Страница 18 из 63
Ночи летом у Невы совсем светлые, но чем ближе к Новгороду, тем темнее. Вот и торопились пройти побольше, пока можно, двигаясь и по ночам. Как случилось, что недалеко от озера взяли влево, сами не смогли понять, только оказались вдруг в большущем болоте, не обойти, не объехать. Хоть назад возвращайся. Им бы вернуться, да понадеялись на свои силы. С пешими бы ничего не случилось, с кочки на кочку прыгать умели ловко, но коней прыгать так не заставишь. Конь Самтея ступил мимо и повалился в трясину, парень за ним. Елифан кричал другу, чтоб бросал повод и выбирался, но Самтей запутался ногами в конской упряжи, а вытащить и его, и лошадь Елифан не осилил. Что он только не кидал товарищу, как только не тащил! Увязший конь бился, чуя страшную смерть, и тянул за собой хозяина, не давая даже просто освободиться от пут. Захлебнулись быстро.
Елифан с трудом выбрался со своей лошадью обратно, долго сидел на берегу, трясясь от ужаса пережитого и горя. Погиб, глупо погиб его давний товарищ!
Но надо было продолжать путь, ведь от него сейчас зависели жизни многих людей. Старательно обойдя болото, Елифан всё же вышел к озеру, а от него, сворачивая чуть левее солнышка, добрался и до речки Веряжи. Она впадает в Волхов, дальше уже и плутать не надо.
К Неревским воротам Новгорода подъехал на гнедой кобыле совершенно измученный парень. Стража даже пожалела:
— Ишь как вымотался-то сердечный... Откуда ты?
— От ижоры, — махнул рукой Елифан.
— А чего ж лесом-то? — подивились новгородцы. — Там болотина на болотине и увязнуть недолго.
Задели за живое, Елифан чуть не застонал от горя. Стража решила, что парень уж очень устал, посочувствовала:
— Ты скорей до двора-то добирайся. К кому идёшь?
— К князю Александру.
— Чего?! — Это было уже неожиданно и потому опасно. Кто его знает, чего малый к князю рвётся? — А ну стой! Зачем к князю?!
Елифан не знал, можно ли дружинникам говорить о свеях, потому сначала молчал. Но те не отставали:
— Отвечай, не то посадим под замок надолго, пока тысяцкий не разберётся!
Пришлось сказать. Стражники ахнули, тут же взялись объяснять, что княжий двор на той стороне, как туда проехать, долго смотрели вслед, качая головами.
Больше до самого княжьего двора его не остановили, косились, но молчали. Елифан позже понял, почему косились. Он вылез из болота, где вытаскивал друга, но не стал хорошо мыться, не до того было, и теперь попахивал болотной тиной, а кое-где и был вымазан ею. Дружинники на дворе тоже приняли парня настороженно, но он так посмотрел, что провели к князю. Князя Александра в тереме не было, дружинник, что вёл Елифана, усмехнулся:
— Да он к жене на ложе на ночь приходит ли? Все с дружиной. Вон, гляди!
На волховском берегу бились учебными мечами совсем молодые дружинники. Князь среди них выделялся не только своим корзно, но и ростом, и статью. Высок, строен, издали видно, что главный. Выслушал дружинника, оглядел Елифана, махнул рукой:
— Отойдём в сторону.
Когда уселся на поваленное дерево, также махнул рукой, чтоб садился и Елифан. Но тот отказался:
— Я скажу, что велено, а потом уж..
— Как хочешь, — чуть устало пожал плечами Александр. — Ну, чего велено?
— Князь, в Неве свей на многих ладьях. Боевых, с оружием.
Александр вскинул светлые глаза:
— Где? Откуда знаешь?
— Видели. Когда уходил, были почти у порогов. Верно, там и встанут пока.
— Откуда знаешь, что встанут? — Голубые глаза князя буравили, точно хотели пролезть внутрь, но Елифан не смутился. Толково объяснил:
— Там пороги, их при встречном ветре большим ладьям не пройти. Мыслим, станут ждать попутный ветер.
Князь задумался. Может, шведы уже прошли эти самые пороги, ведь ветер мог за два дня смениться. Елифан, видно, понял его сомнения, добавил:
— Ветер ещё седмицу дуть так будет, потом может и поменяться, пора.
Князь вскинул на него глаза:
— Точно?
