Страница 9 из 40
— Я чего-то не понимаю? — я подозрительно смотрел на родителей.
— Тише, Бельфегор, — мама толкнула призрак отца локтем.
— Нет ну а что? Рыжие — самые нормальные! Особенно в постели! — улыбнулся папа, сгребая маму в охапку.
— Так, сынок! Не отвлекайся! Не слушай папу. Делай то, что говорит тебе мама! Видишь тоненькая ниточка? Ну вот она… Даже я вижу, хоть и не маг! — голос мамы стал подозрительно ласковым.
— У тебя хороший вкус, сынок! — как — то довольно произнес папа. — Прям как у меня!
— Дэль, это мы о своем! Не отвлекайся! — снова улыбнулась мама, отвешивая папе удар локтем, который прошел сквозь него. — Вот! Да! Бери ее! Видишь нить? А теперь медленно тяни ее на себя!
Я действительно видел полупрозрачную нить, которую потянул на себя, не веря своим глазам. Ничего не произошло. Я бросил на родителей обеспокоенный и нервный взгляд.
Не получается!
— Поздно, она почти у грани. — отозвался отец. — Мы опоздали, Каролина. Да, не все мои таланты передались тебе, сын. Иногда теряя других ты находишь себя. Если ты сейчас сдашься, я восстану из мертвых и покажу, как надо.
— Сыночек, не слушай папу, слушай маму! Есть грань… Я видела ее… И там еще можно вернуться, но у меня не хватило сил. Помоги ей вернуться. Она не знает дороги… Там никто ее не знает… И если в этот момент, кто-то станет ориентиром, то есть шанс, — вздохнула мама. — Попробуй, ради меня… Меня никто не поймал на этой грани, а я держалась до последнего. Я до последнего верила, что в этом туннеле меня кто-то найдет…
Я не могу объяснить, что случилось со мной в этот момент. Боевая ипостась должна была появиться лет через двести, как минимум, и то не факт.
— Молодец! Давай! Не повтори мою ошибку! — усмехнулся отец.
Я почувствовал боль, от которой не было спасения. Словно все тело ломило от этой странной, распирающей боли.
— Вот! Давай! Не позорь меня! — слышался сквозь боль голос отца. Я чувствовал, как боль рвется наружу, а перед глазами все потемнело. В один момент она словно вырвалась из меня, а я стоял перед туннелем. Боли больше не было, но перед глазами летали серебряные мотыльки. Мне казалось, что весь мир состоит из этих мотыльков. Они напоминали стаи саранчи, а среди них бесшумно бродили люди. Нет, это не люди. Такое чувство, словно это тени от людей. Молчаливые и бесцельные. Они смотрели, и казалось бы, не видели ничего перед собой. Тысячи людей смешивались в одну людскую массу, словно тысячи теней сливались в одну. Я почувствовал, что позади меня, словно вздох облегчения что-то раскрылось, принося какое-то странное чувство свободы, словно во сне паришь над пропастью. Мне снились такие сны когда-то давно, в детстве… И я взлетел! Я лечу, при этом не понимая, каким образом. Но это неважно… В этом бесконечном потоке теней я высматривал ее. Не она… И это не она… Взрослые, дети, старики, мужчины и женщины сливались в одну живую реку, и тут я заметил единственную фигурку, которая дергалась, оборачивалась, металась, осматриваясь по сторонам. Похожа. Очень похожа. Я бы позвал ее по имени, если бы знал его. Мне кажется, что она задыхалась. Она напугана, и почему-то среди теней она показалась мне почти живой, почти настоящей.
— Эй, — позвал я, а она подняла голову и застыла на месте. — Иди сюда! Давай сюда руку!
Она боязно спрятала руку за спину, а мимо нее, словно огибая камни струилась река теней. Такое чувство, что еще немного и река поглотит ее, она захлебнется в этом сумраке.
— Руку сюда! Быстро! — приказал я, глядя, как исчезает ее островок.
Она боялась. Боялась их, и боялась меня.
