Страница 8 из 12
– Жалеете?– спросил Черпак.
– Глупо сожалеть о том, чего не поправить. И там так все сложилось, что и выбора мне Морозов не оставил.
– А чего он там орал вам?– спросил Иванов.
– Да чего ему орать-то оставалось? Оскорблял, само собой. Хватит об этом, парни. Что вокруг делается? Вы хоть выползали из лесу за прошедшие сутки?
– А как же. На разведку сходили. На дороге стало вольготнее. Основные прошли войска. А тут рядом хутор брошенный хозяевами есть. Километрах в двух, но в сторону от дороги получается. Стоит пустой, двери и окна заколочены. Мы с Черпаком и соваться не стали. Обошли вокруг, на огороде редиски с луком надергали и все. Дом пятистенок. Видать еще финны строили.
– А банька там есть?– загорелся старшина.
– Есть.
– И чего тогда сидим? У меня даже пятки зачесались от предвкушения. Гаси костер и собирай монатки,– принялся распоряжаться старшина.
– А вы как, сил хватит дойти?– не поверил своим ушам Черпак.
– Не боись, Яша. Ради баньки я на четвереньках готов ползти. Вы только слегка помогите с поклажей. А за драндулет этот, я как за костыль удержусь. Не сомневайся.
Глава 3
Хуторок лесной напомнил бойцам предыдущее пристанище и Сафронов произнес, то, что у всех ассоциировалось с этой похожестью:
– Не застрять бы нам здесь на долго. Вдруг, тоже выморочное место окажется,– суеверно поплевав через левое плече, он первым и вкатился на брошенное хозяевами подворье.
– Комсомолец называется. Суеверный, как моя бабушка,– вкатился следом Черпак, с велосипедом загруженным сверх всякой меры. По собственной инициативе навьючив на него все имущество старшины, сержант уже давно сожалел об этом порыве, с завистью поглядывая на едущих практически налегке бойцов. С облегчением выдохнув, он поставил свой велосипед позади сафроновского.
– Не суеверный, а предусмотрительный, раз Бог есть, значит и нечистая сила тоже. А поплюешся и на душе спокойнее,– огрызнулся Сафронов.
– Быстро же ты, Степа, уверовал,– удивился сержант, помогая старшине с парковкой.
– Доказательства больно уж весомые. Тут надо быть совсем без мозгов, чтобы упираться в материализм голимый,– ответил Степан, явно со снисходительными нотками в голосе,– обязательно крест раздобуду теперь и носить стану.
– И побольше, побольше размером, Степа. Чтобы целиком закрывал,– у Черпака явно было отличное настроение и готов он был им поделиться со всеми на свете. С Сафроновым в том числе.
– А, шути, давай,– не обиделся совершенно тот.– Алексей Павлович, где нынче крестик можно приобрести?
– В лавке церковной, при любом действующем храме. В Выборге не знаю есть ли такие. Из него ведь все население финны эвакуировали после подписания мира, и заселялся город потом переселенцами. Вряд ли власти стали храмы специально открывать для них.
– Потерплю до Ленинграда. Там ведь не все еще прикрыли?
– Не все. На Петроградской Владимирский собор функционирует и при Невской Лавре тоже.
– А как потом? Купил и одел? Или какой-то обряд специальный нужно пройти?– прицепился опять к старшине Сафронов.
– Если крещен, то одел и все. Но ты ведь отступился от Христа, а стало быть – отступник, сын блудный. Так что тебе, конечно же, нужно к священнику подойти. Если по настоящему вернуться решил в лоно матери Церкви.
– Это как?
– Обыкновенно. Подходишь к батюшке. Три раза о землю бьешься, пылью волосенки посыпаешь и каешься во всех грехах,– начал старшина, слегка преувеличив.
– Три раза всего?– уточнил Сафронов таким серьезным тоном, что старшина рассмеялся, не выдержав:
– Пошутил я про "землю". Просто подойди, поговори. Он тебя благословит. От Бога ему такая благодать дана по сану его. А коль благословление получишь, то будет потом у тебя, Степа, все как надо и плеваться суеверно забудешь. Потому что сила нечистая от тебя будет сама прятаться.
– Эх,– воспрянул духом Степан,– чего тогда телимся тут? Леха, что ты как будто весь день не у костра просидел, а по болотам тащился? Баньку растапливаем и ужин готовим. Чур, я баней занялся.
