Дочь Гробовщика

— Отец, что делать? — Малефикарум тоже не может держать меня.

Лед проложил путь к моему сердцу, впиваясь в него тонкими иглами. Вот она — мучительная смерть лича. Во мне оставался свет: и обряд «Очищения» подействовал иначе. Зло было уничтожено, стерто с лица земли, став прахом. Я же, пожертвовав собой, была вынуждена испытать муки адского льда, а не пламени.

Рядом с нами вспыхнула совершенно другая пентаграмма, я не могла рассмотреть символы, но мои мужчины напряглись. Некоторые инквизиторы снова подняли мечи, а я, подобно воде, перетекла из рук Малефикарум к тому, кого не ожидала здесь ни увидеть, ни почувствовать.

Демон Астарот бережно обнимал меня, отогревая в своих руках, и что-то едва слышно напевал, словно колыбельную. Холод постепенно стал отступать, я почувствовала тепло, почувствовала, как по моей щеке скользнули мужские губы, целуя в висок и вдыхая аромат длинных волос.

Он сидел в своем защитном круге, а я была у него на коленях:

— Я рад, что успел… — прошептал он, глядя на меня золотистыми глазами. Его длинные белоснежные волосы лежали на плечах. Пряно-древесный аромат, ненавязчивый, притягательный, истинно мужской и запах свежего пергамента, новых книг.

— Приветствую тебя, Владыка знаний, — к демону обратился Варлок.

— И я приветствую тебя, Некроманцер. Как видишь, твоя дочь решила отдать свою жизнь за других. Но она не может остаться с тобой в этом мире. Иначе она превратится в такого же безумца с сосущим голодом внутри, как Арсул. Такой доли ни ты, ни ее братья или друзья ей не желают, не так ли…

Рядом с Варлоком встал Крабат:

— Покровитель Истины и Ума, неужели ее никак нельзя вернуть?

— Для чего? — демон прищурился, продолжая баюкать меня. — Чтобы она мучилась? Никто не сможет согреть ее, тебе не ведома ледяная боль, которую она испытывает. Когда каждый миллиметр твоего тела пронзают насквозь. Нет… она не заслужила подобного за свою жертвенность. Вы, люди — большие эгоисты, страдаете без тех, кто вас покинул, но никогда не задаетесь вопросом, что ждет их души там… за гранью.

— Для чего она вам? — спросил Малефикарум.

— В день, когда она спасла тебя с братом и вашего отца, Диа ушла за грань. И там, тьма признала ее и «повенчала», как жениха с невестой — навсегда. Мы — демоны, управляем этой тьмой. Она пошла от нас. И только нам под силу совладать с ней. Диавалия моя, но только если она сама пожелает этого. Я не хочу неволить свою невесту.

— Невесту? — прошептал Юро, и из его руки выпал меч. «Друг, напарник, рискнувший ради него своей жизнью, а сегодня ночью — отдавший ее за них всех».

— Диа, открой глаза, я знаю, что ты смертельно устала, но мне нужен твой честный ответ, твое желание… — Астарот погладил меня по щеке.

Затрепетав ресницами, я обвела аметистовым взглядом окружающих, остановив его на отце и братьях, затем на Крабате, Юро и тех, с кем все это время училась.

— Я хотела стать инквизитором, но у меня не получилось. Враг напал слишком рано. Я знаю о том, что случилось тогда, — я многозначительно посмотрела на отца. — Это моя судьба, но он позаботится обо мне, — с трудом, я сжала руку демона, он поцеловал мои пальцы и от этого стало теплее.

Варлок посмотрел на Астарота, братья нахмурились, молча кусая губы — они не знали того, что скрыл от них отец. Никто из присутствующих не доверял демону.

— Я жду тебя любой, всегда… — прошептал он, касаясь незримой стены между нами. — У меня своя дорога, у тебя, Астарот — своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, — после слов Варлока Некроманцера, демон, держа меня на руках, исчез.

Пентаграмма погасла, а кладбище погрузилось в небывалую до этого тишину.

***

Раннее утро семья Некроманцер встретила в столовой. Все оделись в черный, за столом горели свечи и лишь их треск нарушал затянувшееся молчание.

