Страница 44 из 53
Распихав бойцов по специальностям, остальных я определил в зенитный взвод, всё равно не хватало бойцов, а тут хоть подносчиками будут. Командиры расчётов и комвзвода усиленно их тренировали. На вид вполне боеспособное подразделение, а как в действительности, на деле посмотрим.
– Сигнал, – кивнул я Лосеву, который держал в руках ракетницу, сидя в люке самоходки. Сам я выглянул из командирской башенки.
Вспыхнув, зелёная ракета вознеслась в голубое небо, и тут же взревели модернизированные дизели полутора десятка танков и одной самодельной самоходки. Началось веселье. Началось то, к чему мы всё это время готовились.
Семь дней как проклятые мы вкалывали, создавая из ещё не сбитых подразделений боеспособные части. Готовили технику и людей. Дважды в день, утром и вечером, я устраивал игры для командиров, миномётчики Погорелова натаскали песка с карьера, наделали макетов из деревяшек, тут бойцы хозвзвода помогли. Вот и получилась игровая площадка, на которой мы и тренировались. Пришлось натурально бить прутиком по рукам некоторых командиров, чтобы до них дошло. На все возражения, что так не воюют и это не по уставу, отвечал, что уставы пишет война, а сейчас она совсем другая. Не та, что была двадцать лет назад. Честно говоря, я бы их предпочёл бить не по рукам, а по мягкому месту, через задницу у нас в России всё куда быстрее доходит. Под командирами я подразумеваю не один только средний комсостав, а также всех командиров танков и подразделений. Пусть тоже впитывают бесценный опыт фронтовиков, воевавших четыре года с этими нелюдями. Именно его я и передавал, буквально вбивая в голову. Самое главное, всё же удалось убедить, что воевать нужно с умом, танки – это не кавалерия, наскок тут не требуется. Танк – это что? Это лишь платформа для пушки и двух или трёх пулемётов. С учётом того что часть ДШК были установлены как раз трёх. В общем, я учил бить немцев из засады, часто меняя место стоянки, чтобы противник не пристрелялся. Это на случай, если в засаде несколько танков. В одиночном же бою нужно закопаться поглубже и стрелять очень точно. Отходить только при многократном превосходстве сил противника. А лучше вообще удар – отскок.
За эти семь дней мы собрали из брошенной в округе техники усиленную танковую роту, восстановив немало грозных боевых машин. Теперь у нас было два взвода тяжёлых танков – это четыре КВ-1 и три КВ-2, из них два КВ-2 и один КВ-1 имели командирские башенки. Мы их собирали на местах боёв. А один раз ещё ремонтников в ножи взяли, с обрабатываемых ими танков срезали эти башенки. Также имелось два взвода «тридцатьчетвёрок», по четыре машины в каждом. Командирские башенки были только у взводных, мало их удалось за это время найти. Один ДШК стоял на моей командирской самоходке, остальные семь на четырёх «тридцатьчетвёрках» и трёх КВ. Радиофицированы были все машины. Где изначально не было радиостанций, ставились с других брошенных или подбитых машин. Тут радиотелеграфисты изрядно постарались, молодцы, приказ выполнили. Поэтому у всех машин и блестели, покачиваясь, длинные радиоантенны. Кстати, побитый лейтенант Сергеев всё же пришёл в себя и теперь командовал одним из взводов. Несмотря на жёлтое от застаревших синяков лицо, военврач дал добро. Кроме синяков, серьёзных травм у него не было. Похоже, усиленное питание и отдых сделали своё дело.
Плохо, что одна диверсионная группа не вернулась. Тревожился за них не только Волохов, но и я, всё же теперь они считаются моими людьми. Да и в рейд именно я их отправлял, мой приказ выполняли. Похоже, тройка пограничников попалась под прицел немцам, и нам их не дождаться, реально жаль парней. Однако, несмотря на это, Волохов о своих обязанностях не забыл. Проверял всех окруженцев, что на нас выходили. И ведь не зря, вычислил одного засланца с плохой подготовкой. На мелочи засыпался. Допросили и стрельнули. Тот на допросе указал места двух засад, куда должен был вывести под огонь пулемётов ту группу, с которой шёл. Это уже не немецкий агент был, наш предатель. Бывший красноармеец, попавший в плен в первый день войны, сам сдался, охотно согласился работать на немцев и попал в их разведку. Небольшая легенда, и вот он бродит с группами окруженцев по немецким тылам. Эта группа из двенадцати человек, с которой он шёл, уже шестая за эти дни. Остальных вывел под пулемёты. Самое противное, ладно бы он был западником, из Подмосковья, паскуда.