– Да ради Бога,– отозвался Леха.– Мне все равно.
– Шевелись, братцы,– завелся Сафронов, распахивая двери баньки и выпуская оттуда черного как смоль кота.
– Фу ты, нечистая сила,– непроизвольно отскочил он в сторону, но кот попался компанейский и мявкнул, так жалобно, что рядовой тут же сердиться на него перестал и присев, принялся гладить по шерстке, приговаривая:
– Киса, киса. Бросили тебя здесь злые люди. Проголодался? Сейчас мы тебя покормим мяском,– и тут же выполнил обещание, сунув коту такой кусмень мяса, что у того аж шерсть дыбом встала от радости. И уволок он этот кусок счастья куда-то под баню, урча от наслаждения. В этот день его уже и не увидели во дворе. Выполз с лоснящейся мордашкой только на следующее утро.
А Сафронова будто подменили, носился как заведенный, подгоняя остальных и, даже старшина эту перемену заметив, удивился. Самый главный разгильдяй на глазах превратился в самого образцового солдата.
– Ну, ты Степа, прямо как с цепи сорвался,– не выдержал первым Черпак, которого Сафронов привлек к наполнению водой емкостей в баньке, сам занявшись растопкой печурки.
– Натаскал что ли?– пропустил мимо ушей его замечание Степан.
– Да. Посмотри сам.
– Верю, когда проверю,– сунул нос в кадушку Сафронов.– Молодец, Яков Самуилович. Теперь сползай на верх и глянь, там, на чердачке баньки наверняка веники березовые запасены у хозяев. Выбери парочку попушистее. Или ты не любитель попариться?
– Да где бы я успел? У нас ванная есть,– признался Черпак.
– Ва-а-анна. Сравнил тоже. Ванная, Яша, для старушек придумана и для буржуев недорезанных. От нее для здоровья никакого проку. То ли дело парилка с веничком. После нее ощущение такое будто заново на свет родился,– принялся расхваливать преимущества бани с паром Сафронов.
– Да что ты меня агитируешь? Полез уже,– Черпак пошурудил на чердачке и вернулся с четырьмя вениками. Двумя березовыми и двумя дубовыми.
– Во, глянь, Степаша, чего я там надыбал,– продемонстрировал он добычу.
– Красота,– похвалил его Сафронов,– теперь налей вон в тот ушат водички горячей из бака и залей веники. Пусть распарятся. Тогда у них дух и пушистось появляются. Давай, давай, шевелись,– поторопил он сержанта, подбрасывая полешек в топку.– Эх, попарю я тебя сегодня, Яша. Внукам будешь рассказывать,– пообещал он.
– Делать мне больше не хрен будет в старости,– буркнул Черпак, наливая в ушат воду ковшом.
– Конечно, будешь. Потому что в старости так уже не попаришься, как я тебя сегодня пропарю. Сразу дуба врежешь в старости, ежели так. Всю оставшуюся жизнь вспоминать будешь,– пообещал Степан и, взглянув на обеспокоенное лицо Якова, захохотал так заразительно, что и тот не выдержав, загыкал вместе с ним.
– Что за веселье?– заглянул в предбанник старшина,– Кочегарите?
– Через полчаса милости прошу,– улыбнулся ему Сафронов.– Помещеньице маловато, так что сначала вы с Лехой, а потом уж мы с Яшкой. Тем более что он тут слезно меня умолял пропарить его до костей.
– До костей это только вам с Лехой можно, а мы с Павловичем почти инвалиды,– на всякий случай напомнил ему Черпак.
– Аккуратность гарантирую,– подмигнул ему Сафронов.– Как там Леха? Нашел чего у хозяев в заначках?
– Картошка в погребе прошлогодняя, ну и на грядках кой-чего собрал. Варит. Спрашивал, пора ли мыться. Не терпится парню. Спросил, чего вы там возитесь так долго.
– Долго? Коль невтерпеж пущай хоть сейчас бежит, только вода еще не согрелась, как следует. А так вполне может пока посидеть, погреться. Тут – рядом с домом, товарищ старшина, озерцо есть с мостками. В двух шагах. После парилки в самый раз окунуться. Все продумано здесь. Даже калитка есть в сторону озера. Видать хозяева ныряли.
– А Леха самовар раскочегарил хозяйский и заварку нашел у них же в запасах. Так что посидим сегодня по-домашнему, почаевничаем,– сообщил приятную новость старшина.