Ночь святого Кондратия

— Все готовы. Идем!

С поворота на главную улицу путешественники окунулись в цветной неистовый водоворот карнавала. Все со всеми здоровались, раскланивались, совали цветочки куда попало, не забывая погладить это самое “куда попало”; Константа уже пару раз отбила кому-то ладони. Юрий схватился было за кинжал и грозно завращал глазами — но руки его почти сразу опутали лиловыми лентами хихикающие девчонки в веночках, и с крылышками за плечами.

Зафира никому рук не отбивала: она прямо таки светилась от удовольствия не меньше, чем зажигающиеся по стенам фонарики. Спускался вечер. Переходя мост, уже увидели первых огненных змеев, запущенных вдоль реки нетерпеливыми горожанами. Баронская дочь уверенно влекла всех на главную площадь:

— Там самое лучшее… Самое-самое!

— Э, — сказал только Юрий, но Зафира не дала продолжить:

— Да не узнают нас! Мы же в масках!

— Да и не до нас. Вон, быка раздают.

— О! Пошли! — Юрий в образе графа живо расчистил малюсенький столик, за который и усадил девушек. Сам же подошел к раздаче мяса, выбрав кусок побольше. И догадался на соседнем лотке прикупить кувшинчик вина и корзинку с пирожными. Вернувшись с добычей, он был вознагражден благодарным взглядом Константы и восторженным писком Зафиры:

— Ну вот! А ты боялся, что нас узнают!

— Ах, позвольте пригласить вас на танец! — из толпы к столику приблизилась брюнетка в маске черной же кошки:

— Ваш костюм идеально гармонирует с моим!

Юрий посмотрел на незнакомку. Стройная. С большой грудью, впрочем, слегка прикрытой меховой оторочкой по вырезу. Широкие рукава в черно-бежевую полоску. Из рукавов снежно-белые руки. Или перчатки с коготками? Большая грудь. Юбка длинная, с чуть ли не шлейфом — надо же кошке хвост — спереди кокетливо расходится и почти до колен видны ножки в сетчатых чулках и мягких замшевых туфельках на высоком каблуке… Оторвав глаза от ножек, Юрий уперся взглядом в идеальную высокую грудь.

Зафира и Константа зашипели не хуже этой самой кошки. Которая не стала терять времени:

— Ах, неужели вы меня забыли, граф? Я-то вас узнала!

Уже замахнувшаяся Константа так и осела. Зафира тоже шарахнулась от наглой разлучницы, подавившись пирожным. Пока камеристка ее хлопала по спине, пока помогала запить — кошка утащила Дьявола как мышку.

— Она нас узнала? — непривычно-робко поинтересовалась Константа, — и что теперь? Донесет?

— Да нет! Она костюм узнала. Э, — спохватилась Зафира, — Так это он ночью с графов костюмы снимал?

— Ага, — вздохнула Константа, заедая печаль пирожным-корзиночкой, — только я подумала, что это и не дьявол никакой вовсе… А он раз — и графский костюм из рукава.

Девушки печально посмотрели на круг танца, в котором Дьявола уже и видно не было. И тут пригласили их. Девушки злорадно переглянулись: пойдем, потанцуем. А граф Дьявол пусть мучается — куда мы делись? Он же все равно вернется!

Вернулся Дьявол только под утро.

Глава 10

Утро выдалось туманное, серое, сонное, хмурое и сырое. Или даже мокрое. Оседающий туман украшал мелким бисером кожаные попоны, оставлял полосы на желтом пологе повозки. Пони, несмотря на небольшой рост, вполне уверенно тянули груженую повозку: одной только еды Константа закупила на неделю.

А список утвари Юрий даже не вспоминал — чтобы лишний раз не ужасаться расходам. Караван собирался долго — пока вытянулись перед городскими воротами, пока дождались неизбежных опоздавших, пока растянули сцепившихся жеребцов, пока распутали скрестившиеся оглобли…

Словом, в путь двинулись едва к полудню. Громадный караван держал путь именно туда, куда и требовалось. То бишь, в графство Дебиана. За южным товаром: коврами, шелком, вином, оливковым маслом и маслами для притираний всех сортов и цветов. А еще графство славилось механическими игрушками и часами — впрочем, там же граф чернокнижник. Чему тут удивляться.

