Страница 4 из 8
«Интересно, что конкретно их так рассмешило», – подумал Марк, подходя к лестнице.
У лестницы он встретил женщину в инвалидной коляске, похожую на одержимую демоном. Ее глаза вылезали из орбит, она щелкала языком и делала странные жесты, словно пыталась призвать сатану. Марк посторонился и пропустил ее, чтобы она, не дай Бог, не наслала на него какое страшное проклятие.
– Прошу, проходите… то есть проезжайте…
Он поднялся на второй этаж и лицом к лицу столкнулся с пареньком, которого уже неплохо знал. Тот все время проговаривал вслух разные считалки. Без них он не мог существовать. У него имелась определенная считалка для завтрака, для обеда, для ужина, для чистки зубов, а также для прогулки по больничному коридору. Вот он без остановки и считал, ударяя себя по носу указательным пальцем на каждый слог считалки. Марк поздоровался с ним, на что парень только кивнул и, чтобы не сбиться со счета, посильнее ударил себя по носу. Они благополучно разошлись в узком коридорчике и, пройдя несколько метров, Марк наконец-таки отыскал дверь с нужной ему табличкой: «Орлов Г.П.».
«Георгий Петрович вроде бы», – напомнил он себе, постучавшись в дверь. – «Хотя какая разница».
– Да-да, войдите, – донеслось из кабинета.
Марк вошел и сразу поздоровался.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. Вы Марк – брат Генри, верно?
– Да, это я.
– Приятно с вами познакомиться. Я Орлов Георгий Петрович. Новый лечащий врач Генри.
– Мне уже сообщили внизу.
– Замечательно. Тогда давайте сразу начнем с самого главного. Ваш брат… у него имеются еще какие-нибудь родственники в городе кроме вас?
– Бабушка. Но она не выходит из дома.
– Болеет?
– Вроде того.
– Она приходится бабушкой Генри по материнской линии?
– А это важно?
– В нашем деле любая мелочь важна.
– По материнской.
– Хорошо, – произнес врач, сделав записи в карте пациента. – Больше никого из родни?
– Никого.
– Простите… а мама ваша погибла в автомобильной аварии, так ведь?
– Да…
– И все стряслось прямо на глазах Генри?
– Да… его смогли вытащить из покореженного автомобиля, а мама осталась зажатой внутри салона. Она сгорела заживо.
– Так, значит, это после смерти мамы у Генри начались проблемы с психическим здоровьем?
– Да, после случившегося он замолчал на полгода… полностью ушел в себя.
– А можете, пожалуйста, рассказать про вашего отца? – приготовившись записывать, поинтересовался Георгий Петрович.
– Папа трудился на металлургическом заводе, что находится в Бедняцком Квартале… работу в городе он найти не мог. Чтобы прокормить нас с Генри он работал в двойную смену, и даже не смотря на это денег нам все равно не доставало. Кроме того ему постоянно задерживали зарплату и лишали премий и надбавок без всяких на то причин. Отец попросту сгорал на работе, теряя здоровье… теряя вес. В какой-то момент он весил меньше пятидесяти килограммов. А в одно утро он просто не проснулся.
– И вы с Генри оказались в интернате?
– Да.
– Почему вас не забрала бабушка?
– Не знаю. Об этом лучше у нее спросить. Хотя меня в принципе это как-то никогда не интересовало, – признался Марк.
– У вас с ней плохие отношения?
– Я бы не сказал, что эти отношения вообще есть.
– Ясно. Что случилось дальше?
– У вас ведь наверняка написано об этом?
– Записи лишены всяких подробностей, которые порою могут пролить свет на многие вещи. К тому же записанное часто отличается от действительного, – с сожалением заметил врач.
– Ладно, – уступил Марк. – Спустя полгода Генри попытался покончить с собой, но у него ничего не вышло… а затем он еще напал на воспитательницу с ножом и едва ее не прирезал. После нападения его определили сюда.
– Про попытку самоубийства я не знал. Видимо, он пребывал в крайнем отчаянии, – и в карте пациента была сделана какая-то запись. – А насколько сложно вы перенесли потерю родителей?
– Я бы не хотел об этом говорить. У вас еще имеются какие-нибудь вопросы касаемо брата? – поглядев на стенные часы, спросил Марк.
