Страница 9 из 63
Глядя на новгородцев, от души радующихся, что их город беда всё же обошла стороной, он размышлял о том, что на следующий год Батый может оказаться в новгородских лесах и пораньше...
А горожане твёрдо уверовали в действенность молений своего архиепископа Спиридона, его авторитет сильно вырос. Новгородцы снова понесли щедрые пожертвования в церкви.
Остальная Русь почти вся лежала в пепелищах. Сгорели многие города, были убиты тысячи и тысячи людей, другие бежали в леса, скрываясь от врагов. Князь, думая о том, едва не рыдал, казалось, Русь погибла...
В Новгород снова примчался гонец, и снова прямо к князю. Александр уже так боялся дурных вестей, что даже не стал сразу спрашивать, только молча кивнул, зовя за собой в гридницу. Но на сей раз весть не была страшной. Новгородского князя Александра отец звал на великокняжеский съезд. Погиб великий князь Юрий Владимирович, нужно выбрать нового.
Александр, поставив в известность боярский совет, выехал в сожжённый Владимир. От гонцов он знал, что города сожжены и обезлюдели, но то, что увидел по пути, повергло в ужас. Такого не творили на земле даже немецкие рыцари. Казалось, испоганена сама земля!
Князь снова, как в далёком детстве, стоял перед Дмитровским собором Владимира, задрав голову. Как тогда кружили над его куполами встревоженные чем-то птицы, но не было никакой радости. В городе, казалось, не осталось ни одного целого дома, повсюду трубы сгоревших жилищ, в соборах и церквях полно трупов, стойкий запах смерти витал над всем городом. В светло-синем небе даже облачка казались чёрными, хотя наверняка были белоснежными.
И вдруг... над сбором, над городом поплыл колокольный звон! Подал свой голос чудом уцелевший колокол. Немного погодя к нему присоединились ещё два. Этот звон, казалось, очищал погибший город, очищал души его немногих уцелевших жителей. И души собравшихся на съезд князей.
Уже через день великим князем был назван Ярослав Всеволодович. Своим братьям он отдал земли. Святославу — Суздаль, Ивану — Стародуб. Александр оставался в Новгороде, но уже не наместником, а князем. Хотя, что это меняло... Отец добавил ему ещё Тверь и Дмитров.
Князь Ярослав Всеволодович долго беседовал с сыном наедине. Он рассказал то, о чём пока не знал Александр. Ещё до Батыева нашествия объединили свои силы Ливонский и Тевтонский ордена. Александр смотрел на отца, не понимая. Вокруг них сожжённый Владимир, центр сожжённой Руси, а отец говорит про какие-то ордена. Немецкие рыцари в их латах были сейчас так далеки от мыслей молодого князя... Ярослав Всеволодович покачал головой:
— Зря не слушаешь, Саша. Это по твою душу. Объединившись, они стали вдвое сильней и свои нападки на Русь не бросят. Тем более сейчас, когда остальные тебе помочь не могут.
Услышав про помощь, Александр даже поморщился:
— Скажи, отче, что делать? Мы были рядом с Торжком, но боярский совет решил не давать помощи.
Тот положил руку на руку сына:
— Остальные города так же. Каждый сам за себя, оттого и бьют нас всех поодиночке. Ты должен сберечь Новгород, любой ценой, слышишь? Это единственный город, где ещё не бывали враги. Единственный целый и богатый. Жди немцев или шведов, а может, и тех, и других... Будь готов к нападению, чтобы не сидеть вот так среди пепелища. И знай, что тебе никто не поможет, всё должен сам. Помни, сын, врага лучше бить далеко от своего дома, обороняться на пороге — последнее дело.
Эти слова князя Ярослава навсегда запали в душу Александра. Он так и будет бить врага — далеко от Великого Новгорода, чтоб не успел тот даже подойти к стенам вольного города.
На улице снова закаркали вороны. Вот уж кому раздолье нынче на Руси — падальщикам. Александр поинтересовался:
— Каменная резьба на Дмитровском соборе цела?
— Не знаю, — удивился вопросу князь. Он забыл, как маленькие Фёдор и Александр разглядывали собор и изображение отца на стене.
Перед возвращением в Новгород князь Александр снова сходил к собору и нашёл Всеволода Большое Гнездо, окружённого своими сыновьями. Почему-то от вида отца и дядьёв стало спокойно на душе, точно давний мастер-камнерез выдал ему хорошую тайну.
