Конец сказки

– Змей Горыныч сожжет любые ворота… В пепел обратит терема…

– Каменные кремли не обратит. Тиборчане уже сотню лет глядят мне в лицо. Я тревожил их очень мало, чтобы они утратили бдительность, но они все равно не прониклись ко мне доверием. Мои подданные – слишком буйная вольница, они постоянно делали набеги на границы русов. Так что Тиборск готов меня встретить.

– Подсылов тогда заслать… Пусть ворота отопрут изнутри…

– Пытался. У меня было там много лембоев, но они не сумели достойно мне послужить. Им не удалось устранить ни князя, ни старшего Волховича. Большую их часть в результате разоблачили и прикончили. А те мои глаза и уши, что еще сохранились там, могут только подглядывать и наушничать – для серьезной работы не годны.

– Что ж… Я понимаю, к чему ты ведешь… – кивнул Вий, делая ход. – Что ответишь?

Кащей тоже передвинул тавлею, на которой был вырезан полумесяц. Вий усмехнулся под железной личиной и щелчком пальца отправил другую за доску.

– Принимается, – сказал он. – А дальше?

– Дальше Владимир, – передвинул еще несколько тавлей Кащей. – Главный город русов. Киев давно в прошлом, Русь сейчас – Владимирская. Сковырнем его – остальные сами повалятся.

– Владимир… – пробормотал Вий. – Владимир на возвышенности… Стены у него не слишком высоки, но дополнительно его защищают холмы…

– Холмы – преграда только для обычных войск, – отмахнулся Кащей. – Владимир не готов к тому, что могу устроить я. Если прорваться вот здесь – город будет взят одним ударом. Уцелевшие смогут закрепиться во внутренней части, но продержатся они там недолго.

Кащей и Вий передвинули еще несколько тавлей. Полисун в нетерпении переминался с ноги на ногу. Призванный пред царевы очи, он явился незамедлительно, в несколько часов прошел больше, чем лось пройдет за три дни, хотя только сегодня поднялся с постели.

Так что теперь он ожидал хоть небольшого к себе уважения. Тем более, что был Полисун вспыльчив, горяч и резок, как многие его сородичи. Древнее создание, он умер и стал лешим тысячи лет назад, а до того жил сатиром, хвостатым и козлоногим. В те времена его племя хоть и стало уже редким, но встречалось еще в здешних лесах.

– Волчий Пастырь, – вдруг произнес Кащей. – Как спалось?

– Поздорову, батюшка, – хмуро ответил леший. – Зима прошла – и слава Велесу.

– Много ли других уже проснулось?

– Я первый. Но остальные будут со дня на день. В этом году у нас пробуждение-то раннее.

– Это хорошо. Пока остальные лешие еще спят, а снег еще не сошел – сделай кое-что для меня.

– Что смогу – сделаю, – пожал мохнатыми плечами Полисун.

– Вот и молодец. Волков-то много еще в русских лесах осталось?

– Остались, куда они денутся. За зиму поменее стало, конечно, но ничего, не жалуемся. Вот закончу тут, пойду им перекличку проводить.

– Проведи обязательно. Они же, наверное, оголодали за зиму-то?

– Ясный день. Так спокон веку заведено, что зимой голодней всего. Ничего, отъедятся.

– Конечно, отъедятся. И я тебе даже подскажу, на чем. Отправь-ка их вот сюда, – указал на земельный чертеж Кащей. – Погуляй там со своими стадами, попасись на тучных пажитях.

– Стаи у волков, не стада, – поправил Полисун, почесывая бок. – Отправить-то можно, да что другие скажут? Лесная братия еще осенью собиралась – уговорились не встревать. Оно как, можно вообще?

– Можно, не волнуйся. Пущевик тебе пособит, и другие восходные. А если закатные слова поперек говорить будут – на меня все вали. Принудил, мол. В драку не лезь – они потом еще поймут, что я им не враг. Им враги – как раз те, кого они защищают. Так и скажи.

– Да говорил я уж им всем, – поморщился Полисун. – И Пущевик говорил. И другие.

– Сызнова скажи. И Пущевик пусть сызнова скажет. И другие. Может, со второго раза прислушаются. А не прислушаются – так и не надо. Когда людей повыведем, в лесах гораздо привольней станет – тогда-то уж всяко и до самых неразумных дойдет. Хек. Хек. Хек.

– Слушаю, батюшка, – кивнул Полисун. – Все исполню в точности. Дозволишь ступать?

