Страница 17 из 57
***
— Ты чего тряпок на себя столько накрутил, как гаремная девица? — Ингвар с сомнением оглядел своего младшего мужа, сидящего верхом. На Альваро были просторные штаны с кожаными вставками, чтобы не стереть ноги о бока лошади, две длинные туники — одна исподняя, а вторая — с длинными вырезами по бокам, прикрывающая доспех для защиты спины и груди. Вместо браслетов на предплечьях жесткие костяные полоски, скреплённые железными колечками. Наручи, закрывающие руки от запястий до локтей. На голове — намотана ткань по типу тюрбана, с которой соединялась еще одна: вокруг шеи и прикрывающая лицо до уровня глаз.
— Не хочу показывать всем своё лицо! — заявил младший муж, не объясняя причин. Ингвар только плечами пожал, взирая на очередную блажь. То, что Альваро что-то задумал, не вызывало сомнений, но следовало признать, что для путешествия он подготовился и защитил своё тело должным образом.
Отряд подобрался достаточно большой: приближенные Эдвина, все этары, десяток солдат. Поклажу навьючили на свободных лошадей, чтобы она не замедляла продвижение. И питаться всем предлагалось не изысканной дворцовой стряпнёй, а кашей из общего котла.
Их путь сначала проходил по плоской выжженной равнине. И только скопления деревьев с непроходимым колючим кустарником в низинах обозначали те места, где могла быть вода: пересыхающее русло ручья, текущего с гор, или родник. Байоннцы предпочитали строить свои дома повыше, на холмах, а весной пасли вдоль дороги скот, пока трава не высыхала и не обрастала колючками, тогда животных перегоняли на скалистые склоны гор до того времени, как спадёт жара и пойдут дожди. Влажные морские ветра сюда не долетали, и к середине дня воздух становился опаляющим и тягучим, колеблющимся и являющим картины широких озёр, простирающихся впереди до горизонта.
Путники расположились на дневной отдых в тени деревьев, скрывающих под своими корнями родник с маленьким озерцом. А вечером заночевали на сеновале в хозяйстве одного из местных жителей, свернув с дороги и поднявшись на холм. Лекарь, взятый с собой, занялся первыми «потерями» после столь долгой и изнурительной дороги: всё твёрдое, что соприкасалось с влажной от пота кожей, начинало натирать до кровавых мозолей. Но Ингвара больше интересовала рана на боку младшего мужа: она, хоть и болела, но была в хорошем состоянии:
— Ляжешь со мной? Как тогда, под один плащ? — шепнул он Альваро, чуть прикасаясь губами к уху, взывая к былым воспоминаниям об их пути в Байонну. Младший муж довольно зажмурил глаза от щекотки, что отдалась приятной волной в теле.
— Только сильно не обнимай… — тихо ответил он, не преминув бросить полный торжества взор в сторону Эдвина, и довершил всё поцелуем в шею Ингвара.
Ингвар с королём тоже успели обменяться взглядами и улыбками. «Вот такой мой младший муж — засранец!». «Развлечёмся? Я подыграю!» — повёл бровями Эдвин. Но все быстро угомонились, утомлённые дорогой.
Следующий день был ненамного интереснее дня прошедшего. Но впереди показались верхушки невысоких гор, заросших лесом. Растительности вокруг прибавилось — появились сады и виноградники. Каменные строения: невысокие дома, овины и коровники, уже не забирались на высокие холмы, а строились вдоль ручьёв на равнине. Да и народа прибавилось: по дороге кто-то постоянно шел, неся на плечах мешок или хворост, встречались телеги, груженые камнями, деревом, овощами или ранними фруктами.
Байоннцы прерывали свою работу, останавливали коней, провожая взглядом отряд путешествующих, потом сразу начинали переговариваться друг с другом: кто же это был? Некоторые узнавали Ингвара — многие его видели раньше, но гадали, кто все остальные, разнося слух, о том, что оба правителя Байонны сейчас направляются в Ариналь. Местные безошибочно угадывали, что синюю ткань на голову мог повязать только младший муж, одетый достаточно традиционно, а остальные — пришлые северяне, похожие на тех, которых привёл с собой в эти края старший муж, те, что потом благополучно растворились среди байоннцев, легко переняв традиции в одежде, в пище и в образе жизни.