— Думаешь, она вернется? — спросил Маллеус, гладя нового питомца. Им был сидевший на его коленях лисенок сестры. Животное ему отдал оборотень по имени Юро. Лис никогда не был фамильяром Диавалии — обычное животное и не более.

— Я верю, что да… — Варлок крепче обнял жену, и поцеловал ее в висок.

По бледным щекам Малифиции текли слезы. С другой стороны ее за руку держал Малефикарум.

Домой они прибыли около двух часов назад и с тех пор, дом погрузился в странное оцепенение, не было слышно тиканья часов, завываний ветра за окном, шелеста листвы, ничего. Все вокруг словно умерло, вместе с уходом из этого мира Диавалии.

— Конечно вернется, — встрепенулась Малифиция и резко встала из-за стола. Варлок едва успел поймать стул, чтобы он не упал. — Моя девочка сильнее всех, однажды она пережила смерть! Раз демон забрал ее, так тому и быть. Забрал, но не упокоил же, а вы здесь, развели сырость, — женщина ударила своим кулачком по столу. — Вы — мои сыновья, я вас родила. И только мне позволено вас хоронить, тоже касается и моей дочери. Безил! Где вас носит в такой час, немедленно подайте чай и вина мужчинам, черт бы побрал эту прислугу. Все приходится делать самой, — с этими словами, она вышла из столовой, хлопнув дверью.

Сыновья хотели было броситься за ней, но отец остановил их.

— Она права. Но сейчас, пусть выплачет свое материнское горе наедине, — он сам утер влажные глаза и, шмыгнув носом, сделал глубокий вдох и выдох.

К ним вошел немного заспанный Безил с подносом.

— Горячее вино, хозяин. Прикажете подать госпоже чай в спальню?

— Да, спасибо старина, очень кстати, — он взял серебряный кубок с любимым напитком дочери.

— Отец, о чем было известно Дие и чего не знаем мы? — Малефикарум задал мучивший его и брата вопрос.

Варлок тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла:

— Вы оба помните, что когда вашей сестре было пятнадцать лет, на нас напал лич, и только благодаря ей мы выжили. Но тогда, она сама оказалась на грани жизни и смерти. Ей оставалось недолго. Ни вы, ни ваша мать об этом не знали. Я вызвал демона и заключил с ним подобие сделки. Он поможет вернуть Диавалию к жизни, а взамен я дам ей возможность выбрать. Остаться с нами или уйти с ним. Демона звали Астарот.

— Поэтому он сказал, что она его невеста… — пробормотал Маллеус.

— Да. Именно, но кем она станет для него — решит сама Диавалия, — Варлок сделал глоток вина.

— Ты безоговорочно веришь этому демону? Ведь они хитрые и корыстные, своего не упустят. Эта нечисть никогда не заключала честных сделок с людьми, — Малефикарум злобно сверкнул глазами.

— Как бы странно это не звучало, но я верю Астароту. Значит, придется поверить и вам, как бы тяжело это не было.

Перед глазами Варлока возник образ Диавалии.

Одной из снежных зим, когда после прогулки по кладбищу, они все сидели здесь за столом, сыновья жарили хлеб над огнем в камине, дочь ела имбирный пирог. Малифиция вязала шарф, в ее ногах играли котята Флавий и Флорий, а Варлок сидел напротив, попивая горячее вино с пряностями и смакуя свежеиспеченную выпечку.

«Я жду тебя, моя дорогая», — мысленно сказал он, глядя, как за окном порыв ветра пошевелил ветви деревьев, а на черную землю медленно ложились хлопья снега.

***

После событий на кладбище прошла неделя.

По просьбе Крабата, Аластор попытался призвать Астарота, но тот не явился ни на один призыв. Пентаграмма вспыхивала, но в ней никого не было.

Остатки от тел Ариана и Галатеи передали их семьям. За этими людьми велся неусыпный контроль. Близнецы Некроманцер лично наведывались в дом их семей с ордером на обыск и изъяли все, что могло послужить для призыва лича или демона.

С маниакальным блеском в глазах, Малефикарум собственноручно досмотрел могилы покойных родственников.

Занятия в университете «Виверны» шли своим чередом. У всех были свои дела, люди встречались, любили, ссорились, сдавали экзамены или был отчислены. Для всех жизнь продолжалась.