Страница 14 из 16
Дэль вернулась в комнату как раз тогда, когда соседка выходила из нее.
– Ты куда это? – прищурилась фриммка.
– Я отправляюсь с Джеем, – пояснила Изабелла. – Мы вернемся через три дня.
– Ну, ты и прохвостка, – с завистью рассмеялась Дэль, – лучший способ привязать к себе мужика – быть рядом с ним в минуту его слабости!
Белка посмотрела на нее, как на душевнобольную, и вышла, ничего не сказав. Все равно не поймет!
Джей уже ждал ее в Зале Приемов. Рядом с ним стоял Привратник, такой, каким она помнила его по прибытии в Фартум – высокий, худой, в серой хламиде с низко опущенным капюшоном. Тонкие чуткие пальцы держали посох. Из-под капюшона выглядывали седые, давно не стриженые космы, заплетенные в косицы.
– Добрых гостей, Привратник! – поздоровалась Белка и встала рядом с Джеем, плечом к плечу.
Тайшелец с благодарностью посмотрел на нее.
– Идите в портал, – проворчал Привратник. – Сублим, я отправлю вас к входу в ваш дом, если не возражаете!
– А можете чуть в сторону – на поляну между платанами? – неожиданно сказал Джей.
– Сделаю, – кивнул тот.
У Белки внутри будто прыгал разыгравшийся котенок – она сейчас покинет Фартум и увидит Тайшел, вот это да! Сбежать не было даже в мыслях. Кальмеранка уже поняла, что в университете готовят уникальных специалистов. Грешно отказываться от подарка судьбы, подарка, который когда-нибудь позволит ей расквитаться с Беронцем!
Зал Приемов смазался, темнота ударила под дых, а затем восхитительные запахи влажной земли, зелени и росяного утра достигли обоняния.
Изабелла открыла глаза и огляделась. Вокруг стояли древние платаны, накрытые желто-зелеными кронами, как старухи гадальщицы, что сидели на перекрестках Санмора – платками. Над головой возносилось небо. Не голубое, каким она привыкла видеть его на Кальмеране, а сливочное, с едва уловимым оттенком нежно-розового. Оно казалось какой-то сладостью, вроде зефира, и от него так и хотелось откусить кусочек.
Царил покой, пели птицы, от капелек росы на травинках поднимались маленькие радуги.
Анджей поставил сумку и глубоко вздохнул:
– Дома.
Белка разглядывала его во все глаза, как какое-то чудо. Она никогда не говорила этого слова, и не надеялась, что когда-нибудь скажет. Есть такие опасные слова, к которым стоит привязаться, и получишь в ответ боль, например: дом, навсегда, люблю…
– Идем! – Джей подобрал свою сумку и забрал у Белки ее. – Познакомлю тебя с мамой…
– Она, правда, герцогиня? – Девушка забежала вперед, заглядывая ему в лицо и ища признаки отчаяния, но он был собран, будто перед важным экзаменом.
Кажется, она, сама того не подозревая, своими словами там, в его комнате, придала ему верный настрой!
– Правда, – он слегка улыбнулся, – но ты ее не бойся!
– Я никого не боюсь, кроме ректора, – фыркнула Белка.
Они вышли из парка и направились к дому, который выглядел даже величественнее, чем резиденция Санморского правителя. Здание стояло полукругом, будто обнимая великолепную лужайку, усаженную разнообразными цветами, украшенную скульптурами, фонтанами и беседками в кущах яростно цветущих лиан. На белоснежную лестницу страшно было ступить, и Белка замешкалась – после прогулки по траве подошвы сапог наверняка были испачканы.
Анджей оглянулся на нее с удивлением.
– Ты чего? Давай, поднимайся!
Великолепные двустворчатые двери распахнулись, и на пороге показался седой старик с такой выправкой, что Белка невольно втянула живот и потянулась вверх, стремясь выглядеть выше.
– Сублим, как хорошо, что вы приехали! – воскликнул старик, бросаясь к нему и забирая обе сумки. – Ее Светлость держится, но мы все видим, как глубока ее скорбь!
Джей потрепал его плечу, пробормотал:
– Конечно, старина, конечно.
И быстро пошел внутрь дома. Белка едва успевала за ним, по пути крутя головой во все стороны. Больше всего дом фон Роков напомнил ей публичную библиотеку Санмора – случилось ей однажды выкрадывать оттуда какую-то рукопись. То было величественное здание, построенное на деньги Обители Планиды Спасителя – крупнейшего Кальмеранского монастыря, располагавшегося неподалеку от города. С высокими потолками и стенами, отделанными плитами бело-розового камня с искусной резьбой. Конечно, здесь не было грубовато сработанных деревянных шкафов с мудростью тысячелетий, не было конторок переписчиков, с водруженными на специальные подставки древними фолиантами, с разнообразными чернильницами и аккуратно сложенными в пеналы перьями. Здешняя мебель отличалась функциональностью, легкостью и изяществом. Светильники и великолепные люстры в основном изображали разнообразные цветы, на светлые и пушистые ковры наступать было также страшно, как и на белоснежную лестницу при входе.
