Ночь святого Кондратия

За весьма поздним завтраков, плавно перешедшим в обед (ночные тревоги и другие события требовали восполнения утраченного) задержку до послезавтра девушки всемерно одобрили.

— И вообще! — грозно свела брови Константа, — пока не выкупим платья, я отсюда не уеду!

— Да-да! — поддержала ее и баронская дочь. И провозгласила, глядя сквозь золотистое вино в бокале:

— С той, чей стан — кипарис, а уста — словно лал,

в сад любви удались и наполни бокал,

пока рок неминуемый, волк ненасытный,

эту плоть, как рубашку, с тебя не сорвал!

Не поняв аллюзии, Юрий быстро осмотрел собственную одежду: вроде бы все цело.

— Девушки, подождите меня, пока я схожу за пони. И к ювелиру. И…

— Но мне же будет скушно, — томно огорчилась Зафира.

— А мне страшно! — Константа выразительно посмотрела на кочергу перед камином.

Юрий попробовал возражать:

— Но в толпе меня легко могут пырнуть ножом, а вас украсть.

— Что это за дьявол, которого так легко можно пырнуть ножом!

— Но я… — начал было Юрий. Обе девушки согласованно закрыли ему рот ладошками: каждая со своей стороны. И гневно посмотрели друг на дружку.

— Ну, пойдем за понями, — поторопился Дьявол.

— Какие пони! — фырнула Константа, — У нас рубины не проданы. На что покупать?

Юрий только собрался сказать, что есть целых три золотых от продажи жеребца и ослов, но Константа успела раньше:

— Не говоря уж о том, что самый выбор на рынке — с восхода.

— Рано вставать, — поморщились баронская дочь.

— А вам-то чего? Спите себе, мы вдвоем сходим.

Зафира выпрямилась и метнула в соперницу синие молнии взглядов:

— Ходить по ювелирам придется полный день. Все в одни руки мы же не продадим, цену собьем. А по камушку каждому — сегодня начинать надо. Прямо сейчас. И то, хорошо, если к завтрашнему вечеру управимся.

Вспомнив вес монет, Дьявол тоже предложил:

— Не все камни продадим, в запас оставим. Они легче золотых, и спрятать их проще. Не говоря уж, что рубины ценнее.

Девушки согласно кивнули и принялись одеваться, изгнав Дьявола из спальни. Через некоторое время Юрий, недоспавший ночью и сытно пообедавший, задремал перед камином: в здании с толстенными стенами было прохладно, несмотря на конец лета.

Очнулся от толчков с обеих сторон и подскочил.

Помотал головой: девушки оделись, конечно, приятнее, чем в наколдованные рубахи со штанами — но и в половину не так роскошно, как на вчерашнюю прогулку. Туфли без каблука с квадратными носами, едва заметными под суконными юбками — зеленой у Зафиры и коричневой у Константы. Черные шнурованные корсажи различались только объемами содержимого. У Зафиры блузка из тонкого беленого льна, с рукавами-фонариками, открывающими нежные руки. У Константы рукава блузки доходили до локтей. Ни браслетов, ни украшений, ни духов — поход к ювелирам для любой женщины равен битве. Для кого — с мужниным кошельком, для кого, по причине собственной ответственности за кошелек — с куда более вредным земноводным.

Волосы Зафира заплела в четыре косы, завернув над ушам “баранчики”. Константа навертела свой любимый узел на темени, живо напоминающий Юрию язык пламени. Но выходя из гостиницы, обе скромно набросили на волосы простенькие полупрозрачные покрывала — без следа вышивки.

Первым делом Зафира повела компанию к знакомому златокузнецу; к счастью, Константа это поняла:

— Госпожа! Не к семейному же! Он же вас узнает!

— Ой, — блондинка схватилась за щеки, — я не подумала… А больше я тут никого не знаю…

— Ничего, — пришел на выручку Юрий, — сейчас по вывескам пройдемся. По всем. Ты нас просто в квартал приведи.

— А! — воспряла духом баронская дочь, — тут недалеко совсем. Прямо за углом!

— Ну да, — согласилась Константа, — там же и охрана хорошая.

Подошли к воротам в кирпичной стене, перегородившей узкую улицу. Постучали в неприметную калиточку слева от ворот висячим молотком, натертым до блеска множеством рук.