– Ступай, Волчий Пастырь. Дорога тебе скатертью.

Выходя из залы, Полисун едва не столкнулся с человеком в белом плаще. Был он не то юн, не то стар, сухопар и костист, волосом бел, а глазами мертв. Волчий Пастырь при его виде вздрогнул – давно, очень давно он не слышал ничего о Великом Тодоре. Думал, что уже покинул тот людской мир.

Выходит, здесь. Видимо, этой зимой вернулся, тоже присоединился к Кащею.

Интересно, один ли он или со своими тодорами, чертями-китоврасами? Эти четвероногие юроды Полисуну не по нутру, но если они теперь на правой стороне – это хорошо. Силы им не занимать, в сече равных мало.

А уж их коноводу – особенно. Хотя Великий Тодор сам и не тодор вовсе, а… один Числобог знает, кто он такой вообще.

Человек, возможно. А то еще какая нечисть.

– Проходи, старый приятель, – подозвал Великого Тодора Кащей. – С отцом моим ты знаком?

– Наслышан, но раньше не пересекались, – гулко произнес демон. – А тот сатир – то Полисун был?

– Он. Знаешь его?

Великий Тодор неопределенно повел плечами. На Вия он старался не смотреть, да и тот сидел так, словно это не о нем только что шла речь.

Ибо силен и могуч Великий Тодор, среди далеко не последних демонов ходит. Но Вий во времена былой своей славы одним бы ногтем его подцепил, другим придавил – вот и нет больше Великого Тодора. Так уж громогласен был Отец Богов Кумарби, такой нестерпимый свет излучал.

Конечно, сейчас он рядом с собой прежним – что обгоревшее полено рядом с величественным дубом. Но Великий Тодор все равно уступает ему на две головы.

– Хорошо ли устроились твои дружинные? – спросил Кащей, перебирая в пальцах тавлею.

– Не жалуюсь, – коротко ответил Великий Тодор. – Ждут начала похода. Надеюсь, он скоро? Мы не навсегда с тобой, Кащей. Я помогу тебе только по первому времени, в самых трудных битвах, а потом уже сам справляйся. Твои беды – не наши беды, мы просто любим хорошую охоту.

– Вот как раз об охоте я и хотел поговорить. Тебе тут не очень скучно ждать выступления? Не хочешь немного растрясти кости?

– Можно. Кого нам тебе добыть? Хочешь, чтобы мы сделали налет на твоих врагов? Для целого города моей малой дружины не хватит, но если стоптать заставу или пройтись по деревням смертных…

– Пройдитесь по деревням, – кивнул Кащей. – И заставы там потопчите. Немного страха лишним не будет. Но главное, чего я хочу – доставьте мне один труп.

– Труп?.. – удивился Великий Тодор. – Чей?..

– Топорогрудого сатира по имени Очокочи. На границе Смоленского и Полоцкого княжеств есть старое капище – где-то рядом с ним лежат его кости. Привези их.

– Гонять Великого Тодора за гнилыми мощами… – цыкнул зубом демон. – Не слишком ты расчетливо используешь меня, Кащей.

– Это довольно ценные мощи, и понадобятся они мне уже скоро. Нет времени слать татаровьев или подымать тамошних лембоев. А навьи доберутся быстро, да принести не смогут.

– Ну как скажешь, – пожал плечами Великий Тодор. – Коли я обещал тебе помогать, так уж буду помогать. Только скажи уж сразу, много ли там будет опасностей. А то, может, просто пару дружинных послать, кости эти выкопать?

– Ничего быть не должно, – ответил Кащей. – Ничего и никого. Но если вдруг кто-нибудь там окажется – сумей уж разобраться. Твоим тодорам кровь лить не в тяготу, я чаю.

Великий Тодор колко рассмеялся. Он с дружинными только потому все еще не покинул этого мира, что в закатных землях все еще проводится иногда Дикая Охота. Жарко любил это развлечение Великий Тодор. Не единожды участвовал в нем, а случалось – даже и возглавлял.

Недурственно будет провести напоследок Дикую Охоту здесь, в дикой Русландии.

– Дай-ка мне пару дюжин навьев в свиту, – попросил он. – Для большего шума и тарарама.

– Ты получишь их, – кивнул Кащей. – Ни в чем себе не отказывай.

Немало еще бояр явилось сегодня Кащею на поклон. Уважение высказать, донесение принести, повеление получить. Один за другим они входили в тронную залу и представали пред царем нежити, мирно игравшим в тавлеи.