Кровь на колёсах

Открыв окно, я вытряхнул пепел. Он разлетелся по ветру и маленькими черными птичками опустился на белоснежное покрывало.

Услышав шум открываемой двери, я повернулся и направился к столу. В дверях стоял Кондратьев и мило улыбался.

— Проветриваете кабинет, Виктор Николаевич? Слышал, вы домой собираетесь?

— Да, Москва отзывает, говорит, что в Татарии работы много, — ответил я. — Какое у вас, Виктор Степанович, первое впечатление о городе? О людях? Я до приезда сюда даже не предполагал, что есть такой город у нас в Советском Союзе.

— Я пока затрудняюсь ответить на ваш вопрос, — Кондратьев пристально посмотрел на меня. — У меня еще не сложилось впечатление об этом городишке.

— Виктор Степанович! Скажите, а чем вызвано сегодняшнее шоу в вашей конторе? Вы знаете, я был, мягко говоря, удивлен вашим присутствием. Вы человек серьезный, с Лубянки, а так просто подписались под эту тему? Это даже не шоу, а просто цирк какой-то!

Кондратьев слегка замялся и, отвернувшись, тихо произнес:

— Не буду скрывать, это инициатива Каримова.

— Скажите, Виктор Степанович, какова ваша роль в этом деле с наркотиками? Я просто теряюсь в догадках. Вы наверняка прибыли работать по линии наркотиков? Но вдруг переключаетесь на работу против меня. В чем дело? Объясните, и мы быстрее найдем точки соприкосновения.

Кондратьев сказал задумчиво:

— Мне, Виктор Николаевич, до сих пор непонятна ваша роль в этом деле с наркотиками. Насколько я осведомлен, вы приехали в Аркалык в составе оперативно-следственной бригады МВД СССР и вдруг бросаете вашу основную линию и начинаете заниматься наркотрафиком. Мешая работать нам.

— Все дело в том, Виктор Степанович, что эти две проблемы оказались неотделимы друг от друга. Работая по своему делу, я сталкивался с фигурантами, которые наряду с реализацией угнанных «КамАЗов» занимались и трафиком. Здесь все перепуталось, машины и наркотики. Главный фигурант нашего дела вдруг оказался лицом, использовавшим похищенные машины и переправлявшим в них наркотики в города Союза. И я, конечно, не мог не заняться этим делом, потому что мне нужен Шиллер так же, как и вам. Мне только непонятно, почему местный отдел КГБ вдруг так испугался моей работы в этом направлении? Для того чтобы оградить меня от нее, есть один способ — убрать меня отсюда. Ну, или передать дело местному КГБ.

Я взглянул на Кондратьева, с интересом слушавшего мою речь.

— Скажите, Виктор Степанович, как давно вы знаете Каримова? Вам до этого приходилось встречаться с ним? — спросил я.

— Мне не совсем понятен ваш вопрос, — туманно ответил Кондратьев. — На мой взгляд, заданный вами вопрос сейчас неуместен. Каримов — опытный оперативный работник, и наш аппарат полностью доверяет ему. У нас, Абрамов, в отличие от вашей системы, не бывает случайных людей. Если он работает, значит, руководство полностью доверяет ему, и у меня нет оснований подозревать его в чем-то. Я тоже верю ему, и все ваши попытки вбить клин между нами обречены на провал. Более того, хочу попросить больше подобных вопросов в отношении Каримова не задавать.

Мне стало все ясно. Если еще несколько минут назад во мне тлела надежда на то, что я могу довериться этому человеку, то сейчас она пропала, словно и не было никогда.

Выдержав паузу, я официально заявил:

— Я слушаю вас, Виктор Степанович. Что вас привело в мой кабинет?

Кондратьев сразу же уловил смену тона и попытался поправить ситуацию:

— Ну что вы, Виктор Николаевич! Я к вам по-дружески, а вы, как ежик, свернулись и выставили колючки. Я пришел к вам с открытым забралом и не хочу ничего делать у вас спиной. Мне необходима вся наработанная вами оперативная и иная информация по нашему делу. Вы много знаете, и у вас есть источники. Отдайте их нам и уезжайте спокойно, с чувством честно выполненного долга. Поймите, здесь, то есть в нашей конторе, нет врагов, и от нас не нужно отгораживаться. Чем скорее вы это поймете, тем лучше для вас!