Отец остался приводить в порядок Владимиро-Суздальскую землю. Немного погодя в восстановленный княжий терем перебралась из Киева и княгиня Феодосия с детьми. Только старшего сына князь посадил в Новгороде самостоятельно, остальные пятеро были пока при нём. Андрей, как всегда, немного завидовал брату, его собственное взросление пришлось на тяжёлые времена, отцу было не до воспитания княжича, жизнь бы спасти.
Прошло время. Новгород уже и подзабыл страсти, разгоравшиеся на южных границах. Не видевшие пожарищ и гибели целых городов новгородцы не очень-то хотели знать о бедах южной Руси. Им и своих дел хватало...
Князь соблюдал положенные ему места для лова и охоты, не спорил с городом и жил довольно спокойно. Однажды даже посмеялся в разговоре с посадником:
— Что-то вы давно князя не меняли? Сижу тут у вас, сижу...
Степан Твердиславич шутку понял не сразу, забеспокоился:
— Тебе плохо, князь? Уехать надумал? Город не отпустит...
— Да я не о том, говорю, долго вы меня терпите, а я вас. Обычно полугода хватает, а тут уж который год пошёл.
Посадник резво поплевал через левое плечо:
— Что ты, Александр Ярославич! Сплюнь! Люб ты нам, не надо другого. В наши дела не лезешь, а что за город переживаешь, так это очень хорошо.
И тут же пригласил с собой на охоту. Александр согласился, ему, честно говоря, надоело всё одному.
На следующий день они устроили облаву на волков. Вокруг Новгорода не так много мест, где можно носиться на коне вволю, не боясь угодить в болото. В местах, где определены ловы для князя, такого нет. А пустить коня вскачь иногда хочется до обидного сильно. У посадника владения получше, есть где развернуться. Потому князь дал себе волю, не столько охотился, сколько просто подгонял своего вороного. Степан Твердиславич смотрел на Александра и думал о том, что тот ведь совсем молод, а ведёт себя, как опытный князь. Где не может убедить боярский совет или вече, там выполняет их волю, но никогда сразу не сдаётся. И впрямь он первый князь, задержавшийся у них так долго. Степан Твердиславич снова заплевал через левое плечо, да что ж это? То сам князь такое твердил, то вот теперь посадник... Не к добру.
Поэтому, когда, вернувшись в его избушку, специально построенную для охоты, увидели, что к князю снова гонец, посадник вздохнул:
— Накаркали!
Александр забеспокоился:
— Что случилось?
— Князь Ярослав Всеволодович велел передать, что зовёт своего сына, князя Александра, в стольный град Владимир. Просил поспешать.
— Случилось что? — зачем-то чуть подозрительно ещё раз поинтересовался князь. Уж больно торжественно, но спокойно звучал голос гонца и слова родительского повеления. Но гонец знал мало что, велено — передал, а уж что у князя на уме, кто знает. Ему никто объяснять не станет.
Наказ поспешать подогнал князя, он уехал в тот же день.
ЖЕНИТЬБА
ладимир уже немного почистили, снесли все трупы, разом отпели и похоронили вместе. Порушили недогоревшие дома, расчистили пепелища. Вернувшиеся жители начали строить новые избы. Город стал приобретать жилой вид, хотя новые дома часто разделяли пустыри на месте выгоревших. Владимирцы пока не занимали пустые места, все надеялись, что вернутся соседи, снова станут жить. Очистили от скверны, как могли подремонтировали и заново освятили соборы и церкви. Но всё равно на городе лежала печать гибели и разрухи.
Первой Александра увидела мать. Княгиня Феодосия, видно, сердцем почувствовала приезд сына, стояла у окошка, разглядывая улицу. Поспешила на крыльцо, за ней сыновья, уже поняв, почему вдруг засуетилась мать. Княгиня обняла Александра, прижала к себе, запричитала по-бабьи о чём не поймёшь, потом отстранила его голову, долго смотрела в лицо, гладила волосы, щёки, плечи. Казалось, этой материнской ласке не кончиться никогда, но тут подскочил брат Андрей, стал и себе разглядывать Александра. Потом всё завертелось, его потащили в покои, усадили, принялись расспрашивать.