Мой проводник

— Не напоминай, меня выворачивает от одного только твоего вида, — Гермиона поморщилась. — А ты молодец, Малфой. Отлично сыграл свою роль. Я даже поверила.

— О, ну это не моя заслуга, — он огорченно покачал головой. — Увы и ах, но актерские способности не украшают мой список выдающихся качеств.

— У тебя и списка-то такого нет. Нет качеств — нет списка…

— Не перебивай, — фыркнул он. — Развить во мне талант к притворству помог наш старый добрый знакомый, — он кивнул в сторону самодовольно ухмыляющегося Фаджа. — Ты не представляешь, сколько свободного времени появляется, когда тебя выкидывают из кресла Министра Магии. Кто-то бы впал в депрессию, стал разводить соплохвостов или что-то типа того, но не Корнелиус. Он решил мстить. Ты знала, что он в школе был лучшим по зельям? И впоследствии даже подавал на Мастера Зельеварения? Уж не знаю, почему у него не получилось, мне не интересно. Но свои навыки он продолжил тренировать, развивать, так что сейчас он имеет полное право называться настоящим профессионалом.

— И к чему ты клонишь? — Гермиона с подозрением уставилась на самодовольного экс-Министра.

— Ну что за нетерпение, — Драко закатил глаза. — Я к тому, что он продвинулся в зельеварении куда дальше, чем любой Мастер. И особенно его интересовали Любовные зелья. Ты наверняка знаешь, каким образом он так легко вытащил моих товарищей из тюрьмы. Пара старых знакомых в качестве тюремщиков, одна бутылка огневиски на рабочем месте и вуаля. Со мной было то же самое.

— То есть, ты был не под Империусом? Это было Любовное зелье?!

— Какой Империус? На меня наложен Надзор, любое заклинание, которое использовалось на мне или даже рядом со мной, мгновенно вычислили бы министерские шавки. А тут безобидный Любовный напиток, никто и не собирался даже думать о том, чтобы отслеживать его действие. Гениально, а? Как я уже говорил, актер из меня так себе, особенно в случае с тобой. Не мог я себя пересилить и начать хотя бы не морщиться при виде тебя. И вот тогда Фадж и стал доставлять мне зелье.

— Но…если бы это была правда, ты бы влюбился в меня по уши, не давал бы проходу, а ты даже с маглой встречался, хамил, язвил и вел себя, как полная задница! — Гермиона отчаянно цеплялась за любую идею, лишь бы не верить в то, что этот человек причастен ко всему этому.

— Если бы это была Амортенция или любое другое Любовное зелье, то да. Но это было бы странно, не находишь? Ненавидел тебя человек много лет, брезговал даже дышать с тобой одним воздухом в учебном классе, а тут раз и втрескался. Ты бы не оставила это без внимания, верно? Но Фадж варит не простой напиток, а несколько усовершенствованный… Как ты там говорил? — Малфой повернулся к Корнелиусу.

— С накопительным эффектом. Непросто было достать ингредиенты, конечно, но парочка знакомых из Отдела Тайн — и вуаля, — Фадж восторженно хлопнул в ладоши.

— Да, с накопительным. Всего пять дней, во время которых продолжаешь вести себя как обычно, но в то же время в мысли заползает лохматая грязнокровка, и начинаешь с удивлением понимать, что не такая уж она и противная. Ну, ты и сама все знаешь.

— Я не верю… — сдавленно прошептала Гермиона, отрешенно качая головой и впиваясь короткими ногтями в ладони.

Драко присел перед девушкой на корточки и заглянул той в глаза с видом строгого родителя, который вот-вот скажет ребенку, что Санты не существует.

— Поверь, — мягко начал он. — Все, что я рассказываю — правда. Посмотри на себя. Разве тебя можно полюбить без допинга? Воронье гнездо на голове, зубы как у бобра, обкусанные ногти. И это только внешность! Я уже не упоминаю, какая ты зануда, чертова зубрилка, затычка в каждой бочке. Грязнокровка. Мерзкая, вонючая, недостойная и взгляда на чистокровного волшебника. Разве что на Уизли, но их и волшебниками-то с трудом назвать можно. Если бы не святой Поттер, национальный герой, к которому ты так ловко подмазалась в друзья, на тебя бы и внимания никто не обратил. О, нет, — Драко с наигранным ужасом прижал руку ко рту. — Ты и правда думала, что достойна любви? Правда думала, что тебя можно назвать волшебницей просто потому, что ты наизусть знаешь все учебники? Это так мило и наивно. Даже немного жаль тебя разочаровывать. Ха, шучу, конечно. Нисколько не жаль.