— Простите, я что-то не понял, это угроза? — я уже с трудом сдерживал интонации. — Как это понимать?

— Это просто дружеский совет, — профессионально улыбаясь, сказал Кондратьев. — Кстати, вы блефовали, когда говорили, что кто-то в день смерти видел в милиции Каримова? Я имею в виду в день, когда произошел самострел Аскарова? Кто конкретно его видел? Подскажите?

Я пропустил мимо ушей просьбу Кондратьева и взялся кипятить чай.

— Как насчет чая? — спросил я.

Кондратьев покачал головой и направился к двери. Остановившись на пороге, он обернулся, окинул меня презрительным взглядом и тихо произнес:

— Я бы попросил вас с сегодняшнего дня представлять мне всю оперативную информацию, полученную вашими сотрудниками по этому делу. Вопрос согласован с Москвой.

— Хорошо, — ответил я, — буду предоставлять вам всю информацию сразу после того, как в МВД СССР подтвердят ваши слова.

Кондратьев ушел.

Шиллер уже три недели жил у Лиды. Все шло хорошо, и опасности жизни постепенно забывались.

Воспользовавшись советом Лидии, он перестал сорить деньгами и старался не привлекать к себе особого внимания. Соседи считали его очередным сожителем хозяйки квартиры и не без интереса наблюдали за изменениями, происходившими в их «семье». Лида перестала ходить по ресторанам и водить к себе малознакомых мужчин. В ней появилась неожиданная домовитость, свойственная обычно многодетным мамашам.

За этот небольшой срок она умудрилась сделать в квартире добротный ремонт и обновить мебель. Курт с Лидой взяли за привычку гулять по вечерам, и это доставляло им большое удовольствие.

Однажды, когда они в очередной раз возвращались с прогулки, их догнал соседский мальчик:

— Здравствуйте, тетя Лида!

— Здравствуй, Кирилл, — ответила женщина. — Ты что так поздно гуляешь? Смотри, как темно!

— Я с тренировки, — беззаботно болтал мальчик, исподтишка поглядывая на мужчину рядом с тетей.

«А дядька-то похож!» — заметил про себя Кирилл, сравнивая внешность друга тети Лиды с портретом преступника, который он видел на милицейском щите «Их разыскивает милиция».

Мальчик ускорил шаг и оказался первым в подъезде. Поднявшись на этаж выше, он еще раз внимательно присмотрелся к соседу тети Лиды.

«Это точно он, тот, с портрета! Что делать? — не по-детски раздумывал Кирилл. — Идти завтра в милицию? Наверное, не поверят».

Парень открыл дверь и вошел в квартиру. Матери дома не было. Она работала санитаркой в больнице и, чтобы свести концы с концами, часто подрабатывала там же ночами.

«Завтра еще раз посмотрю», — здраво рассудил Кирилл.

А утром, перед тем как отправиться в школу, он пошел к отделу милиции, на стенде которого видел портрет. Мальчик остановился и стал внимательно рассматривать нарисованное лицо.

«За совершение ряда опасных преступлений, — шепотом читал он, — разыскивается опасный преступник Шиллер Курт Карлович, уроженец и житель г. Аркалык Казахской ССР».

— Что, знакомых ищешь? — Кирилл вздрогнул от прозвучавшего прямо над ухом голоса. — Не здесь тебе, парень, друзей нужно искать!

— А если я знаю, где сейчас этот дяденька? — ехидно заявил Кирилл. — Я должен сообщить в милицию?

— Если ты пионер — то не только должен, а обязан! — серьезно произнес мужчина. — Пойдем со мной, поговорим у меня в кабинете, следопыт.

Они прошли в здание милиции и поднялись на второй этаж. Мужчина открыл дверь, и они вошли в небольшое помещение, меблированное двумя столами.

— Давай, рассказывай. Начни с себя: кто ты, как тебя зовут и где живешь.

Пока Кирилл рассказывал о себе, мужчина приготовил крепкий чай и разлил его по чашкам.

— Давай, угощайся, — предложил он. — Ты молодец, что пришел. Сейчас мы направим туда наряд милиции и проверим твое сообщение. Ты говоришь, он живет в вашем доме около месяца?

Кирилл кивнул, продолжая маленькими глотками пить сладкий, но горячий чай.

Мужчина поднял трубку и что-то кому-то сказал.