Дорога в Ариналь, встретившись с горами, петляла между ними. Кое-где можно было обнаружить на ней и остатки оползней или камнепада, но важность этого пути заставляла всех жителей следить за ее состоянием. Кое-где даже встречались замощенные крупными камнями участки, доставшиеся в наследство с незапамятных времён.
Ариналь врастал домами в склон холма, спускался вниз террасами и сетью извитых улочек. Горы, словно разбитая напополам чаша, обрамляли его со всех сторон. Дорога выходила выше, чем располагался центр города, потом петляла вниз и заканчивалась на большой площади. А уже от нее шла иная дорога к гавани, где стояло множество кораблей с низкими мачтами, управляемые гребцами, и маленьких рыбацких лодочек. С вышины казалось, что это не город, а разноцветье черепичных крыш вползает прямо в синее, искрящееся море. Многие из путников даже приостановили своих коней, чтобы объять взглядом, открывшееся перед ними великолепие красок — необычное и непривычное им, людям, всю жизнь прожившим в лесах или посередь гор, видевшим лишь реки и ручьи, и слышавшим истории о море, как о предмете недосягаемом разумом и чувствами.
— Ты, представляешь, и это всё — Байонна! — Ингвар провел ладонью по спине замершего от восторга Альваро. — Ты ещё сомневаешься, что хочешь строить здесь корабли?
Младший муж сверкнул радостными глазами из-под ткани, что занавешивала его лицо:
— Ингвар… я… никогда… — пролепетал он. — Я не умею плавать!
— Научу! И на корабль помогу взойти. Даже покажу, как управляться с парусами.
— Ингвар, мы едем? — нетерпеливо окликнул их король. — Ты теперь наш проводник. Показывай дорогу!
Путники разбились по двое, чтобы беспрепятственно спуститься по улице вниз до дома городского главы. В городе кипела жизнь: многолюдная, шумная, вырывающаяся из раскрытых окон и растекающаяся по городу запахами пряностей, благовоний, стиранного белья, развешенного над домами, жаренных колбасок и рыбы, испеченного хлеба, морских водорослей, выловленных устриц на лотках, карамели и жженого сахара, нагретых солнцем воловьих кож, лошадиного навоза, что смывают с улиц только дожди, свежей извести на стенах домов, красильни… Всё это кружило голову, завлекая и обещая утонченные удовольствия.
========== Глава 12. День первый ==========
Близость к солёному морю, нередко бурному и штормящему, порождающему сильные ветра, обтачивала даже каменные строения, заставляя жителей покрывать внешние стены смесью извести и глины. На еще влажной и незастывшей поверхности заострёнными палками чертили ромбические узоры. Из-за обилия ярких красок город постоянно казался нарядным и праздничным.
Путники достигли центральной площади и спешились. Вокруг них раскинулся большой рынок, завлекающий обилием заморских товаров. До тех пор, пока Ингвар своими крепостями не обеспечил безопасность южной границы Байонны, внутренняя торговля практически не осуществлялась, и Ариналь использовали как перевалочный пункт. Купцы вели сюда свои груженые корабли, охраняемые солидным военным сопровождением, а потом распределяли свои товары по более мелким судам, курсирующим вдоль побережья.
Городской глава, назначенный в Ариналь еще отцом Альваро, был рад увидеть у своего порога обоих правителей, чего было не сказать о городском совете, постоянно делившем с ним власть и защищавшем исключительно интересы Арнауты. Поэтому приехавшие гости сразу были вовлечены во внутреннюю борьбу между властями.
— Альваро, я не хочу, чтобы ты днём и ночью выслушивал личные беды этих напыщенных идиотов, мнящих себя вельможами! — громко заявил Ингвар, как только они вошли в гостевые комнаты, отведённые им в огромном доме городского главы. Слуг и свитских Эдвина пришлось поселить в гостиницу рядом с центральной площадью.
— Твой старший муж — прав, — поддержал Эдвин, занявший соседнюю спальню, соединённую с их комнатой общим коридором и балконом. — Они как все годы грызлись, так и продолжат, пока всех своих детей не переженят.