Страница 3 из 13
И вот я сижу на своей кровати и держу в руках новенькие лейтенантские погоны, с голубым просветом. Я это, или не я? Как будто все это произошло не со мной. Я, простой сельский парнишка, видевший самолёты только в кино, никогда не мечтавший стать офицером, стал военным лётчиком. Как? Почему? Зачем?
Глава 3
Тёплая и уже пыльная весна 72 года. Я болтаюсь возле районного военкомата. Мама сказала, что она встретила своего старого знакомого, Петра Сергеевича, который работает в военкомате военкомом и он сказал, чтобы её сынок заглянул к нему. Вообще-то у моей мамы – каждый встречный её знакомый. Не удивительно, ведь всю жизнь она проработала в нашей школе. И она знает всю молодёжь посёлка – все учились у неё русскому языку и литературе. Мало того, она знает почти всех жителей посёлка, вернее тех, кто был папой и мамой её учеников. И вот я околачиваюсь возле военкомата и до сих пор не решил – заходить или нет. Призывной возраст ещё не наступил, да и в военкомат вызывают обычно повесткой, а не просят зайти через маму.
«Паша, ты чего там болтаешься, давай заходи, дело есть», – крикнул в раскрытое окно Пётр Сергеевич. Я его не очень хорошо знаю, живут они на другом конце посёлка. Захожу во внутрь и оторопел, на входе за столом сидит Людка в военной форме. Никогда не знал, что она работает в военкомате и носит военную форму. Людка – наша соседка, на два года старше меня. «Паша, привет! Заходи, Пётр Сергеевич ждёт тебя». «Привет», – буркнул я. Настроение почему-то сразу испортилось. Зря пришёл, подумал я. Людка, конечно, красивая девчонка, но парня у неё нет. Я, во всяком случае никого возле неё не видел. «Как-то совсем не кстати», – подумал я. Она мне очень нравилась несмотря на то, что была старше меня. Дверь кабинета раскрылась, на пороге стоит Пётр Сергеевич, в военной форме полковника. Протягивает руку, поздоровались: «Заходи Паша, присаживайся. Разговор есть». Я прошёл, сажусь на стул возле стола.
– Как дела, чем занимаешься? – спрашивает меня.
– Да все нормально, дядя Петя. Вот к выпускным готовлюсь.
– Чем после школы думаешь заниматься? Работать или учиться?
– Мама хочет, чтобы я поступал в институт.
– В какой? А сам что хочешь?
– Да не знаю ещё точно. Наверное, в институт связи.
– Паша, а ты не думал стать военным? – спрашивает Пётр Сергеевич. У меня даже под ложечкой что-то кольнуло, настолько это было неожиданно.
– Не знаю, дядя Петя, не думал. Мне до армии ещё целый год.
– Знаю Паша. Но в военные училища набирают с 17-ти лет. Выучишься, будешь офицером. Зарплата получше, чем у связиста. На пенсию раньше уйдёшь.
– Дядя Петя, мне про пенсию ещё рано думать, – улыбнулся я.
– И то, верно, – Пётр Сергеевич улыбнулся в ответ.
– Паша, есть у меня разнарядка на одного кандидата в военное училище. Качинское лётное военное училище.
– Да Вы что, дядя Петя! Я и самолёта настоящего в глаза не видел, какой из меня лётчик?
– Да ты не спеши, Паша. Это ведь я тебе предлагаю из уважения к Вере Николаевне, маме твоей. Она одна живёт, выйдет на пенсию, не легко ей будет. А тут ты – военный лётчик. Это какая помощь матери!
– Дядя Петя, я вот так сразу сказать ничего не могу, мне нужно с мамой подумать, сами понимаете. Вопрос серьёзный, вот так все поломать и уехать?
– Так Паша тебе хоть как уезжать из села придётся. Нет у нас здесь института связи. Это, кажется, в Ташкент ехать нужно. А окончишь институт и не захочешь в родное село возвращаться? Где здесь будешь работать? Провода по столбам привязывать? Паша, смотри на вещи серьёзно. Тебе хоть как придётся покинуть своё село если конечно не захочешь трактористом в МТС1 работать.
– А что, трактористы тоже люди и на селе очень нужны.
Пётр Сергеевич помолчал с минуту.
– Ладно Паша, разговор заканчиваем. Думайте с мамой, решайте. Жду тебя через три дня. Если откажешься, найду другого кандидата. Но не хотелось бы. Ты – парень хороший, вон даже нашей Людочке нравишься, – улыбнулся Пётр Сергеевич.
От слов, о том, что я нравлюсь Людочке, меня бросило в краску.