Но в помещении, куда Джей привел Белку, смешали светлые и темные краски, тем самым приглушив свет. Да, белые стены огромной комнаты со столом посередине, на котором стояли сияющие витые вазоны из миглора, полные странных, сумрачно-сиреневых цветов, были ослепительно белыми, однако казались посеревшими. Такого же, сумрачно-сиреневого цвета лежали на столе широкие полосы ткани, ими были занавешены окна. Впоследствии Белка узнала, что тайшельцы подобным образом украшают комнаты в доме умершего.
За столом сидела женщина редкостной красоты, в бледно-лиловом траурном платье. Сидела с прямой спиной, аккуратно сложив руки на коленях… и смотрела прямо перед собой.
– Мама, – тихо сказал Анджей и, быстро подойдя, обнял ее, легко поднял со стула и прижал к себе. – Мама!
– Анджей! – прошептала та, утыкаясь лицом ему в грудь. – Наконец-то… Я не знала, когда ты сможешь…
– Тш-ш-ш, – он гладил ее по голове, как маленькую, – я уже здесь.
Герцогиня взглянула через его плечо и увидела Белку. Та поспешно отвела взгляд, ощущая себя не на своем месте.
– А кто это прелестное дитя? – удивилась герцогиня.
– Прости, мама, не представил! – Анджей подвел ее к Белке. – Моя однокурсница и подруга – Изабелла Лакрими с Кальмерана. Изабелла – это моя мама, герцогиня Франсуаза Атенаис Клэр фон Рок.
Белка замешкалась, раздумывая, нужно ли ей кланяться, делать реверанс, или еще что-нибудь, и очень удивилась, когда герцогиня просто взяла ее за руку. Пальцы у нее были тонкие и бледные, как произведения ювелирного искусства, но сильные.
– Очень рада познакомиться с подругой моего сына, – улыбнулась Франсуаза, выделив слово «подруга». – Ах ты, Великая Сопричастность, вас же надо устроить!
Она тронула изящный матовый браслет на запястье, и в комнату тут же заглянула приятная девушка в форменной одежде.
– Покажите нашей гостье ее покои, Мирми! Изабелла, вам следует переодеться к прощальному ужину.
Белка с ужасом вспомнила о том, что у нее нет ни одного платья, однако Джей пришел на помощь:
– Мы – студенты Фартума, мама, нам полагается носить форму.
– А, ну тогда конечно, – кивнула герцогиня.
Изабелла выдохнула и поспешила за горничной.
Выделенные ей покои оказались трехкомнатными, с шикарным бассейном и таким навороченным санузлом, что она тысячу раз возблагодарила Спасителя за то, что тот в свое время познакомил ее с Дэль, которая прекрасно разбиралась в подобных технологических наворотах.
– Прощание в семь, ноэль, ужин – в восемь. А сейчас освежитесь и отдохните. Вам что-нибудь нужно?
– Нет, спасибо!
Белка отпустила прислугу царственным взмахом руки, на мгновение представив себя женщиной по имени Франсуаза. И ей стало смешно. Девчонке с Кальмерана разве суждено носить платья с такой королевской грацией, иметь такой цвет, а главное выражение лица, как у высокородной тайшелки?
Она отправилась в ванную, приняла душ, на всякий случай почистила форму и сапоги, и в одном белье упала на огромную кровать, на которой можно было лежать вдоль, поперек и по диагонали – место, явно рассчитанное не на одного человека! Подумав об этом, Белка хмыкнула. Странное чувство духовного родства, что робко проросло тогда, когда она неожиданно рассказала Джею о своем аресте и попадании в Фартум, для нее оказалось куда более удивительным и ценным, чем возможность завести с ним постельную интрижку. К ее облегчению, Анджей, похоже, думал так же, и, несмотря на то, что проводил вдвоем с кальмеранкой много времени, подтягивая ее по многим предметам, никогда не делал попыток соблазнить. Изабелла не призналась бы никому, но за это она горячо благодарила Спасителя, ведь для нее после Сальваореса не осталось в близости ни неизведанного, ни интересного. Однако поначалу она переживала за Джея, поскольку считала, что с ним что-то не так, раз он не пристает к ней, а напрямую спросить не решалась. Но однажды она застала его в одном из укромных мест университета, целующимся с девушкой на курс старше и… испытала облегчение. По всей видимости, у Анджея существовали определенные принципы, включающие запрет на романы с девушками из своей «команды». Он и на Дэль, которая была намного красивее подруги и всячески пыталась обратить на себя его внимание, с самого начала реагировал с обычным дружелюбным спокойствием.