Я опустился вниз, больно дернул ее за руку, видя ее изумленные глаза, а потом почувствовал ее тяжесть. Живая река не хотела отпускать ее, превращаясь в какое-то болото. Я впервые в жизни видел такое. Тысячи мотыльков мелькали перед глазами. Они были бледными и безжизненными, как моль, а я отмахивался от них, как от наваждения. Девочка тянула меня вниз и в любой момент я мог разжать руку, но мысль о том, что больше никогда ее не увижу, и даже не узнаю ее имени, заставила меня дернуть ее изо всех сил вверх. Мотыльки летели на свет, а я прорвался сквозь них, чувствуя, как яркий луч бьет мне в глаза.
Очнулся я уже в палате. Родители были ещё здесь, а в руке у меня был зажат маленький светящийся комочек.
— Молодец сын! Не пальцем деланный! — гордо произнес отец. — Может, из тебя и будет прок.
— Папа шутит! — возмутилась мама, глядя с укором на тень отца. — Я тебе когда-нибудь расскажу, как мы познакомились! И пусть ему будет стыдно!
— Я был там, — я растерянно смотрел на свои руки и видел светящийся шарик. Маленький такой, а в нем, словно вращалась маленькая вселенная.
— Папа тоже много где был, — мама покосилась на папу. — Особенно после того, как рявкнул: “Ты будешь моей!”, взвалил меня на плечо и поволок куда-то.
— Я же должен был как-то привлечь твое внимание? — отец посмотрел на маму, которая надула губы. — Была бы не согласна — сопротивлялась бы сильнее, и бежала бы не так медленно. Хм! И не оглядывалась бы! Шарик положи девочке на грудь.
Я осторожно положил его, глядя, как из него вырывается луч света. Девушка вздрогнула, но глаза не открыла, а от неё ко мне тянулась почти не видимая, серебряная нить.
— Поздравляю, сынок! — довольным голосом произнес отец, обнимая маму так, что мне показалось у нее хрустнут ребра. — Ну теперь мы можем быть спокойны! Империя в надежных руках.
Он помолчал, глядя на маму, которая с улыбкой любовалась нитью.
— Но не в твоих! — добавил отец, рассмеявшись таким смехом, от которого у половины Империи случался сердечный приступ. — Ну, все, мы пошли! Наверстывать упущенное!
Папа закинул маму на плечо, повернулся спиной, мама спокойно развела руками, улыбаясь и … Они исчезли.
****
Голова болела жутко, всё тело ломило, веки были, словно, свинцом налитые… Боже, что же произошло… Я попыталась вспомнить, что случилось и похолодела от ужаса… Переход, черный автомобиль, удар, жуткая боль и темнота… Господи, меня сбила машина… Так, я жива… Жива… Спокойно… Всё хорошо… Так, нужно попытаться открыть глаза…. С третьей попытки в глаза ударил яркий свет, я проморгалась…. Кажется, лежу в больнице, светлая комната несколько коек вдоль стены, широкое, приоткрытое окно, тумбочка со страшным кактусом.
Попыталась подняться на кровати, опершись на подушку, почти получилось. Так, ещё немного, фуф, подушка покорена. Отлично! Так смотреть интереснее, поворачиваю голову в сторону и вижу… Глюк. Определенно глюк.
На соседней кушетке, наблюдая за всеми моими потугами подняться на кровати наблюдал дедушка и улыбался. Не простой дедушка, а в ярко-алой рясе, расшитой золотыми вензелями, с длиннющей бородой, от которой обзавидовался бы не то что Гэндальф, но и Мерлин. Особенно, если судить по последнему сериалу. Там у него ещё даже и Бороды не было…
— Ээээ…, - вот собственно и всё, что мне удалось из себя выдавить, глядя на достопочтенный глюк… нет ну привидится же…
— Моё дорогое дитя — поглаживая пушистую бороду отозвался глюк — Как ты себя чувствуешь?
— Ээээээ… нормально — разговаривать с глюком мне ещё не приходилось…
— Это хорошо, — добродушно кивнул мне дедушка, подарив мне улыбку Деда Мороза. — Меня зовут Бальдерс, я — магистр магический плетений в этой Академии.