Страница 3 из 6
Но кое в чем он прав: я действительно замеряю и фиксирую электромагнитные поля с высокой активностью, и у меня есть счетчик Гейгера для определения зон повышенной радиационной активности, и датчик сверхнизких частот – все те приборы, которые ассоциируются с проявлениями потустороннего. С призраками. Или с привидениями? Как раз в терминологии я не силен.
Экстрасенша, которую наняли родители, ходила с нами в парк. Она говорила, что чувствует эманации энергии, чувствует, что «здесь случилось нечто» – еще бы не случилось, мы же ей об этом рассказали. А затем она довольно грубо впарила нам свою коллегу, которая «очень опытная» и «умеет находить духов». Ну или энергетические оболочки, или еще какие-то подобные штуки. После этого родители отказались от ее услуг.
– Она молится за тех, кому уже не помочь, – сказал отец по пути домой, а мама молча согласилась.
Но я полез проверять, о чем говорила экстрасенша, и нашел много информации по этому поводу. Именно так я наткнулся на группу под названием «Ищи доказательства»: ее участники пытаются найти факты, подтверждающие существование сверхъестественного и паранормального. Не просто смотрят всякие сомнительные видео или размахивают письмами очевидцев, а предоставляют именно доказательства.
Я уверен: необъяснимое где-то рядом. Иначе не появлялись бы все эти истории. Не появлялись бы охотники за привидениями. Исчезновение моего брата с собакой нельзя объяснить с точки зрения здравого смысла. И если мне удастся это доказать, все вынуждены будут признать: «Да, именно это произошло с твоим братом».
Полиция с первого дня исчезновения Лайама настаивает, что единственный способ найти пропавшего человека – понять, что с ним произошло.
Итак, шаг номер один. Думаю, мы с родителями хотим одного: получить ответы. Понять. Но я абсолютно уверен: они ищут совсем не там, где надо. Сон. Предчувствие. Необъяснимое исчезновение. Лесопарк, населенный призраками, если верить историям, и мой брат, просто растворившийся в воздухе. Рационального объяснения не существует, и все названное выше – тому доказательство.
Но я прихожу сюда вовсе не охотиться на призраков. Многие пошли по этому пути, оказавшемуся ложным. У меня план иной: я хочу найти закономерность – объяснимую и прогнозируемую. А если не выйдет? Если случится нечто неожиданное, непредсказуемое? Оно-то – непредсказуемое, неожиданное – и будет доказательством. Вот в чем мой план. И я уверен, что ищу в верном месте. Ведь именно у меня было предчувствие.
Но мне, если честно, не по себе от мысли о том, на что все время намекает полиция. Итак, шаг номер два. Если мы поймем, как именно исчез мой брат, то тогда, наверное, сумеем вернуть его?
Я в северо-западной части лесопарка. До сих пор я не снимал здесь показания. Только опять ничего не успеваю. Приходится отключить приборы, потому что начинают появляться люди. Их телефоны собьют сигнал. А некоторые еще и с переносными радиостанциями. Я свой телефон всегда оставляю в машине. По-хорошему, приезжать сюда надо ночью, когда вокруг никого и можно остаться один на один с темнотой и историями.
С другой стороны, тогда я останусь один на один с историями и темнотой. Да, я трус.
Вытаскиваю карту, отмечаю, насколько продвинулся, записываю показания приборов и возвращаюсь к машине. Парк длиной в четыре мили тянется на три района, по нему пролегает граница между городскими и школьными округами. Останавливаюсь. Здесь деревья заканчиваются и начинается поле, огороженное деревянным забором, за которым стоит сарай. И дом.
Дом Джонсов. Мне становится не по себе. Я знаю о доме Джонсов – все о нем знают. Потому что Саттон ходил в одну школу с девчонкой, которой удалось выжить, потому что он сделал себя частью истории, потому что зимой в бейсбольном лагере охотно делился подробностями со всеми желающими. Потому что газетные заголовки кричали об этом несколько недель кряду – совсем как когда исчез Лайам два года назад. На глазах у людей случилась трагедия, и они наблюдали за ней, раскрыв рты, и не могли оторваться. Да и я не был исключением.
В том доме не произошло ничего сверхъестественного. Но в голову все время лезли слова экстрасенши об энергиях. Ведь там наверняка остался энергетический след. Хорошо бы снять его для сравнения. И навязчивая мысль «Хуже ведь не будет?» не отпускает меня.
