Страница 40 из 57
Воспользовавшись отсутствием неусыпного ока Бейсила, Ингвар призвал этара Арио склониться и тихо шепнул:
— С тобой всё в порядке?
— Нет, — честно признался младший муж. — Это тот самый наложник, которого я видел в саду. И…
— Если ты не успокоишься, я тебя сейчас выведу и сам приставлю к стене, — ласково пообещал Ингвар. — Я же предупредил, этары должны всё воспринимать без эмоций, а ты уже дыру у меня в спине просверлил.
— Я постараюсь! — страстно пообещал Альваро и резко выпрямился, замечая, что Бейсил вновь вернулся к гостям.
Когда девушки закончились, музыка превратилась в заунывные напевы, а гости перепились, управляющий дворцом объявил об окончании торжества. Ингвар резво подскочил, потянув за собой за руку лже-Альваро, и, склонив голову перед Бейсилом, сердечно поблагодарил правителя Арнауты за оказанное гостеприимство, пожелав доброй ночи. Но сразу не вернулся в покои, завернув в комнаты, отведенные солдатам, чтобы узнать, нуждаются ли те в чём-либо. Те честно признались, что кормят их хорошо и даже пообещали привести этой ночью женщин, если «герцог разрешит». Герцог позволил, понимая, что может столкнуться в будущем с самовольными отлучками своих людей в город, если отказать им в таких малых удовольствиях.
Когда Игвар зашел в свои покои, то увидел, что у самой двери на коленях сидит тот самый танцовщик, из-за которого почти все гости на сегодняшнем пиру ударились в вожделеющие грёзы.
— Кто впустил? — герцог Байонны нахмурился, мрачно взирая на этаров и Альваро, сидящих на диванах и о чём-то тихо переговаривающихся на коэйне.
— Нам сказали, что правитель Бейсил прислал подарок, — ответил лже-Альваро. — Это наложник, который «скрасит ночь старшего мужа». Так нам сказали…
— Ясно! — прорычал Ингвар и подошел к ним ближе. — Дай свой пояс! — он протянул руку к этару Арио и тот поспешно выполнил приказ. Ингвар вернулся к наложнику и завязал тому глаза. — Теперь говорим только на коэйне. Это — не подарок, а раб Бейсила, который ему стал не нужен, и он решил подложить его под Байонну.
— Почему не нужен? — Альваро бросил внимательный взгляд на мужа, усаживающегося напротив него на диван.
— Своих наложников он имеет сам. А если предложил гостям, значит, больше не прикоснётся.
— Так давай отправим его обратно! — Альваро бросил беспокойный взгляд на танцовщика, который сейчас сидел неподвижно, чуть наклонившись вперёд. Одежды на нём не было, только тряпочка на тонком шнурке, повязанном вокруг талии, прикрывала гениталии. Все кольца, браслеты, что украшали его тело на пиру, были заблаговременно сняты. Казалось, что его хозяин совсем не озаботился тем, чтобы подчеркнуть привлекательность своего раба, сохранив лишь краску на лице.
— Тебе его не жалко? — удивился Ингвар.
— Я не понимаю… — ответил Альваро, меняясь в лице: сдвинул брови, побледнел, и страх появился в его взгляде, который он быстро переводил с Ингвара на наложника и обратно.
— Я бы не говорил, если бы у нас с Эдвином такого случая не было. Бейсил решил проверить, точно ли принц Лаокоонии любит женщин и прислал красивого раба. Мы посмеялись, налили ему вина, а потом отослали прочь. А потом всю ночь слушали его стоны и крики… — Ингвар сделал паузу, — где-то недалеко, но тоже не поняли поначалу, что это он. Наложников тут водят по дворцу с охраной. Если ты сейчас откроешь дверь наших покоев, то там не будет никого, кроме тех, кто должен охранять нас…
Альваро внезапно поднялся с места и открыл дверь, вышел в полутьму дворца, поёжился от подступившей со всех сторон тишины и вернулся обратно в тёплый свет лампад, заперев за собой дверь:
— Его никто не ждет…
— Да, — спокойно ответил Ингвар. — Ночной дворец живёт своей жизнью. Кому ты потом расскажешь, что тебя всю ночь брал во всевозможных позах не гость, к которому тебя привели, а стражники и слуги?
— Какая жестокость! — с вызовом произнёс Альваро. Он нежно провёл пальцами по щеке танцовщика. Тот только повел головой, подставляясь под ласку, коснулся губами ладони.
