Страница 51 из 57
Эта женщина знала свою силу, поскольку была дочерью советника Бейсила, и настояла на вмешательстве в дела наследования правителя Арнауты. Воплощение божественного солнца на земле сразу понял, что ему следует принять решение, презрев все свои же законы, и наложить жадную длань на имущество Офра.
Яснила привезли во дворец Бейсила как бедного сироту, оставшегося без покровителя, позволив взять с собой личные вещи и подарки — отнять их своей жене не позволил старший брат Танкреда, заявив, что «эту мерзость» он даже продать не сможет. Все бумаги Офра уместили в библиотеку дворца. А Яснил, став всего лишь на день свободным, оказался в полной власти Бейсила. Правителю Арнауты и несправедливости принятого им решения не посмели возразить даже близкие друзья Офра.
Танцующий с духами появился в дверях мужского гарема, сопровождаемый стражей, был принят Эркилом и препровождён в отдельную комнату, которую занимали фавориты. Управляющий гаремом заверял, что Бейсил не столь рьяно интересуется, каковы юноши в постели, но правитель уже в первый вечер затребовал Яснила к себе.
***
Почти невесомо, будто скользя над полом, Яснил пробрался в купальню. Распустил косички и тщательно вымыл волосы и тело. Новая жизнь требовала чистоты. В ту ночь, когда его привели к байоннцам, Танцующий с духами знал, что сине-фиолетовый змей здесь, в этой комнате, но не мог сразу распознать. С завязанными же глазами сразу почувствовал, что этар Арио встал рядом, и от его прикосновения прошибло дрожью, запели, натянувшись словно струны, сплетения энергий. Яснилу уже давно не было так хорошо и приятно от чужих прикосновений.
========== Глава 34. Наследие Оленёнка ==========
Чужих прикосновений… Их было много. От нежных поэтических строчек, восхваляющих совершенство тела, до грубых окриков. Яснил привык, затаивая чувства, и представляя себя лишь пустым красивым сосудом. Ссора с другим наложником была событием обыденным: новый управляющий мужским гаремом Гаррет, не такой опытный как Эркил, только распалял страсти, вызывая ревность среди фаворитов повелителя за каждый подаренный браслет. Он тянул к золоту свои жадные руки, заставляя оплачивать подарками свою благосклонность — выходы на прогулки в сад, вкусную пищу, душистое мыло, заморские ткани. Яснил платил за возможность читать книги, они отвлекали от замкнутых в четырёх стенах унылых будней.
Яснил был старше всех наложников и уже не смущал Бейсила своей молодостью, развлекая танцами. На это зрелище правитель становился с каждым разом не столь щедрым в подарках, обрекая своего раба на забвение.
Однако эта глупая ссора перевернула всё с ног на голову. Бейсил не на шутку разозлился и, намеренно запамятовав на каких условиях достался ему Танцующий с духами, приказал Гаррету продать наложников, устроивших свару. Правитель Арнауты не был бы солнцеликим, если бы не довыжал всё возможное с рабов, ставших ненужными, поэтому напоследок приказал подсунуть их байоннцам.
То, что во дворец приехали гости из далёкой Байонны, стало сразу известным во всех дальних уголках, где лежала вековая пыль, и распространялось по воздуху с возбужденным шепотом слуг, обсуждавших каждый шаг незнакомцев. Главного правителя чужой страны — Ингвара, знали тут все, втайне ему завидовали, ведь простой раб стал могущественным королём, давшим кровь новой династии. Большее удивление вызывал его спутник. Арнаутцы не могли понять его место и уложить в свои представления — наложник, раб или жена в мужском обличии?
А эти странные прислужники в белых одеждах? Кто они? Белый цвет одежд в Арнауте считался признаком траура или грусти. Лишь опустившись на мозаику пола в покоях байоннских гостей, наблюдая, как непринуждённо общаются между собой люди в белом, Яснил вспомнил, что рабства в Байонне нет. И редкий байоннец решился бы приобрести раба, заплатив за него звонкой монетой, а потом дать ему вольную, вернувшись к себе на родину.
