Мартовские фиалки

- Через двадцать минут ко мне придут. Женщина, которая просит помочь ей в розыске пропавшего сына. Мы таких называем "еврейской подлодкой".

- Что это значит?

- Еврей в бегах.

- А что он такого натворил, что ему пришлось скрыться? - спросила она.

- Вы имеете в виду, помимо того, что он родился евреем?

Я видел, что даже для Регенсбурга она была слишком провинциальной, и мне стало жалко эту бедную женщину, перед которой откроются неведомые прежде - и такие мрачные - стороны жизни. Впрочем, она давно уже вышла из детского возраста и рано или поздно должна была столкнуться с суровой реальностью.

- Так случилось, что он заступился за старушку, которую избивали какие-то подонки, и убил одного из них.

- Но ведь он встал на защиту старой женщины...

- Беда в том, что эта старая, женщина оказалась еврейкой, - объяснил я, - а два подонка - штурмовиками. Как ни странно, но это все меняет, не правда ли? Его мать попросила меня выяснить, жив ли он и находится ли еще на свободе. Вы знаете, когда человека арестовывают, а потом казнят или отправляют в концлагерь, власти не всегда утруждают себя тем, чтобы сообщить об этом родным. Сейчас в еврейских семьях много пропавших без вести. Я в основном и занимаюсь тем, что пытаюсь их найти.

Фрау Протце откровенно обеспокоилась.

- Вы помогаете евреям? - спросила она.

- Не волнуйтесь, - сказал я. - Я действую строго в рамках закона. А еврейские деньги ничем не хуже других.

- Скорее всего.

- Послушайте, фрау Протце. Мне все равно, кто обращается к нам за помощью - евреи, цыгане, индейцы. У меня нет причин для особой любви к ним, но нет оснований и для ненависти. Если сюда войдет еврей, здесь к нему отнесутся так же, как и к любому другому посетителю, будь это хоть двоюродная сестра самого кайзера. И это вовсе не означает, что я озабочен их проблемами, их успехами. Бизнес есть бизнес.

- Разумеется, - сказала фрау Протце, слегка покраснев. - Надеюсь, вы не подумаете, что я имею что-то против евреев.

- Конечно нет, - ответил я. - Впрочем, теперь все так говорят. Даже Гитлер.

* * *

- Боже милосердный, - сказал я, когда мать "еврейской подлодки" вышла из моего кабинета. - Неужели так выглядит довольный ходом дела клиент? - Эта мысль меня так расстроила, что я решил пойти проветриться.

В магазине "Лезер и Вольф" я купил блок сигарет "Муратти", а потом обменял чек Сикса на деньги. Половину я положил в банк, а ту, что осталась, решил растранжирить. В магазине Вертхайма я купил себе дорогой шелковый халат - исключительно ради удовольствия истратить деньги на приглянувшуюся вещь.

Затем я пошел к своей машине, стоявшей на углу Кенигштрассе. Когда я проходил мимо железнодорожной станции, через нее с грохотом пронесся поезд, направлявшийся к мосту Янновиц.

Лихтерфелде-Ост - это респектабельный жилой район на юго-западе Берлина, где живут крупные чиновники и высокие армейские чины. Дома здесь явно не по карману молодоженам, если только у этих молодоженов нет папочки-миллионера вроде Германа Сикса.

Фердинандштрассе начинается от железнодорожной линии и тянется на юг. У дома номер шестнадцать стоял полицейский, молодой парень из Орпо, охранявший развалины. Увидев почерневшие балки и кирпичи, провалившуюся крышу и окна без стекол, я ясно представил себе картину пожара. Припарковав свой "ханомаг", я подошел к воротам, ведущим в сад, и показал удостоверение личности молодому полицейскому, энергичному парню лет двадцати. Он внимательно, с наивным любопытством рассмотрел мои документы и задал вопрос, в сущности, совершенно необязательный:

- Вы - частный детектив, да?

- Да. Меня наняла страховая компания, чтобы я изучил причины пожара.

Я закурил и стал следить, как пламя подбирается к моим пальцам. Полицейский держался нейтрально, но при этом что-то его явно беспокоило. Вдруг лицо его прояснилось, будто он узнал меня.

- Скажите, а вы случайно не служили в Крипо? - Я кивнул, выпуская дым через ноздри, шлейф тянулся, как из фабричной трубы. - Да, мне показалось знакомым ваше имя - Бернхард Гюнтер. Это ведь вы поймали Гормана-Душителя? Я помню, читал об этом в газетах. Громкая история.

Я лишь пожал плечами, хотя он был прав: после поимки Гормана я на какое-то время сделался знаменитостью, в Крипо меня ценили.

Молодой полицейский снял фуражку и почесал макушку.

- Да, конечно, - протянул он и добавил: - Я сам собираюсь поступать в Крипо, но не знаю, примут ли туда меня.

- Вы вполне разумный молодой человек, должны принять.

- Спасибо на добром слове. А где лучше постричься для такого визита?

- Запишитесь на три часа к Шархорну в Хоппегартене. А впрочем, не знаю. Как вас зовут, юноша?

- Экхарт, - сказал он. - Вильгельм Экхарт.

- Послушай, Вильгельм, расскажи мне о пожаре. Первое, что я хочу знать, кто тут был из патологоанатомов.

- Кто-то из Алекса. Кажется, его зовут Упман или Ильман.

- Такой старичок с маленькой бородкой клинышком, в очках-пенсне?

Он кивнул.

- Это Ильман. Когда он здесь был?

- Позавчера. Он и криминалькомиссар Йост.

- Йост? Что-то я не помню, чтобы он запускал свои клешни в такие дела. Вот уж не думал, что убийство дочки миллионера заставит его оторвать свой жирный зад от стула.

Я выбросил сигарету подальше от сгоревшего дома - не стоило искушать судьбу.

- Я слышал что-то вроде того, что это был поджог, - сказал я. - Это правда, Вильгельм?

- А вы постойте тут немного, подышите.

Я сделал глубокий вдох и покачал головой.

- Улавливаете запах бензина?

- Нет, не чувствую. А кроме того, в Берлине повсюду пахнет бензином.

- Наверное, я здесь слишком долго стою, и мне этот запах уже мерещится. Но тем не менее в саду обнаружена канистра из-под бензина, так что поджог действительно был.

- Послушай, Вильгельм, ты не возражаешь, если я быстренько все осмотрю? Тогда мне не придется возиться с бланками. Все равно, так или иначе, полиция позволит мне изучить место пожара.

- Пожалуйста, господин Гюнтер. - Он открыл ворота. - Только там и смотреть-то не на что. Они отсюда все уже вынесли. Сомневаюсь, чтобы здесь осталось что-нибудь, что могло бы вас заинтересовать. Не понимаю, зачем меня здесь держат.