Страница 44 из 77
— Нет, — покачала головой Филиппа, — он в кухню не входил, я бы заметила!
— А привратник мог его выпустить из дома? Или Жоффруа? — громко спросил Михаэлис, подходя к столу.
— Без моего приказа — нет! — безапелляционно заявил советник короля, в задумчивости скрестил руки на груди, нахмурился: — Филиппа, когда ты оставила Джованни здесь, тебе ничего не показалось необычным?
— Вроде нет, — пожала плечами кухарка, — босой был, в одной камизе. Я ему еще подогретого вина принесла. Он его залпом выпил. Жарко ему, наверно, стало: я, когда вернулась, окно было открыто, — она испугалась своих слов, — но там никого не было! Я выглянула! Не мог же он… — ее глаза расширились от ужаса.
— Какое окно? Это? — Готье, следуя за взглядом Филиппы, откинул щеколду и распахнул обе створки. Высунулся, вглядываясь вниз. — Не верю… — он в замешательстве сдвинулся, освобождая место для Михаэлиса.
— А это уже было? — пальцы Михаэлиса тронули свежие царапины от острого крюка, распоровшие подоконник.
Де Мезьер развернулся, склонился и тоже принялся их изучать. Потом поднял голову, посмотрев в лицо Михаэлису:
— У меня лишь одно объяснение — твои «дружки» из прошлого, что убили в Агде твоего бывшего помощника Стефануса Виталиса, а в Тулузе избили брата Беренгария, когда искали там Джованни.
— Ты и это знаешь? — захолодел Михаэлис при мысли, что судьбой Джованни теперь завладел Алонсо Хуан Понче.
— Я многое знаю, — спокойно, с нескрываемым превосходством ответил Готье, закрывая окно. — Филиппа, мы будем завтракать!
— Ты что? — воскликнул Михаэлис, наблюдая, как де Мезьер садится на свой излюбленный стул, берет в руки свежеиспеченный хлеб, вдыхает его сладкий аромат и разламывает. — Так спокойно? Ведь дорог каждый час! Джованни в опасности!
— Во-первых, успокойся, во-вторых — накинь на себя камизу, а то у Филиппы от прелестей твоего тела сейчас голова закружится, — женщина зарделась, услышав такие слова от своего хозяина, — в-третьих, садись завтракать. Если у похитителей действительно был план, то они учли, что их немедленно начнут разыскивать. И, если они не дураки, то сейчас затаятся, ожидая, когда первые спешные поиски окажутся неудачными.
Рассуждения советника короля казались разумными, поэтому Михаэлис подчинился.
***
Над ним в полутьме плавно колыхался плотный полог повозки. Колеса медленно проворачивались во влажной грязи весенней распутицы, поэтому почти неощутимое тело, положенное на мягкое сено, покачивалось как на волнах. Где-то на краю сознания раздавался переливчатый звон бубенчиков. Очнувшийся от забытья Джованни сначала не мог понять, где находится: руки заведены за голову, запястья стянуты веревкой и к чему-то прикреплены. Лодыжки тоже связаны, но не крепко, поэтому ноги ощутимы. По самый подбородок он был укрыт плащом и еще каким-то шерстяным покрывалом. Но больше беспокоил наполненный мочевой пузырь, готовый разорваться. Флорентиец приподнял голову и огляделся: рядом справа, вторя движению повозки, болтался маленький винный бочонок и были сложены какие-то вещи, прикрытые куском рогожи.
— Эй, кто там! — голос звучал негромко, с хрипотцой, губы пересохли от жажды. — Кто-нибудь слышит меня?
Возок остановился. Внутрь через щель в ткани просунулась голова незнакомца: ненамного старше, широколицего, со вздернутым носом, аккуратной курчавой бородой на щеках:
— Очнулся? Пить хочешь?
— Д-да, — Джованни был рад любому, кто проявил бы к нему сейчас внимание. — Но мне бы отлить.
Незнакомец утвердительно кивнул в ответ, отвязал веревку, удерживающую связанные руки пленника за головой. Потом обошел повозку сзади и уже за ноги вытянул Джованни наружу. Теперь только начавший что-то соображать флорентиец обнаружил себя связанным, босым, стоящим посередине проселочной дороги, в длинной камизе с плеча де Мезьера.
«Как я сюда попал?»
Воспоминания возвращались, пока он с удовольствием опорожнялся прямо в наполненную густой грязью колею, в то время как похититель придерживал сзади бесстыдно задранный до середины живота подол камизы. Его нынешние дела обстояли безрадостно: Готье и Михаэлис совершили над ним насилие, он решил бежать, нанял лодку, вылез из окна столовой… Только сейчас до Джованни начала доходить вся абсурдность его горячечных мыслей и действий.
