Страница 14 из 26
Естественно, эти виды вступали в различные взаимоотношения – от мирного сосуществования до жесткой конкуренции – в случае, если занимаемые ниши совпадали. Каковы были эти взаимоотношения на каждом из этапов, только предстоит выяснить. Однако уже сейчас мы вполне можем предположить, что эти взаимоотношения могли быть:
1. Нейтральными (в случае различной пищевой специализации),
2. Взаимовыгодными (если одни хотя бы отчасти пользовались плодами деятельности других),
3. Гибридными (т. е. когда виды скрещивались),
4. Конкурентными (если пищевая специализация и ареал обитания совпадали).
Некоторые ученые последнему варианту придавали слишком большое значение. В частности, в исчезновении многих других видов обвиняли человека современного типа. Именно ему приписывали уничтожение неандертальцев, австралопитеков, а также других сохранившихся к тому времени «конкурентов».
Агрессия в принципе характерна для большинства живых существ, как внутривидовая, так и межвидовая. Именно она является существенным фактором естественного отбора. Большое внимание этому уделяет, в частности, этология, наука о поведении. Еще со времени публикации работ основоположника этологии, Конрада Лоренца (напр., фундаментальный труд «Агрессия») агрессивность подвергалась тщательному изучению. В большинстве случаев причиной того, что на земле остался лишь один вид «двуногих» существ, объявлялась, как было сказано выше, крайняя агрессивность Homo sapiens. Другими словами, действия самого агрессивного вида, максимально приспособленного к уничтожению других живых существ. Весьма показательны в этом отношении книги Роберта Ардри (например, «Африканский генезис»), в которых автор основной причиной вымирания гоминид называет именно крайнюю агрессивность Homo и его непосредственных предшественников. В частности, ряд находок черепов австралопитеков якобы свидетельствовал о том, что причиной их смерти могли служить проломы, нанесенные с левой стороны (т. е. характерные повреждения, причиненные правшой). Ардри интерпретировал это как свидетельство насильственной смерти, причем от рук предшественников человека, которые уже тогда использовали орудия типа дубинки и, естественно, направляли их в первую очередь на убийство всех, кто встречался им на пути. Дав волю фантазии, Ардри связал факт убийства еще и с каннибализмом. Основная же мысль автора состоит в неутешительном для рода человеческого предположении, что повышенная агрессивность – это неотъемлемое качество Homo, которое дало ему преимущество в межвидовой конкуренции и позволило единственному изо всех представителей «двуногих обезьян» выжить. Книги Ардри пользовались большим успехом, а некоторые из них даже стали бестселлерами. И это не удивительно, если учитывать актуальность выводов Ардри для современного общества. Если говорить о драматургии и о литературных достоинствах подобного рода книг, то они, безусловно, имеются, поскольку читаются как захватывающий детектив. Однако в научной обоснованности высказываемых гипотез остаются серьезные сомнения.
Другим такого же плана исследователем, наделавшим много шума, является Десмонд Моррис. Его книга «Голая обезьяна» высказывала смелые гипотезы, прямым образом связанные с насущными проблемами человечества, в результате чего также стала бестселлером. Моррис не рассматривал повышенную агрессивность в качестве основы эволюции человека, а вывел преимущества, которые получил человек перед остальными, из его повышенной сексуальности. Развитие человеческих качеств Моррис во многом связал с той гипертрофированной ролью, которую она стала играть в жизни человека. Забавно в этом смысле его предположение о причинах возникновения прямохождения. По мнению Морриса, к столь невыгодному способу передвижения доисторических гоминид подтолкнула потребность демонстрировать противоположному полу собственные гениталии, дабы привлечь их к совершению полового акта. С этой же целью, предок человека, по мнению Морриса, сбросил волосяной покров, поскольку голая кожа «более возбуждающая». Наличие у самок предков человека большой, снабженной значительный жировой прослойкой груди интерпретировалось автором в том же ключе: якобы такая форма груди напоминает ягодицы. Пухлые губы, которых, как известно, у обезьян нет, нужны были для того же самого – они якобы напоминали женские гениталии. Объяснение эволюционных изменений непреодолимой тягой к стриптизу во многом, вероятно, объяснялось той зацикленностью общества на вопросах секса, которая была характерна для стран Европы и Америки в эпоху «сексуальной революции» (60–70 годы XX века), когда книга, собственно, и была написана. То гипертрофированное значение, которое современный человек придает вопросам секса, таким образом, распространялось на всех предков Homo sapiens и объявлялось едва ли не главной движущей силой эволюции.