Купцы и не удивлялись. Повозка Юрия оказалась самой маленькой в ряду тяжеленных фургонов с окованными железом высокими колесами, запряженных тяжеловозами, даже иногда попадались воловьи упряжки. Юрий присвистнул: это означало, что пойдут очень уж неспешно. Зато безопасно: всех повозок собралось до полусотни. А охраны и вовсе сотни три. Причем, насколько уже мог разобраться Юрий, охрана была не городская, потому что накидки у всех не желто-красные, а сине-серые. В разрезы накидок тускло блестели добротные доспехи: у кого пластинчатые, у кого чешуйчатый. Даже несколько кирас попалось. Вооружены охранники были сходно, что также выдавало их принадлежность к некой группе.

— Да чего гадать, — отмахнулась Зафира, — Синее с серым — гильдия дорожников. Раньше… Ну, совсем раньше… Тысячу лет назад. Или больше. Тогда, в общем. Они дороги строили. А поскольку построили хорошо, сам же видишь…

Юрий припомнил, как шли по Старой Дороге, целехонькой, несмотря на многолетнюю заброшенность.

— … То теперь они дороги больше охраняют.

— А новые пути что, не строят?

Зафира пожала плечами:

— Ну, теперь королевству хватает. Да и секрет утерян, если честно.

Баронская дочь зевнула и спряталась обратно под полого от капель оседающего тумана. Из глубины повозки донеслось уверенное сопение Константы — та так и заснула за пересчетом приобретенных сокровищ. Юрий поправил дождевик, стряхнул капли с носа и причмокнул для пони: шел караван медленно. И на ходу засыпали не только люди.

Поскольку девушки больше не шпыняли Юрия за ночную отлучку, а ехать просто так было и скучно, и усыпляло, Юрий принялся вспоминать причину сонливости. Причина была и помимо серой погоды. Причина столь веская, что ладони, казалось, до сих пор ощущали ее тепло и округлость. Две округлости.

Сперва Юрий просто танцевал с девушкой-кошкой. Выслушивал комплименты его вкусу, мастерству портного. Сам что-то лепетал в ответ про сияющие глаза и легкость движений. Девушка все сильнее углублялась в прошлое, едва не дойдя до того, как молодой граф Дебиан ходил под стол пешком, носил детскую рубашонку и отобрал у нее леденец… Юрий поспешил компенсировать потерю, подведя незнакомку к остаткам быка. Потом пошли по пирожным. А вином все это запивали в процессе, так что к полуночи уже ноги шли не по земле, а по воздуху. Головы же обоих витали в самых облаках.

Звезды меж облаков были прекрасно видны в маленькое окошко чердака — незнакомого, но весьма уютного. Как он там оказался, Юрий не помнил, но и догадаться труда не составляло. Как-то ловко и незаметно избавив Дьявола от маски и от черных опалов — вместе с камзолом — незнакомка добралась до черной чертовой кожи. Но не смутилась нимало, а весьма решительно полезла в бархатные штаны растопыренной ладонью…

Проснувшись от таких воспоминаний, Юрий чуть не закашлялся. Пони вздрогнули и пришлось натянуть вожжи, чтобы они не налезли на переднюю повозку. Юрию показалось, что капли сырости шипят на горячих его щеках. Тем не менее, вспоминать женщину-кошку оказалось приятно. И снежно-белую руку с тонкими изящными пальцами, показавшуюся из снятой перчатки. И высокую грудь, сияющую в ночном полусвете из окошка. За грудь Юрий схватился, как пьяный за столб — чтобы совсем не потеряться в ощущениях. Глаза уже ничего не видели: женщина ловко повернулась так, что лицом Юрий уткнулся туда, где шея переходила в плечо — и тут же принялся покрывать изгиб поцелуями. Незнакомка решительно уронила его на постель навзничь и пощекотала собственным хвостом — только мягким, из меха же. Юрий достал собственный хвост — и огорченно его отложил, как чересчур жесткий.

Жесткость другой детали организма привела женщину в восторг. Попытавшись высвободить полушария из крепких ладоней Дьявола, любовница языком познакомилась с его стеблем — Юрию не шутя показалось, что у нее и язык кошачий. Шершавый, жесткий, и сейчас обдерет его главную ценность до основания. А потом это оказалось так приятно, что все мысли кончились. И все, что потом было, сейчас мужчина вспомнить не мог, как ни пытался. Пытался же потому, что общее ощущение было неимоверно приятным.