Страница 70 из 89
— Ну что, привёз, Костя? — спросил я его. — Есть что интересное?
— Да, Виктор Николаевич. Вчера родители Хабибуллина получили от него письмо. В этом письме он сообщает им, что в настоящее время проживает с женщиной в Челябинске. Вот адрес этой женщины.
Он протянул мне листок бумаги с адресом.
— Молодец, Костя. А сейчас составь шифровку и за моей подписью направь её в Челябинск. Нужно срочно задерживать Хабибуллина.
— Сейчас всё сделаем, — произнёс Гаврилов и вышел из кабинета.
Вскоре он вошёл в кабинет с шифровкой, которую я подписал. Оставшись один в кабинете, я взглянул на часы, до заслушивания сотрудников Лаишевского отдела милиции оставалось ещё два часа. Закрыв кабинет, я направился в столовую. В дверях столовой я столкнулся с министром.
— Как дела, Абрамов? — поинтересовался он у меня. — Работа идёт?
— Так точно, товарищ министр, — ответил я.
— Скажи мне, Виктор Николаевич, как бы ты преподнёс для средств массовой информации эту проведённую тобой акцию?
Я немного задумался, а затем сказал:
— Вы же в курсе, что с месяц назад мы накрыли подпольный завод по сборке оружия в Ижевске?
Министр молча кивнул.
— Так вот, я бы всё это изъятое оружие выложил бы в одном большом кабинете, в таком, как зал заседаний коллегии. Пусть все видят, сколько оружия находится в руках бандитов. Я думаю, что подобная акция не останется без внимания со стороны прессы и руководства республики. А для пущей важности поставил бы у здания два БТРа, изъятых у Лобова.
— Ты знаешь, Абрамов, в этом что-то есть, — сказал он и пошёл дальше.
Я посмотрел ему вслед и прошёл в столовую.
В кабинет один за другим вошли пять сотрудников Лаишеского отдела милиции. Сев на стулья, они стали с интересом осматривать мой кабинет и обмениваться мнениями. Анатолий Гусев, вальяжно развалившись в кресле, вопросительно посмотрел на меня, ожидая от меня вопроса о работе группы.
— Ну, кто из вас начнёт доклад? — произнёс я вполне буднично.
С кресла поднялся Гусев, откашлявшись, он начал доклад. Я сидел в кресле и, не перебивая Гусева, делал соответствующие пометки у себя в блокноте. Когда он замолчал, я оторвал взгляд от записей и вопросительно посмотрел на него.
— Ну что, товарищ Гусев, плохо вы работали и работаете. Несмотря на убийство с применением огнестрельного оружия, вами не были предприняты неотложные мероприятия по установлению личности убитого. В течение трёх суток ни один ваш сотрудник не выехал в Казань и не работал с трупом. Лишь только после того, как в морг выехали сотрудники управления уголовного розыска и провели все необходимые мероприятия, труп был опознан.
— Вы знаете, Виктор Николаевич, — перебил меня Гусев, — у нас как раз в это время сломалась машина уголовного розыска, и поэтому мы не могли своевременно выехать в морг.
Выслушав его, я сделал замечание и продолжил:
— После того как вам стали известны данные убитого, вы до настоящего времени не опросили не только его жену и родителей, но и вообще не сделали ни одного шага в направлении раскрытия этого преступления. Я не знаю, куда смотрит прокуратура района, но так работать, как работаете вы, просто нельзя.
Я вызвал к себе Гаврилова и приказал ему подготовить приказ о дисциплинарном наказании всех сотрудников оперативной группы.
Оставшись вдвоём с Гусевым, я высказал ему всё, что накипело за эти дни. Он сидел молча, уткнувшись глазами в пол. Когда я закончил, он поднял на меня глаза и произнёс:
— Виктор Николаевич. Вы, наверное, в курсе, что через месяц у меня подходит срок, и я должен был получить майора. Теперь я понял, что майора мне не видать в ближайшее время, как своих ушей.
Я посмотрел на него, стараясь угадать, куда он клонит.
— Я думаю, что Вы не тот человек в министерстве, который решает, наказывать меня или нет. Вы же не министр, чьё решение практически окончательно. Есть люди, которые могут изменить Ваше решение. Мне бы не хотелось, чтобы это произошло, так как это будет явно не в Вашу пользу.
