Страница 19 из 92
- Такси ждет, - сказал он, с сожалением оглядев мои вещи. - До моего офиса не так далеко, и если бы не багаж, мы могли бы пройтись пешком.
- Не сочтите меня пессимистом, - сказал я, - но полагаю, мне придется переночевать.
Я последовал за ним через зал.
- Надеюсь, поездка не была утомительной, господин Гюнтер.
- Я здесь, не так ли? - ответил я, изобразив на лице подобие любезной усмешки. - Что еще можно сказать о любом путешествии в наши дни?
- Не могу ничего сказать, - ответил Либль жестко. - Я никогда не покидал Вены. - Он указал на группу оборванных беженцев, которые нашли временный приют на вокзале. - Сегодня, когда, похоже, весь мир сидит на чемоданах, было бы опрометчиво искать под солнцем путешественника, одержимого лишь одной идеей - поскорее вернуться домой.
Он подвел меня к ожидающему такси, и я, передав сумку водителю, забрался на заднее сиденье. Впрочем, сумка тотчас последовала за мной.
- За возню с багажом они берут дополнительную плату, - пояснил Либль, заталкивая сумку мне на колени. - Как я уже говорил, ехать недалеко, а такси дороги. Рекомендую вам пользоваться трамваями, пока вы здесь. Поверьте, оно того стоит.
Машина рванула с места, на первом же повороте бросив нас в объятия друг к другу, как любовников в кинотеатре. Либль хмыкнул:
- Никогда не знаешь, чего ждать от этих венских лихачей. Так что, кроме всего прочего, ездить трамваем гораздо безопаснее.
Я повернулся налево:
- Это Дунай?
- Слава Богу, нет. Это канал. Дунай восточнее, в русском секторе. Взгляните туда, направо, - добровольный гид обратил мое внимание на мрачное здание, - это тюрьма, где и пребывает наш клиент. Завтра утром у нас назначена с ним встреча, после чего мы могли бы сходить на похороны капитана Линдена на Центральном кладбище. - Либль кивнул в сторону тюрьмы: - Господин Беккер здесь недавно. Впрочем американцы отнесли это происшествие к компетенции военной разведки и поэтому держали его в лагере для военнопленных в Штифтсказерне - штаб-квартире их военной полиции в Вене. Оказалось чертовски трудно пробраться туда, но, скажу я вам, не легче и выбраться. Однако в конце концов было решено, что делом займется австрийский суд, поэтому наш клиент будет содержаться в этой тюрьме до вынесения приговора.
Либль подался вперед и, тронув водителя за плечо, попросил повернуть направо, к Центральному госпиталю.
- Теперь, раз уж заплачено, мы можем забросить и ваш багаж, - сказал он. - Я позволил себе несколько отклониться от маршрута, чтобы показать, где находится ваш друг, и дать возможность оценить серьезность его положения. Не хочу показаться бестактным, господин Гюнтер, но признаюсь, что я был против вашего приезда в Вену. Можно подумать, здесь нет толковых частных детективов! Я с успехом пользовался услугами многих из них, причем они знают Вену куда лучше, чем вы. Я надеюсь, вас не обидит моя откровенность. Вы ведь совсем не знаете города, не так ли?
- Я ценю вашу прямоту, доктор Либль, - сказал я, тем самым здорово погрешив против истины. - Вы правы, я не знаю города, никогда в жизни не был здесь. Однако позвольте и мне говорить прямо. Имея за плечами лет двадцать пять работы в полиции, я не особенно расположен обращать внимание на ваши умозаключения. Почему Беккер предпочел нанять именно меня вместо какого-нибудь местного сыщика - его ума дело. А вот что он готов щедро оплатить мои услуги - это факт. И давайте не будем обсуждать сейчас эту затею. Когда придет время вам отправиться в суд, я сяду вам на колени и буду расчесывать вам волосы, если пожелаете, но до этого момента вы будете листать ваши своды законов, а я - беспокоиться о том, что приготовить для спасения этого тупого ублюдка от карающей руки правосудия.
- Неплохо, - прорычал Либль. Подобие улыбки дрожало на его губах. Правдивость вам к лицу. Как большинство юристов, я восхищаюсь людьми, которые верят в то, что говорят. Да, я высоко ценю прямолинейность других только лишь потому, что мы, юристы, хитрые бестии.
- Я думал, вы говорили достаточно откровенно.
- Чистой воды притворство, уверяю вас, - произнес он высокомерно.
Оставив мой багаж в уютном пансионе в восьмом округе американского сектора, мы отправились в контору Либля, которая располагалась во Внутреннем Городе. Как и Берлин, Вена была поделена между четырьмя властями, и каждая из них контролировала свой сектор. Исключение составлял Внутренний город, окруженный широким бульваром с гранд-отелями и дворцами, которые замыкали Кольцо. Эту территорию контролировали все четыре державы, патрули здесь были международными, четырехсторонними. Вена несколько пострадала от бомбежек, но по сравнению с Берлином выглядела опрятнее окон гробовой мастерской.
Наконец мы добрались до конторы, Либль отыскал дело Беккера, и я бегло просмотрел материалы.
- Самый весомый аргумент против господина Беккера - то, что ему принадлежит орудие убийства, - сказал Либль, передавая мне пару фотографий оружия, из которого был убит капитан Линден.
- "Вальтер-П-38", - сказал я, - с эсэсовской рукоятью. У меня был такой в конце войны. Они слишком шумные, но уж если научиться как следует спускать курок, то можно стрелять практически без промаха. Лично я предпочитаю "парабеллум". - Я вернул адвокату фотографии. - У вас есть какие-нибудь снимки от патологоанатома?
Либль с видимым неудовольствием передал мне конверт.
- Ничего они выглядят, когда их отмывают, - заметил я, просматривая фотографии. - Человека убивают выстрелом в лицо из оружия тридцать восьмого калибра, а он выглядит не хуже, чем после удаления родинки. Хорошо выглядит, сукин сын, что-то уж слишком хорошо. Пулю нашли?
- Посмотрите следующее фото.
Я кивнул, найдя нужный снимок, и подумал: "Не много же надо, чтобы убить человека".
- Полиция обнаружила в доме Беккера несколько коробок сигарет.
Тех самых, что были в здании старой студии, где застрелили Линдена.
Я пожал плечами.
- Он курит. Не понимаю, каким образом несколько пачек сигарет могут свидетельствовать против него.
- Хорошо, я объясню. Эти сигареты были украдены с табачной фабрики на Талиасштрассе - это совсем близко от студии. Вор использовал студию для хранения. Когда Беккер нашел тело Линдена, он прихватил несколько коробок.