Я пересекаю поле, перелезаю через забор – поздно отказываться от задуманного. Дом пустует, перед входом установлена табличка «ПРОДАЕТСЯ». Измеритель электромагнитного поля я достаю заранее, чтобы снять базовые показания. Затем поднимаюсь на крыльцо, прижимаюсь лбом к стеклу и пытаюсь рассмотреть, что внутри.
Шторы раздернуты, я вижу диван, лампу, картины. Что-то не так. Всматриваюсь еще раз, внимательнее. Картины перекошены, несколько валяется на полу. С домом что-то не так. По спине пробегает холодок.
Собираюсь с духом, успокаиваюсь, прикладываю прибор к стене, облицованной камнем, и вдруг слышу… Шаги. Легкие, быстрые, еле уловимые. Не могу выдохнуть от страха. Из-за угла появляется силуэт. Я далеко не сразу понимаю, что это не призрак, а девчонка. Длинные бледные ноги, темные спутанные волосы, спина, согнувшаяся над рулем велосипеда.
«Девочка», – писали в газетах. И Саттон о ней рассказывал. Я провожаю ее взглядом. Меня она не заметила.
Машина разносчика пиццы отъезжает, как раз когда я выруливаю к своему дому. И снова передо мной еженедельная дилемма: взять кусок пиццы и погрузиться в мир пропавших детей и подростков или незаметно проскользнуть по лестнице в свою комнату, свое убежище, и слушать, как желудок поедает сам себя. Я бы предпочел третий вариант: поехать куда-нибудь и нормально позавтракать. Но почти все накопления ушли на покупку приборов, а работа, на которой я пропадаю, существует лишь в родительском воображении.
Представляя себя газелью в африканской саванне, я осторожно подбираюсь к дому. Но голод берет свое. Лев успевает сделать прыжок.
– Тебя сегодня пораньше отпустили? – спрашивает отец и запускает руку в коробку с пиццей.
Я угукаю. Я сказал, что работаю консультантом в библиотеке. Сказал, что коплю на колледж – родители все равно на мели. Они сначала вложили все средства в поиски Лайама, затем в создание этого благотворительного фонда.
«Как можно думать о плате за колледж, когда дети продолжают исчезать?» Так-то, Нолан. Вопрос приоритетов.
– Хорошо, что ты дома, – говорит отец и протягивает мне тарелку с пиццей. – Подсобишь на «горячей линии».
Но я ссылаюсь на подготовку к итоговым экзаменам и кладу на тарелку еще пару кусков пиццы. Итоговые экзамены, кстати, – чистая правда. А вот подготовка к ним может и подождать. Нужно подняться наверх и перенести показания приборов. Зафиксировать их на карте лесопарка, которая у меня в компьютере. Посмотреть, а вдруг обнаружится наложение сигналов, непредвиденная закономерность.
Беру банку колы и краем глаза замечаю, что рядом с холодильником появилась новая фотография. Быстро отвожу взгляд. Фотографии… Они отбирают силы, вгоняют в ступор, по капле вытягивают из тебя жизнь. Нужно выбираться из этого дома. Здесь повсюду призраки.
3
Кеннеди
К моменту моего возвращения Джо уже встал и занял душ. К тому времени, как он выходит, я успеваю убрать велик в гараж и переодеться в пижаму. Даже не верится, что я проспала всю ночь в маминой спальне. Проснулась резко, от ощущения чьего-то присутствия, точно оказалась в одной из детских страшилок, которые нашептывают друг другу перед сном. А затем глаза привыкли к полумраку, в голове прояснилось, и я вспомнила, что в доме нет никого, кроме меня.
Джо утверждает, что по субботам он должен быть в кампусе, но он явно преувеличивает. График работы у него свободный, этого я не отрицаю. Но похоже, он проводит в университете больше времени, чем требуется, чтобы пореже появляться дома. И я его в этом не виню.
На самом деле мы с ним неплохо ладим для людей, которым неожиданно пришлось делить кров. Собственно, деваться нам некуда – таковы требования суда. Хотя Джо явно не в восторге от того, что на него свалилась ответственность за шестнадцатилетнюю племянницу. Да и я тоже, по правде говоря. Мне сложно воспринимать Джо всерьез, ведь он всегда был маминым младшим братишкой: слегка безответственным, решившим до поступления в колледж несколько лет попутешествовать, «посмотреть мир», всегда очень дозировано уделявшим внимание семейным делам. И конечно, мое присутствие слабо соответствует его холостяцкому образу жизни.