«Такого не может быть! Или может? Где я? Почему на мне нет одежды, кроме длинной камизы?»
— Вы закончили? — внезапно раздался нетерпеливый возглас с места возницы. Похитителей, оказывается, двое! Джованни усмехнулся собственной глупости и повернул голову к мужчине, что стоял позади него:
— Мы закончили? — насмешливо повторил он вопрос. Первый похититель выпустил подол камизы из рук и даже как-то целомудренно поддернул его вниз. — Почему я в камизе, где моя одежда? — Джованни решил действовать наугад.
— Каким достался, таким и приняли, — казалось, этот вопрос удивил незнакомца. — Доедем до ближайшего города, обрядим тебя ещё во что-нибудь. А пока, — он кивнул в сторону повозки. Только сейчас Джованни углядел подвешенные к пологу маленькие бубенчики. — Мы прокаженного перевозим.
— Находчиво! — кивнул Джованни, внутренне соглашаясь с собственным незавидным положением. Похититель поднес к его губам кожаный мешок из шкуры ягненка, наполненный водой, и дал вдоволь напиться [1]. Флорентиец безропотно позволил вновь затащить себя в повозку и уложить в той же позе на сено. — И куда путь держим?
— В Бретань… — похититель, еле помещаясь одним коленом в узком пространстве, а другим упираясь в грудь Джованни, завел его связанные руки вверх и начал крепить веревкой к задней части передка повозки. — Сядем в Нанте на корабль, доплывем до Байоны.
— А мне нужно в Агд… — Джованни изучающе посмотрел ему в лицо. От незнакомца не веяло ни гневом, ни похотью, будто он просто деловито выполнял свою работу. Тело флорентийца, освободившись от напряжения, теперь возвращало чувствительность и былую боль. И что странно — Джованни даже был немного рад, что его везут подальше от Парижа со всеми предосторожностями, скрывая от тех, кто, обнаружив его исчезновение, занялся бы немедленными поисками. — Покажи мне свои руки!
Похитителя удивила его просьба, но он повертел ладонями перед глазами своего пленника. Грубыми, мозолистыми… руками воина, упражняющего себя с мечом:
— Достаточно? Раймунд, трогай! — он крикнул вознице и осторожно попятился к выходу.
— Постой! А тебя как зовут?
— Бриан…
— Бриан «де»?
— Монтеса. У меня больше нет иного имени.
«Черт! Люди Алонсо Понче! Нет иного имени? Неужели бывший?»
— Постой, ты бывший тамплиер? — Джованни приподнял голову, наблюдая, с каким проворством Бриан вылезает из повозки, потом услышал, как он нагоняет ее и, шумно переводя дыхание, усаживается рядом со своим другом на длинную доску передка, закрепленную с двух сторон веревками к бортам нижней части повозки.
«Значит, и Раймунд тоже!»
Раймунд сунул свой нос внутрь повозки и склонился над Джованни. Тот вгляделся в него в перевернутом виде и узнал того самого рыбака, в лодку которого выпрыгнул из окна дома де Мезьера.
— Привет! — Джованни изобразил улыбку на своём лице. Раймунд исчез, вернувшись к управлению повозкой.
Джованни еще раз попытался внимательнейшим образом оглядеться: например, что же скрыто под рогожей, совсем рядом, под боком. Изогнувшись, почти вывернув плечи из суставов, не обращая внимания на боль от веревок на запястьях, он ухватился зубами за грубую ткань и стащил прочь, натягивая на себя. Обнаруженная поклажа не могла не обрадовать: во-первых, его собственная дорожная сума лежала сверху, во-вторых, его похитители — рыцари, скрывая собственное происхождение и пытаясь походить на простых крестьян, должны были спрятать свои мечи, и если не в соломе под Джованни, то точно в своих собственных вещах. А в-третьих, похитители явно недооценили физические возможности флорентийца.
Сбросив с себя покрывало и плащ, Джованни просто поднял ноги вверх, а потом согнул, сложившись пополам. Свободы, предоставленной его кистям, хватило на то, чтобы дотянуться до узлов на веревке, стягивающей лодыжки. Пришлось несколько раз задержать дыхание, но ноги теперь оказывались свободными, а камиза задралась до пупка. Теперь можно было совершенно спокойно, используя пальцы ног, обшарить вещи похитителей, а заодно понять, что именно он сам захватил при побеге из дома советника короля.