Страница 40 из 42
Затем он отдал несколько распоряжений относительно Италии и рейнской границы. Евгению, оставшемуся в Милане, и маршалу Журдану Наполеон приказал начинать заготовку продовольствия на местах, собирать полевую артиллерию, закупать тягловых лошадей и формировать склады. Войска, принимавшие участие в парадах в Маренго и Кастильоне, он повелел подвести к Эчу. В окрестностях Пескары уже некоторое время располагалась резервная дивизия для поддержки, в случае необходимости, генерала Сен-Сира. Этому генералу Наполеон приказал следить за событиями и, если он узнает о малейшем поползновении русских или англичан на какой-нибудь пункт Калабрии, передвинуться из Тарентского залива прямо в Неаполь, выкинуть двор в море и завладеть королевством.
На Рейн Наполеон направил тяжелую кавалерию, не предназначенную для высадки в Англии, и послал туда же полки, не включенные в экспедицию. В Меце, Страсбурге и Майнце он приказал начать формирование полевой артиллерии.
Затем он отдал последние распоряжения Талейрану относительно дипломатических дел. При поступлении новых сведений о военных приготовлениях Австрии следовало ставить на вид венскому двору, уличать его в злонамеренности и заставить его трепетать последствий его поведения. На сей раз он погибнет и ему не будет пощады, если из-за него придется прервать экспедицию в Англию. Что до Пруссии, с ней уже давно велась беседа о Ганновере. Нужно воспользоваться случаем и прощупать ее на предмет сего ценного приобретения, чтобы пробудить ее известное честолюбие. И если она ухватится за наживку, тотчас отдать ей ее, при условии союза с Францией, заключенного без промедления и публично провозглашенного. Наполеон верил, что если он получит такого союзника, Австрия оцепенеет от страха и утихнет на много лет. В любом случае, он верил, что он гораздо лучше продвинет дела между Булонью и Дувром, чем самые искусные и удачливые переговорщики в глубине Европы.
Время поджимало, на берегах всё было готово, и каждый миг мог привести адмирала Вильнева к Ферролю, к Бресту и в Ла-Манш. Адмирал Миссиесси возвратился в Рошфор, обойдя все Антильские острова, отнял у англичан Доминику, перебросил войска, вооружение и боеприпасы на Гваделупу и Мартинику, взял большую добычу и бороздил океан под французским флагом, не терпя поражений. Однако он вернулся слишком рано и, поскольку выказывал некоторое отвращение к возобновлению плавания, Наполеон заменил его капитаном Лальманом, превосходным офицером, которого заставил выйти в море прежде, чем отремонтируют корабли, и послал навстречу Вильневу к Ферролю.
Покончив с этим, Наполеон отбыл в Булонь, оставив в Париже Камбасереса и Талейрана, взяв с собой маршала Бертье и приказав адмиралу Декре без промедления следовать за ним. Третьего августа он прибыл в Булонь, где его радостно приветствовали войска, которые уже заскучали из-за ежедневного повторения в течение двух с половиной лет одних и тех же упражнений и теперь твердо верили, что на сей раз Наполеон наконец поведет их в поход на Англию.
Теперь в четырех портах Амблетеза, Вимрё, Булони и Этапля, то есть по левую руку от мыса Гри-Не и с наветренной стороны от Булони, Наполеону удалось объединить все корпуса, предназначенные для погрузки на флотилию. Его воля, оформившаяся два года назад, наконец, исполнилась, благодаря предпринятым усилиям сомкнуть ряды и благодаря великолепному сражению, выдержанному голландской флотилией под командованием адмирала Верюэля, когда он огибал мыс Гри-Не в присутствии всей английской эскадры. Сражение, состоявшееся 18 июля, за несколько дней до прибытия Наполеона, стало самым значительным сражением флотилии с англичанами. Несколько дивизий голландских шлюпов столкнулись у мыса Гри-Не с сорока пятью английскими кораблями, в том числе фрегатами, корветами и бригами, и победили их с редким хладнокровием и полным успехом. Встреча у мыса была опасной, потому что место было глубоководное и английские корабли могли, без страха сесть на мель, теснить хрупкие суденышки голландцев. Несмотря на это преимущество неприятеля, шлюпы выдержали натиск могучих противников. Береговая артиллерия оказала им поддержку, пришла на помощь Булонская флотилия, и, среди града снарядов, адмирал Верюэль бок о бок с маршалом Даву прошли мимо английской эскадры в половине досягаемости ее пушек, не потеряв ни одного судна.