Впрочем, такой подход очень часто встречается у исследователей. Еще Зигмунд Фрейд в своем «Тотеме и табу» попытался психологию современного невротика, отягощенную разного рода комплексами сексуального происхождения, «натянуть» на мотивацию первобытного человека и с ее помощью объяснить происхождение тотемизма. Получился, как наверняка все знают, «научный миф» об убийстве братьями деспотичного отца и прочая, прочая. Насколько эти «мифы» научны, остается только гадать.
Безусловно, агрессия и сексуальность играют большую роль в поведении человека и других животных. Однако не стоит в процессе поиска простых ответов на сложные вопросы придумывать некие «универсальные ключи», позволяющие открыть любые двери. Эволюция шла многие десятки, а то и сотни тысяч лет, и у нее в арсенале имеется несколько большее количество «приспособлений», чем пытаются представить некоторые «энтузиасты».
Это необходимо учитывать, когда мы говорим и о прямохождении. Очень часто исследователи пытаются найти одно универсальное условие, которое породило искомый адаптационный признак, совершенно упуская из вида, что это вполне могла быть цепь, состоящая из нескольких последовательных адаптаций, порожденных чередой разных внешних изменений. Но об этом несколько позднее.
А пока вернемся к проблеме возникновения прямохождения.
При довольно значительном количестве теорий происхождения прямохождения наиболее перспективной и правильной, на мой взгляд, является водная теория происхождения бипедии. Впервые предложенная гидробиологом Элистером Харди, она затем получила некоторое развитие, оставаясь, тем не менее, неким «курьезом» среди научных идей.
На мой взгляд, данная гипотеза наиболее здравая и сводит воедино многие факты, не нашедшие ранее своего объяснения. С некоторыми добавлениями (о них речь пойдет ниже) я готов принять эту гипотезу как рабочую.
Итак, в чем же состоит предположение Харди? Он считал, что наши предки, по-добно другим животным (рептилиям, птицам и млекопитающим) на какой-то стадии развития возвращались в свою прародину, море. Общеизвестно, что мир животных изобилует случаями такого возврата.
Уже некоторые рептилии эпохи расцвета динозавров прекрасно приспособились к морской среде. Ихтиозавры уподобились рыбам, их конечности преобразовались в плавники, образовался даже спинной плавник. До них в водную среду вернулся нотозавр (огромный длинношеий ящер), в триасе полуводный образ жизни вели плакодонты, разгрызая панцири ракообразных большими плоскими зубами. Многие современные рептилии (морские черепахи, крокодилы, морские змеи, галапагосские игуаны) тоже возвратились в богатую пищей водную среду. Птицы, первоначально приспособившиеся к воздушной среде, выделили много форм, частично проводящих жизнь на воде, а такой вид, как пингвины, и вовсе променял умение летать на водное существование.
Среди отряда млекопитающих также много таких «реэмигрантов». Это и утконос с перепончатыми лапами и мордой в форме расширенного «утиного клюва», и сумчатый водяной опоссум.
Среди плацентарных (к которым относится и человек) существует множество форм, приспособившихся к водному образу жизни.
При этом адаптация пошла здесь по двум разным путям: сохранение волосяного покрова и развитие мощного слоя подкожного жира. К первым относятся, в частности, выдры, одетые в «шубу» с очень густой подпушью и длинными водоотталкивающими остевыми волосами. Одета мехом родственница выдры норка, бобр и множество мелких грызунов (например, водяная полевка). Самый крупный в мире хищник, белый медведь, тоже сохранил густую шерсть, хотя должен регулярно погружаться в ледяную воду, охотясь на тюленей и моржей.