– Физически крепкий, умный, школу закончишь хорошистом. Кому как не тебе поехать в лётное училище, на всем государственном довольствии. Из матери не будешь деньги тянуть. В Ташкенте жизнь не дешёвая, стипендии не хватит. Да и то, если дадут. Все, будь здоров. Вере Николаевне поклон.
Я вышел из кабинета, чувствую – лицо горит. На встречу мне Людка. Улыбается.
– Ну и как, Паша? Пообщались? Вечером выходи на улицу, поболтаем. Пока.
– Пока, – сдавленным спазмом голосом ответил я и быстро вышел на улицу. Чувствую, что Людка смотрит в след.
Не оборачиваясь, свернул в первый проулок и перевёл дыхание. Уши продолжали пылать, и я испугался, что это заметно со стороны. Медленно побрёл в сторону дома. Мысли в голове носились со страшной скоростью. Людочка, Люда, Людка. Предложение Петра Сергеевича. Все смешалось в какой-то клубок. Я остановился. Попытался немного разобраться, что со мной происходит. Конечно, эта Людмила, как называла её моя мама. Чего греха таить – она мне очень нравилась. Невысокого роста, немного коренастая, больше похожа на парня – подростка. С короткой стрижкой черноволосая. И одевалась в основном, как парень. Я не помню её в платье или в юбке. Обычно по улице она проходила в брюках и майке. Или в спортивном трико. Но спортом она не занималась, я во всяком случае это не слышал. Помню её ещё девчонкой. Не удивительно, жили мы через дом друг от друга. И все босоногое детство проводили в одной компании. Потом она сразу повзрослела, когда пошла в первый класс.
Она шла по улице в школьной форме с белым фартуком и белым бантом, который не постижимым образом был завязан у неё на коротко стриженой голове. Позади шла тётя Дуся, её мать и несла букет цветов. А я стоял возле своей калитки в трусах и потёртой майке и смотрел ей в след. А она даже не обернулась. На этом наша детская дружба закончилась. Когда через два года я тоже пошёл в школу и встречал Люду в коридоре, она на меня не обращала никакого внимания. Однажды, когда я закончил шестой класс, мы с ней вместе поехали в пионерский лагерь. Попали мы, конечно, в разные отряды, ведь она закончила восемь классов и была уже совершенно взрослая девушка. Она была на голову выше меня. Однажды я увидел, как она курила за сараем со взрослыми парнями из их отряда, попытался ускользнуть, но она заметила меня, окликнула, что бы я подошёл. «Если расскажешь матери, башку оторву! Понял? – громко сказала она, – это мой сосед», – пояснила она своей компании. Когда я закончил восьмой класс, Люда заканчивала школу. Была линейка. Как мне показалось, она была самая красивая из всего выпуска. В нарядной форме, только теперь без банта, с короткой стрижкой. С сильными руками и широковатыми, для девчонки, плечами. Она могла любому парню заехать между глаз, если он начинал вести себя не так. Потом я её практически не видел. Изредка встречались на улице. «Привет Паша», «Привет Люда». Я не знал, чем она занимается, где работает или учится. Моей маме она не нравилась. Мы не раз вместе видели, как Людмила загоняла свою подвыпившую мать домой, перемежая свою речь матерными словами. Мама громко вздыхала и говорила: «Яблоко от яблони… Жалко Людмилу, пропадёт девчонка». Она открыто курила, проходя по улице, была какая-то независимая. Парней около неё я не видел. Может эта её независимость, какая-то свободность мне и нравилась. Помаленьку я стал искать встречи с ней. Выглядывал через забор и когда видел, что она идёт домой, выходил на улицу и шёл на встречу. «Привет Люда». «Привет Паша». На этом наше общение заканчивалось. Но мне все сильнее хотелось большего. Хотелось поговорить с ней, взять её за руку, вместе с ней сходить куда-нибудь. Я не раз строил планы нашей встречи, готовил слова, которые позволят завести с ней дружбу, будут больше, чем обычное приветствие. Но каждый раз при встрече с ней все происходило одинаково. «Привет Люда», «Привет Паша». Постепенно я начал думать о ней все чаще и чаще. Я иногда не мог заснуть, представлял себе начало нашей дружбы, а может быть и не просто дружбы. А может я люблю её? Мне становилось страшно, что обо мне подумают мои одноклассники, соседи. Ходит с девушкой старше себя. «Целовать курящую девчонку, все равно что лизать пепельницу», – не раз слышал я это высказывание от своих умудрённых опытом друзей. Что они скажут мне при встрече? Душа разрывалась на части. Бросить её, забыть? Тем более что, между нами, вообще ничего нет. Даже не поговорил с ней ни разу. Но, с другой стороны, я её, наверное, любил. Любил без ответной любви.
1
МТС – машинотракторная станция