– Нет, но… подождите минутку… не уходите еще… – Георгий Петрович достал из стола лист бумаги. – Поставьте внизу, пожалуйста, свою подпись и инициалы.
– А что это?
– Там говорится о том, что вы даете согласие на то, чтобы Генри начал прием нового лекарства… экспериментального, так сказать.
– Оно ему поможет?
– Не можем знать наверняка, – честно ответил врач, – но должно. Будем на то надеяться.
– Ладно, – произнес Марк, быстро разобравшись с документом.
– Кстати, – припомнил Георгий Петрович. – Генри опять начал писать письма для мамы. Похоже, что текущее лечение ему не особо помогает, так что новое лекарство сейчас будет очень даже к месту.
– Вам виднее. Надеюсь, он в конце концов поправится.
– Обязательно. Вы сейчас к нему?
– Да.
– Хорошо. И насчет его писем… не пытайтесь открыть ему глаза на истинное положение дел, здесь необходим аккуратный подход.
– Я это и сам понимаю.
– Вот и славно. Ну, всего доброго.
– До свидания, – Марк выбрался из глубокого кресла и оставил кабинет.
***
– Привет, Марк, – радостно закричал Генри, завидев в дверях брата.
– Привет, братишка.
– А ты надолго?
– Пока не выгонят.
– Ха-ха-ха, – звонко рассмеялся Генри. – Хорошо ты шутишь… хорошо.
– Рассказывай, как у тебя дела.
– У меня все хорошо. И врачи говорят, что у меня все хорошо. Здесь у всех все хорошо. А еще меня пригласили на свадьбу.
– Правда? – присаживаясь на стул, искренне удивился Марк. – И кто же?
– Лиза из соседней палаты. Она выходит замуж за парня из двести седьмой.
– А персонал в курсе?
– Кто?
– Врачи в курсе?
– Нет, их решили не приглашать, иначе они испортят нам весь праздник. И не выйдет у нас никакого веселья.
– Это уж точно.
– У нас будут торты, сладости и вкусные напитки. Жаль, что тебя не пригласили на свадьбу.
– Ничего страшного. Главное, ты повеселись, – хлопнув брата по плечу, улыбнулся Марк. Уж лучше мир иллюзий, нежели мир суровой реальности, подумал он, вспомнив слова врача про аккуратный подход к обнажению истинного положения дел.
– А ты там у себя веселишься? – поинтересовался Генри.
– Стараюсь.
– А бабулю навещаешь?
– Нет.
– Почему?
– Не хочу выслушивать ее глупости.
– Какие?
– Да самые разные… преимущественно те, которые она услышала по телевизору.
– Нехорошо.
– Что именно?
– Что бабулю не навещаешь. Как я ей «привет» тогда передам, если ты к ней не заходишь? – огорчился Генри, и улыбка с его лица исчезла.
– Ладно, как-нибудь на днях я к ней обязательно загляну и передам твой «привет», – успокоил брата Марк.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– Точно?
– Точно-точно.
– Хорошо… очень хорошо, – и сразу повеселев, Генри вдруг сполз на пол, встал на четвереньки и с головой залез в тумбочку, стоявшую у кровати, откуда очень скоро выбрался с целой охапкой мятых бумажных листов. – Хочешь посмотреть мои рисунки?
– Конечно! – откликнулся Марк.
– Вот, – и Генри протянул первый рисунок, на котором он изобразил большой ровный прямоугольник, закрашенный красным цветом. – Это машина горит.
– Машина? – неуверенно переспросил Марк.
– Ага, мне она во сне приснилась… вот еще, – и перед лицом Марка оказался второй бумажный лист, на котором был начертан овал, перечеркнутый множеством тонкий линий.
– И что означает рисунок?
– Овал – это я. А лини – черви, и они меня едят, потому что я умер.
– Такое лучше не рисовать.
– Почему?
– Плохой рисунок… то есть ты его хорошо исполнил, но в нем заключена негативная энергетика. Понимаешь?
– Не очень…
– Ну, вот почему ты решил нарисовать себя мертвым?
– Мне это тоже приснилось… что я лежу в земле, и по мне ползают черви. Много червей. И так щекотно от них стало, что я даже проснулся.