Сине-фиолетовый змей, чья душа была надёжно сплетена с белым цветком чувств Танцующего с духами, брал его нежно и одновременно страстно, будто никак не мог утолить своего голода. Давая, принимал ответные ласки как драгоценную россыпь сверкающих звёзд. И пусть глаза Яснила ничего не видели, его внутреннее зрение представляло возбуждающую до дрожи картину. Когда же к ним в постели присоединился зелёный кит, превратившийся потом в огненно-рыжего льва, наложник очень удивился, как эти двое могут заниматься любовью?
Оказалось, что змей менял свой цвет, зажигаясь от крыльев, и становился золотым, подлаживаясь под цвет льва, и таким способом, сам выгорая изнутри, получал удовольствие от соития. Яснилу стало очень жалко змея, отдающего столько душевных сил, и он обнял его сзади, вплетая свои энергии. Чешуя на спине змея вновь начала переливаться глубокой синевой.
И, оставшись в купальне наедине с правителем далёкой страны, Яснил действовал наугад — попросил себя купить и внезапно понял, какую власть получил: байоннцы были готовы это сделать. Но не заплатив сверх меры, предлагая наложнику пожертвовать собой.
«Я уже решил, что духи вновь меня обманули», — Яснил прикрыл глаза всего на пару мгновений, чтобы отогнать от себя дурные мысли, сосредоточившись на образе синего змея, мирно спящего за стеной.
***
— Ингвар, но он не мог вот так исчезнуть! — воскликнул Альваро, расталкивая старшего мужа. Оказалось, что младший уже успел обнаружить холодную постель своего нового раба, сбегать на балкон и проверить, не лежит ли под ним бездыханное тело, и даже расспросить стражников у дверей и этаров в соседней комнате.
— Вещи его здесь? — спросил Ингвар, ожесточенно растирая ладонями лицо, чтобы проснуться.
Альваро поднял с пола мешок, с которым Яснил появился на пороге. От его движения, спешно завязанный узел ослаб, и на пол вывалились прошитая рукопись и книга. Младший муж хотел было затолкать всё обратно…
— Постой! — окликнул его старший муж. — Тебе следует знать традиции этой страны, раз ты уже заимел себе раба. У Яснила нет личных вещей, есть только те, что передаются вместе с ним от одного хозяина другому. Всё, что лежит в этом мешке принадлежит теперь тебе. Дай-ка мне книгу! Она показалась мне знакомой, — он провёл пальцами по переплёту протянутой Альваро книге. — Это та самая, что перелетела через ограду. Посмотрим, хм… о построении справедливого государства Танкреда Офра. Интересные манускрипты читает твой раб! Ты…
Ингвар бросил взгляд на Альваро, который задумчиво и отрешившись от всего читал рукопись, раскрыв ее где-то посередине. Губы младшего мужа шевелились, проговаривая слова. Внезапно кончики рта дрогнули, поползли вверх в улыбке, румянец залил щеки:
— Довольно откровенно! — вслух произнёс граф де Энсина и повернулся к старшему мужу. — Послушай! Колечко я таю в своей ладони. Простое без прикрас. Но стоит мне поднести его к губам, как я начинаю вдыхать запах твоей нежной кожи, что чернее мёда. Вижу, как влажные, пропитанные ее соками, тугие кольца черных волос залипают на шее. Ты дышишь, сбиваясь, будто пытаешься догнать сорвавшегося с узды коня своего сердца. И пламя обжигает мои крылья, будто огонь ночного мотылька. Два холодных горных озера, скрываемые тенями от перьев могучих птиц, предстают перед моим взором. И я уже — мощный поток, что заполняет узкий ход в скале, и с каждой приходящей волной откатываюсь, исчезая в море. И вновь стремлюсь навстречу в густом пенном гребне следующей волны…
— Это тоже Оленёнок! Так переводится прозвище Танкреда. Говорят, он в молодости был большеглазым и очень похожим на маленького оленя. Стриг волосы так, что голова его казалась мохнатой сверху, а с боков — выбрита. Ну, как у твоего Яснила, только раб твой волосы длинные отрастил, а у Офра только короткий хохолок был. Умер он, как раз после нашего отъезда с Эдвином из Арнауты. Помню Эдвин, когда ему сообщили, сказал, что «солнце всего учёного мира потухло».
— Откуда у Яснила сочинения Офра? — задал вопрос Альваро, продолжая перелистывать скрепленные тонким жгутом листы бумаги.