— Вон ты куда, Толя, загнул? Молодец, да и только. Передай тогда этому человеку, на которого ты мне так тонко намекаешь, пусть тогда он работает за тебя и раскрывает эти убийства. Я не думаю, что в этом деле он тебе поможет.
Я снова посмотрел на него и, увидев на его лице кривую улыбку, сказал:
— Встал и вышел из моего кабинета. Я Вас, товарищ Гусев, больше не задерживаю.
Гусев встал с кресла и, посмотрев на меня, как смотрит солдат на вошь, вышел из кабинета.
Прошло три дня с момента отправки шифровки о задержании Хабибуллина в Челябинск. Я сидел в кабинете и занимался текущей работой, изучая оперативно-поисковые дела, заведённые оперативниками по фактам нераскрытых убийств. Внезапно дверь моего кабинета открылась, и на пороге показалась знакомая фигура сотрудника МВД.
— Виктор Николаевич, Вам шифровка из Челябинска, — произнёс он и, раскрыв новую кожаную папку, протянул мне лист телеграммы.
Я быстро прочитал её и, расписавшись внизу листа, вернул сотруднику. Он положил её в папку и вышел из кабинета. Я вызвал к себе Гаврилова и попросил его приготовить камеру для Хабибуллина.
— Виктор Николаевич, значит, наши челябинские товарищи задержали его? — поинтересовался он у меня.
Я молча кивнул ему головой и, взглянув на его радостное лицо, произнёс:
— Рано радуешься, Гаврилов, — произнёс я. — Вчера я кое-как уговорил следователя районной прокуратуры заочно арестовать Хабибуллина под свою ответственность. Теперь нам с тобой, Гаврилов, нужно доказывать Хабибуллину его причастность к убийству Шамана. Докажем — молодцы, не докажем — будем по уши в дерьме. Сейчас все против нас с тобой, а особенно Гусев и компания. Они спят и видят, что мы с тобой провалим это дело. Сейчас у меня в голове созрел небольшой план. Я думаю, что все они, Гурьянов, Мишин и Хабибуллин, после убийства разбежались в разные стороны и связи между собой не поддерживали. То есть, о том, что никто из них ещё не задержан, Хабибуллин не знает, и мы с тобой обыграем это. Что тебе нужно будет делать, я скажу позже.
Гаврилов вышел из кабинета, а я встал и подошел к окну. Открыв окно, я выглянул на улицу. Около стоящих у здания МВД автомашин стояли водители и что-то громко обсуждали. Увидев меня в окне, они замолчали и стали расходиться в разные стороны.
У меня на столе зазвонил городской телефон. Я поднял трубку и услышал знакомый голос следователя республиканской прокуратуры Славы Васильева.
— Привет, Слава, — поздоровался я. — Чего звонишь, работать не даёшь?
— Вот что, Виктор Николаевич, — произнёс он официальным голосом. — Я Вас приглашаю в прокуратуру республики к трём часам дня. Мне необходимо Вас допросить по жалобе Лобова.
— Слава, ты что как со мной говоришь, словно уже записал меня в преступники. Ну, раз надо, значит надо. Приеду я к тебе в указанное время.
— Знаете что, Виктор Николаевич, давайте перейдём на «Вы», так будет лучше и привычней для меня, — произнёс Васильев и положил трубку.
— Вот тебе и Васильев, — подумал я. — Ещё вчера набивался в друзья, а сегодня уже просит, чтобы я обращался к нему на «Вы».
Я вышел из кабинета и направился к Фаттахову, чтобы доложить ему о вызове в прокуратуру.
В три часа дня я стоял перед дверью кабинета Васильева. Неожиданно дверь кабинета открылась и из кабинета, улыбаясь, вышел знакомый мне по телевизору адвокат Лобова Геннадий Разин.
Я вошёл в кабинет Васильева и остановился на пороге. Васильев оторвал свой взгляд от лежащих на столе бумаг и предложил мне присесть. Я молча сел и внимательно посмотрел на Васильева, стараясь угадать, что с ним могло произойти в столь короткий срок.
— Ну что, приступим, Виктор Николаевич, — произнёс он. — Назовите Ваши анкетные данные.
— Слушайте, Васильев, — произнёс я, чувствуя, что во мне вскипает ненависть к этому человеку. — Вы великолепно знаете все мои анкетные данные, давайте без театра.