Волохов всё же выполнил мою просьбу, и когда его наблюдатели засекли мотоциклистов с бляхами, что ехали по дороге, то сопроводили их до перекрёстка, там те и встали постом, ну а ночью их взяли. Четверых из шести под нож, двух приволокли к нам в лагерь. Так мы обогатились ещё двумя мотоциклами с люльками. Да ещё с трофейными пулемётами. Кстати, немецкие автоматы я велел отдавать нашим танкистам, меняя их на карабины. Уже в пяти экипажах часть бойцов имели эти автоматы. Кроме командиров и мехводов, у них были пистолеты или револьверы. После этого погранцы, переодевшись в немецкую форму и с бляхами на шее, покрутились по дорогам вокруг нашего леса, проводя разведку. Их никто так и не остановил, а «коллегам» они лишь руками махали, не останавливаясь.
Фельджандармов погранцы взяли на шестой день нашего пребывания в лесу. В тот же вечер, выполняя мой приказ, они скатались на разведку. В люльке второго мотоцикла сидел переодетый Михайлов. Он проводил рекогносцировку. При допросе старшего поста удалось разговорить быстро. Второй, которого допрашивали отдельно, всё подтверждал. Так вот, меня интересовали все немецкие части, что находились в округе, но главное – это, естественно, полевые аэродромы люфтваффе. Ближайший три дня назад расположился в семнадцати километрах от нас. Немцы в воздухе висели постоянно, мотаясь туда-сюда, мы уже на них и внимание перестали обращать, лишь зло кривились, когда слышался очередной гул моторов бомбардировщиков. За это время мы очень мало видели наших самолётов, фактически их не было. Кстати, где-то в этом районе Севка расстрелял семью поляков, обнаружив в их сарае ещё живых, но изуродованных и покалеченных лётчиков. Жаль, я не знал, где именно, сам бы их на гусеницы намотал. В лагерь за всё время к нам вышло всего два летуна, экипаж со сбитого СБ. Штурман да пилот. Вроде их тут достаточно бродить должно, но вот нам так везло, за всё время с начала войны всего двое.
Теперь по немецкому аэродрому. Узнав, где он находится, я дождался, когда разведгруппа переоденется в трофейную форму – Михайлов пулемётчика в коляске изображал, и отправил их осмотреть. Те с полчаса в километре от аэродрома стояли, делали вид, что ужинают, ну, а командир нашей танковой роты эти полчаса зарисовывал расположение аэродрома, количество самолётов, где расположен личный состав, ну и из чего состоит оборона. Всего две батареи зенитных скорострелок. Я реально собрался навестить этот аэродром. Потом разведчики скатались к другим целям, но долго там не задерживались, мало ли распознают в них переодетых наших. Вроде не должны, все подстрижены ровно, выбриты, форма чистая, подогнанная. Хозвзвод расстарался.
Дорога до аэродрома была разведана, можно было шесть километров пройти лесом, остальные одиннадцать уже по открытой местности. Большая часть немецких частей шли по главной дороге, а разведчики проверили тот путь, что проходил больше по просёлочным дорогам. Немцы там встречались, но небольшими моторизованными подразделениями. Помимо этого разведка проверила ещё несколько жирных целей. Всё соответствовало показаниям немецкого полицая. Актуальной эта информация была вчера и будет сегодня, а дальше уже нет. Немцы прут вперёд, и часто требовалось уточнять, где находится то или иное подразделение. В общем, сегодня нужно действовать, завтра и в последующие дни будет поздно, передислоцируются.
Наши тыловые подразделения под охраной одного из пушечных броневиков уже покинули лагерь, чтобы передислоцироваться в соседний лес. К сожалению, километров сорок им придётся двигаться по открытым полям, но впереди будут наши в трофейной форме на двух мотоциклах, пара трофейных машин и передвижные мастерские, так что небольшая маскировка присутствовала. Один из погранцов в форме фельдфебеля, что ехал на мотоцикле, на случай встречи с немцами должен был выдать на немецком универсальную отговорку. Мол, сопровождаем диверсантов до передовой, а те дальше в тыл к Советам сами двинут на трофейной технике. Мы даже накарябали сопроводительные документы со всеми положенными метками. Лишь оттиски печатей были самодельные – орлы от трофейных монет. С метками нам помогли фельдполицаи, перед тем как мы их шлёпнули. Пленные нам не были нужны.