На стук вышел здоровенный детина в стеганой куртке, широких синих штанах, боевых сапогах с поножами, опоясанный мечом. На петле, на левом запястье детинушки висела внушительная булава.

— О! — сказала Константа, — А булава-то магическая. Видела я, как легким касанием такая с ног роняет. Аж искры летят.

Юрий промолчал, но подумал, что искры могут полететь от удара обычной палкой в руках этакого амбала.

— Что господин и дамы желают? — нейтрально-вежливо спросил привратник.

— Продать рубины, — просто сказал Юрий.

— Вход в квартал — половина серебрянного, — столь же спокойно сообщил детина.

— Пятьдесят медных, — быстро подсчитала Константа. Читать-писать — это господское баловство. А вот считать деньги браконьерская внучка умела не хуже любого.

Юрий вытащил из кармана горсть мелочи, думая не о расходах, а о том, как бы не привлечь к себе лишнего внимания. Страж ворот довольно скоро пересчитал мелочь и отступил с приглашающим жестом.

— Прошу.

Компания проследовала в квартал ювелиров. Улочки за калиткой ничем не отличались от улочек перед калиткой. Такое же мощение, каменные подклети первых ярусов с узенькими окнами-бойницами… Учитывая, что за большинством стен этого квартала находились нешуточные богатства — как в драгоценных изделиях, так и в плате за них — некоторая мрачность застройки никого не удивила. Не мудрствуя лукаво, Юрий постучал в первую же дверь. Дверь открылась.

— Ой, — удивился Дьявол, — А я-то думал, тут все на замках да под стражей.

— И на замках и под стражей, — отозвался хозяин, благообразный старичок-боровичок. — Да только день торговый. А как же я кому продам что, если ко мне не войти?

Гости осмотрелись. Небольшое помещение было обтянуто черным бархатом. Маленькие светильники в сводах создавали полную иллюзию зведного неба. По стенам, на полочках и консолях, лежали гривны, ожерелья, браслеты, вот тяжелая пряжка с синими камнями… Можно было рассматривать бесконечно, и Юрий сам не заметил, как пошел на третий круг. Зафира восищенно ахала. И даже практичная Константа шумно вздохнула несколько раз. Дьявол увидел диадему, украшенную цветами из жемчуга и розовой эмали, которая на огненно-каштановых кудрях Константы смотрелась бы лучше некуда.

И вспомнил, зачем пришли.

— Сударь… — Дьявол замялся, не зная, как начать разговор. Достал из кошеля приготовленный одинокий рубин. Глаза старичка вспыхнули не хуже светильников под сводом:

— Как! Западные копи! С них уже лет тридцать ничего не приходило! — дед прикусил язык, спохватившись, что теперь-то сбить цену не получится. Юрий постарался удержать облегченный вздох: камни могли оказаться и фальшивыми.

На волне радости от удачной сделки Дьявол решил порадовать и спутниц. Константе без размышлений купил ту самую диадему с цветами; но надо было что-то и Зафире… Тут вспомнил про тяжелую пряжку для пояса, ценой побольше — но диадема все-таки была красивее.

Закончив торг, Юрий живо выдернул девушек из жаркого покойчика, чтобы те не соблазнились чем-нибудь еще.

— Жадина, — простонала Зафира.

— Девочка, — Юрий вытер лоб, — это же только первая лавка…

Константа посмотрела на него с неподдельным уважением.

И компания пошла по кварталу. Двадцать лавок они, разумеется, не одолели. Но камней пять-шесть уже пристроили с немалой выгодой. И в очередной лавке удивила их не работа и не украшение самого покоя — удивила хозяйка.

— Погиб муж, — ответила она на незаданный вопрос. — Песчаные. Три года как. Отец давно умер. Вот и… Управляюсь.

Здесь было больше изящной посуды, чем украшений. Не сговариваясь, путники купили походный набор из серебра с альмандинами: небольшой чайничек и три совсем уж маленькие чашечки.

— Миленько! — сказала Зафира. А Константа фыркнула:

— Это вам не ежиков таскать. Уроните… — многозначительно качнула пышными плечами. — Мало не покажется!

Впрочем, Юрий и сам бы пожалел терять в траве такую красоту. Все как-то сразу поняли, что день удался, и можно с чувством выполненного долга идти спать.