— Да кто ж поручиться может? Обычно всё лето от Нево дует, а по осени точно от моря повернёт.
— Ну, до осени ещё далеко... — пробормотал Александр. — Иди отдыхай, я скажу сейчас.
Елифана и правда накормили, спать уложили в гриднице. Но сразу заснуть не удалось, гриди, видевшие, что князь долго о чём-то беседовал с парнем, постепенно вытянули из него всё. Тоже задумались. Такая весть означала одно — войну со шведами. А где, у Новгорода ли или у Ладоги — как Бог даст.
Совет господ бы собирать срочно, но Александр решил сначала сам всё обдумать, чтоб не получилось, как в прошлый раз, когда стоял мальчишка мальчишкой перед мудрыми стариками. А те учили его, что с немецкими да свейскими купцами дружить надо больше, чем даже со своей Южной Русью. Тогда не смог сдержаться, накричал, потом чувствовал себя совсем несмышлёнышем. Нет, бояр надо убеждать готовыми словами.
Князь Александр стоял на берегу, задумчиво глядя вдаль. Любому, видевшему сейчас главу воинства, было и без слов понятно, что он размышляет. Издали на него смотрели несколько пар любопытных глаз. Новгородские мальчишки из прибрежных кустов следили за каждым движением молодого князя.
— Ишь, как шагает... Думает чего, что ли?
— И то! Такую рать водить, это тебе не... — что «не», мальчишка не договорил. Александр, и впрямь принявшийся мерить шагами прибрежный песок, вдруг остановился и долго смотрел в сторону кустов. Испуганные пацанята притихли. А ну как разглядит, что подсматривают? Но князю Александру было не до них. Он действительно размышлял, а замер оттого, что пришло понимание намерений шведов.
— Гляди, снова пошёл!
— Вроде шепчет что?
— Ага, молится, наверное...
Мальчишки ещё долго смотрели на задумчивого князя, не подозревая, что на их глазах рождается план будущей битвы, которая сделает князя знаменитым и принесёт ему народное прозвище Невский.
В тереме к нему кинулась молодая княгиня:
— Александр, что случилось? Дружинники беспокойны.
Тот погладил жену по плечу:
— Пока ничего, иди к себе. Свей войной пришли, да только мы себя в обиду не дадим!
Александра смотрела на мужа любящими и оттого тревожными глазами. Если рать со шведами, значит, князя снова не будет дома, снова молодая княгиня будет за него переживать, бояться каждого стука, каждого голоса в ночи. Она уже поняла, что теперь бояться и ждать — её основное занятие. Да ещё детей растить. Ей так хотелось сказать мужу главную новость, которую поняла сегодня, но теперь не знала, говорить или нет.
Но князю даже не до молодой жены, велел созвать совет господ и сам убежал в детинец. Александра отправилась в свою горницу додумывать, говорить или нет мужу, что станет отцом. Решила пока молчать.
На военном совете молодой князь оглядел опытных тысяцких и лучших новгородских бояр. Весть о подходе таких сил по Неве обеспокоила всех донельзя. Первым высказался боярин Нездило:
— Новгородские стены зело крепить надо. Если к городу подойдут, будем биться до конца!
Его поддержал посадский Степан Твердиславич. Вокруг согласно зашумели. Александр едва не выкрикнул: «До какого конца?!», но сдержался. Пока рано, пусть выскажутся. Услышал многое: что надо встретить врага на Волхове, перекрыть реку, подойти к самым порогам... спешно послать за подмогой к князю Ярославу... и многое другое.
Наконец, Александру надоело выслушивать пусть и дельные, но не к месту советы, он встал. Ещё совсем молодой, всего-то девятнадцать лет, князь был высок и строен. Точно тополь, он возвышался сейчас над кряжистыми старыми дубами. И от этой тонкой, но крепкой фигуры на умудрённых опытом новгородцев вдруг пахнуло такой уверенностью и силой, что вмиг затихли все. Будь у него сейчас меч в руке, опёрся бы на меч, но оружия не было, не с врагами же встречался. И князь Александр, вопреки обычаю, вдруг зашагал по хоромине, в которой разговор вели. Слушая его, все поневоле поворачивали головы из стороны в сторону, но никто не возразил, не попросил сесть. Уж больно толково рассуждал молодой князь!