— Приятное развлечение, — возразил Ингвар. — Парнишку потом подлечат и продадут. Правитель в накладе не останется. Мы можем дать пристанище до утра, но его всё равно продадут или отдадут кому на потеху…
— Я его возьму этой ночью, — внезапно заявил Альваро, голосом, не терпящим возражения, — мне он нравится!
— Хм, — Ингвар не знал, что ответить. Прошелся по комнате, налил в кубок вина, надкусил кусок пирога, наблюдая за тем, как ладонь Альваро скользит по губам и подбородку юноши, срывая поцелуи. Он никогда не видел, чтобы младший муж проявлял к другим любовные чувства. Так касался… словно бабочка трепещет крыльями. Смотрел так призывно… словно набрасывал на плечи невидимую сеть, сотканную из пламенеющего желания. Поглаживал нетерпеливо свой вожделеющий пах сквозь плотную ткань балахона…
Комментарий к Глава 26. Огненный танец
Для вдохновения - https://www.youtube.com/watch?v=ZksDUViBFFo
========== Глава 27. Тот, кого не хватало ==========
Пожелание Альваро не было прихотью, минутным капризом или ребячеством. В его взгляде, устремлённом на старшего мужа, горел вызов. И старший муж это понял и принял.
Ингвар отставил кубок и приблизился к младшему мужу, прижавшись к его горячей спине, обнял за плечи, шепнул на ухо, вдыхая цветочный запах волос и умащенной после купальни кожи — пока герцог Байонны общался с солдатами, Альваро успел приготовиться ко сну:
— Кровать в соседней комнате пустует. Отведи его туда. Только повязку с глаз не снимай. И одежду оставь здесь, чтобы никто тебя не опознал.
Альваро поднял голову, встречая его помутневшим взглядом, бродя разумом уже не здесь:
— Ты точно этого хочешь?
— Я хочу только мою любимую женщину, а она вольна делать всё, что пожелает, — Ингвар поцеловал младшего мужа в шею. — Иди, пока я не передумал начать с вина, а не с тебя.
Альваро отошел на шаг назад, отстраняя Ингвара, легко стянул с себя одеяние этара, оставшись полностью обнаженным. Его член вызывающе стоял, нагло опровергая всё учение Хуго Сатовиторского. «Видно, крепко Альваро запал на этот памятный танец!» — вздохнул Ингвар.
— Волосы! — напомнил старший муж и помог скрепить их лентой, протянутой этаром, на затылке. — Не давай ему касаться тебя руками, только губами.
Альваро потребовал еще одну ленту, связал спереди запястья наложника, потом с осторожностью помог тому подняться с колен и повел в соседнюю комнату, придерживая за локоть. Ростом наложник оказался чуть выше младшего мужа, примерно на ладонь.
Сначала Ингвар лениво наблюдал за этарами, засевшими за письмами и картами, планирующими последующие дни двух правителей Байонны. Они уже расспрашивали управляющего внутренними покоями дворца о намерениях Бейсила относительно развлечения для гостей, получили приглашение от Сомера, младшего наследника Арнауты, посетить его дворец. Встреча со старшим наследником была отвергнута из-за дальности той провинции, которой он сейчас управлял, но ему было написано приветственное письмо и отосланы подарки.
Потом Ингвар долго стоял на балконе, взирая на далёкие огни города. Дворец, пусть и притихший в ночное время, тоже жил своей жизнью: слышалось как чьи-то пальцы перебирают тонкие струны лютни и приятный женский голос поёт о глазах неизвестной лани, встреченной на охоте, бездонных и тёмных, как два глубоких колодца, о стане тонком и гибком, как ивовый прут, о губах влажных и налитых, как спелая вишня, о коже нежной и бархатистой, как у персика. Любовное томление неизвестного сочинителя, вспоминающего образ юной девушки, было жарким и душным, как южная ночь, звезды на небосводе казались ему яркими светильниками, указывающими путь. Песня смолкла и началась другая — о синем море и ожидании скорой встречи с любимым.
Ингвар вернулся в комнату, растирая захолодевшие плечи, встал у двери в соседнюю спальню, прислушиваясь к приглушенным стонам, наконец, не выдержал.
Зрелище, представшее перед его глазами, было красивое, жаркое и притягательное. Сплетение тел — темного и более светлого, влажное, страстное, в неясном свете лампады, стоявшей на столе прямо позади, и четко очерчивающем силуэты. Наложник почти сидел на коленях Альваро, обнимающего его поперёк груди и ритмично двигающего бедрами, легко скользя и заполняя собой. Губы Альваро крепко обхватывали мочку его уха, удерживая закинутую назад голову. Член наложника стоял, прихваченный его же собственными ладонями и был готов излиться в любой момент, как только возбуждение достигнет пика и будет позволено.