Драко встал на ноги и победно посмотрел на опустошенную девушку, скрестив руки на груди, слегка ухмыляясь. Все шло как нельзя лучше. Оставалось лишь заманить шрамоголового и рыжего идиота, и дело в шляпе.

Гермиона сидела на стуле, держа спину абсолютно прямой, сжимая кулаки изо всех сил, не обращая внимания на физическую боль, которая не шла ни в какое сравнение с душевной. Она не слышала переговоров Пожирателей Смерти, которые обсуждали дальнейшие планы, не видела внимательного взгляда нахмурившегося Малфоя, не услышала громкого хлопка трансгрессии, не заметила судорожных жестов Фаджа, который призывал всех, кто стоял на свету, снова скрыться в темноте. Она просто смотрела в пустоту, прокручивая в голове счастливые моменты.

Вот они с Драко едят мороженое в полюбившемся кафе. Она ворует его порцию, пока он не видит, а затем заливисто смеется над его недоумевающим видом.

А теперь они снова пересматривают «Красотку» и вместе решают, что сказка возможна в реальности. Что никакой статус и положение не могут помешать влюбленным.

Или вот они сидят на диване в его гостиной, ее голова у него на коленях, он нежно гладит ее по волосам, распутывая маленькие узелки, смотрит магловское ток-шоу, а она засыпает под легкими движениями тонких пальцев. Он целует ее в висок, потихоньку усмехается и относит ее на руках в кровать, укрывает одеялом и вновь целует.

Здесь они стоят перед большим окном в его гостиной, завернутые в полотенца после горячей ванны, встречая легкий розовый рассвет. Он обвивает руками ее талию, прижимая к себе настолько близко, насколько это вообще возможно, и нежно целует в шею, собирая губами капельки воды.

Она не могла быть настолько слепой, чтобы не заподозрить неладное. Такие люди, как Малфой, не меняются в мгновение ока. Идиотская влюбленность совершенно затуманила ее обычно рациональный мозг, не давая увидеть очевидное. Что что-то здесь не так.

Гермиона очнулась лишь тогда, когда почувствовала ощутимый толчок в ногу. На секунду скосив глаза, она увидела двух ее лучших друзей, связанных магическими путами, и почувствовала…ничего. Никакой паники, никакого страха за жизнь друзей, за собственную жизнь, никакого разочарования от того, как быстро они попались, никакого возмущения, что снова рискнули собой, чтобы спасти ее. Ничего.

Она вернула свой взгляд в спасительную пустоту и хриплым безжизненным голосом проговорила:

— Не стоило приходить. Стоило дать мне умереть.

— Что они сделали с тобой?! — с отчаянием выкрикнул Рон, тщетно пытаясь избавиться от веревок. Гермиона лишь равнодушно пожала плечами, оставив вопрос без ответа.

— Уизли, наконец-то ты ведешь себя, как тебе и полагается. Извиваешься тут, как какой-то слизень. А ты и есть мерзкий червяк, — зло хохотнул Роули, появляясь из темноты и презрительно оглядывая пунцового от возмущения парня.

— Закрой свою смердящую пасть, Роули, — выплюнул Рон, стараясь дотянуться до противника и пнуть его.

— Эй, не прикасайся ко мне даже носком твоего ущербного ботинка, грязный предатель крови, — Роули отскочил от возможного удара. — Левикорпус!

Рона тут же оторвало от пола, и он оказался лицом к лицу с ненавистным Пожирателем, паря вверх ногами над стулом, где сидела Гермиона.

— Что, уже не такие смелые, верно? — язвительно пропел Торфинн, постукивая палочкой себя по подбородку. — Что же мне с тобой сделать в первую очередь… Может, отрезать тебе что-нибудь? Выжечь на лбу надпись «предатель»? Хотя нет, по выжиганию — это к Амикусу. Кэрроу, иди сюда, познакомься с несостоявшимся учеником!

— Если я начну жечь, то он сдохнет в одну секунду, — пробормотал Кэрроу, тоже выходя в круг тусклого желтого света. — А это слишком просто для такого ублюдка…ай!