Наполеон имел теперь под рукой всю армию, представлявшую силу почти в 132 тысячи бойцов и 15 тысяч лошадей, не считая 24-тысячного корпуса генерала Мармона в Текселе и четырех тысяч человек в Бресте, предназначенных к погрузке на эскадру Гантома. С такой великолепной армией Наполеон и поджидал прибытия эскадры Вильнева.
Адмирал Вильнев, как мы знаем, отплыл из Тулона 30 марта с одиннадцатью кораблями, два из которых были 80-пушечными, и шестью фрегатами. Французский флот вышел в море с хорошим ветром, проследовал мимо Балеарских островов к Картахене, подошел к ней 7 апреля и остановился там на день из-за мертвого штиля. Вильнев предложил испанскому адмиралу Сальседо присоединиться к его флагу, на что тот, за отсутствием приказа, не мог согласиться, и, вновь пустившись в путь с благоприятным ветром, прибыл 9 апреля ко входу в пролив. В полдень того же дня он вошел в пролив, готовый дать бой: выстроившись в две колонны, выставив вперед фрегаты и объявив боевую тревогу на всех судах. В Гибралтаре узнали французский флот; принялись звонить в колокола и палить из сигнальных пушек, но в порту стояла лишь слабенькая дивизия.
Тем же вечером Вильнев появился в виду Кадиса. Завидев его сигналы, капитан «Орла» поспешил выйти с рейда. Бравый Гравина, ничего не упускавший, чтобы быть наготове, также заторопился поднимать якоря, имея целью присоединиться к французскому адмиралу. Но в Кадисе запаздывали. Испанцы, которых нужно было перевезти на острова, 2500 человек, еще даже не погрузились, на борт только заканчивали доставлять провиант. Адмиралу Гравине требовалось еще двое суток, но Вильнев торопился и сказал, что не будет ждать, если к нему не присоединятся тотчас. Французского адмирала, хоть и несколько оправившегося от волнения первого выхода в море, беспрестанно преследовал образ Нельсона, гоняющегося за ним по пятам.
В два часа утра Вильнев, ограничившийся тем, что встал на якорь, не заходя в порт, воспользовался попутным ветром и вновь взял курс на восток. Одиннадцатого числа он был уже в открытом океане, ускользнув от опасного надзора англичан. В этот и на следующий день он поджидал испанские корабли, но появились только два; и, не желая более терять времени, Вильнев поплыл дальше, сочтя, что к нему присоединятся позже, либо в пути, либо уже на Мартинике, ибо она назначалась общим местом встречи для всех командиров. Впрочем, никто, за исключением Вильнева, не знал о великом предназначении эскадры.
Вильнев должен был ободриться и вновь поверить в себя, ибо он только что одолел самые большие трудности плавания, покинув Тулон, пройдя через пролив и соединившись с испанцами без всяких злоключений. Но вид экипажей удручал его. Он находил их в гораздо худшем состоянии, чем у англичан и чем некогда у французов во времена американской войны. Адъютант императора Лористон предпринимал безуспешные попытки поднять дух Вильнева. Ведь у него были превосходные капитаны, восполнявшие по возможности неопытность экипажей и недостатки оснащения, а плавание казалось благополучным и продолжалось безо всяких происшествий.
Обманутый Нельсон поначалу искал французскую эскадру на юге и востоке Средиземного моря. Шестнадцатого апреля он узнал, что она движется к проливу, до 30-го его удерживал западный ветер, 10 мая он стоял в гавани Лагоса и, отрядив один из кораблей для сопровождения каравана, вышел в океан лишь 11-го, взяв курс на Антильские острова, куда, как он предполагал, направилась французская эскадра.
В это время Вильнев был уже почти у цели, ибо 14 мая, после шестинедельного плавания, он доплыл до Мартиники. По прибытии он с удовлетворением обнаружил там четыре испанских корабля, оторвавшихся от эскадры и прибывших почти одновременно с ним. Это было большой удачей, и он должен был чуть более положиться на свою звезду, которая до сей поры приберегала для него только благоприятные события.