Страница 111 из 117
В Ахаонг они вернулись с запада. Они не останавливались в поселениях, а чуть замедлились лишь в Санвуде, где Гавейн поменял лошадей на более быстрых и свежих, а потом они на максимальной скорости помчались в Грэйсэнд. Санвуд был родным городом для клана Мьют, кто-то мог заметить Гавейна и донести Месарош, что он здесь, а они-то ужи наверняка знали, кого он сопровождал. Конечно, вероятность такого совпадения была довольно мала, но не для того они обходили Ахаонг по широкой дуге, чтобы попасть в засаду в самом конце маршрута.
Вот и все, путешествие окончено. Камера была та же самая, что и в прошлый раз, с крошечным зарешёченным окошком высоко вверху. И теперь Нора чувствовала себя ещё более одинокой, чем раньше. Раньше ей было плевать на общество, потому что у неё была цель. Но теперь она уже сделала все, что могла, и ей оставалось только ждать.
День сменился ночью.
Чем больше времени она проводила в камере, тем сильнее путались её мысли и чувства. Она не знала, через сколько дней она встретится со счетоводом, чтобы отчитаться о проделанной за два месяца работе и услышать свой приговор. Она не знала, готова ли отправиться к Игараси. Она никак не могла решить, что же ей дороже: её жизнь или её свобода.
Снова наступила ночь.
Еду ей приносили регулярно, и Нора заставляла себя есть. Она не хотела, и не понимала до конца, зачем превозмогает себя, но потом поняла, что просто не хочет сдаваться. Ладно, пусть её отдадут Игараси. Пусть они делают с ней, что хотят. Если они убьют её – им за это ничего не будет, и она получит своё избавление.
«Я всё сделала правильно, - твердила сама себе Нора. – Я отомстила, и я разоблачила кровососов, нарушающих закон».
Через несколько дней один из охранников обмолвился, что Йерне и Иштван Месарош мертвы. Узнать об этом Норе было приятно, и она даже успокоилась на некоторое время. Но чем глубже она осознавала, что её месть свершилась, тем больше места в её душе занимало чувство одиночества.
Ещё одна ночь, более холодная и темная, чем все предыдущие. Нора не могла заснуть, и всё смотрела в дальний угол камеры, который казался более тёмным, чем все остальные. На миг ей даже показалось, что тьма живая, что она клубится и смотрит на неё, или даже... Нет, это было глупое самовнушение, но на миг ей показалось, что это её собственная тьма, вышедшая на свободу. А потом Нора закрыла глаза и заставила себя успокоиться.
– Не оставляй меня, – послышался скрипучий гнусавый голос из дальнего угла. – Я не хочу быть одна, не оставляй меня.
Впервые за четыре года Нора утратила контроль над своим горем и заплакала.
Никто, включая саму Нору, не мог толком понять, откуда в её камере взялся ещё один постоялец. Тревогу поднял охранник, услышавший, как "гостья" утешала Нору посреди ночи.
– Кто здесь? – спросил он, пытаясь одновременно светить в маленькое окошко в двери хвостом саламандры и заглядывать в него.
Незнакомка умолкла, Нора тоже перестала всхлипывать, насторожившись. Теперь, когда она немного справилась со своими эмоциями, ей стало страшно. Ночью она почти ничего не видела, такой была тьма, но днём в её камеру проникал серый свет, и она была абсолютно уверена, что с ней никого не было. Высокая широкая фигура была с головой завернута в балахон из плотной ткани, цвет которой нельзя было разобрать в свете светильника.
– Покажи своё лицо, – потребовал охранник.
Гостья пошевелилась и с явной неохотой стащила капюшон. Нора испуганно ахнула: перед ней был не человек. Посередине широкого лица был длинный, как у мамонта, хобот, только без шерсти. Голова была лысой, без единого волоска, а уши вдвое больше, чем у человека. Только глаза были самыми обычными, человеческими, и в них застыла безграничная грусть.
– Пожалуйста, не прогоняй меня, – сказало существо гнусавым голосом.
Нора чувствовала, как сильно бьётся её сердце – она знала, что в мире существуют монстры, двух из них она не так давно убила. А ещё был пирокрот, на которого охотились они с Арпадом, и двухголовый людоед. Она ещё о многих слышала, но никто из них не подходил для описания этого.
– Ты кто? – полушепотом спросила Нора, и голос её дрогнул.
– Я Донная Птаха. Не бойся, я не причиню тебе вреда.
Охранник поднял тревогу, и когда он отошел от двери, в камере снова стало темно. По звукам Нора поняла, что Донная Птаха снова надела капюшон. Некоторое время они провели в тишине, а потом это стало невыносимо.
– Как ты сюда попала? – спросила Нора.
– Я не знаю. Сначала было темно, а потом стало немного светлее, и я услышала, как ты всхлипываешь.
От её слов и её голоса Норе снова захотелось заплакать, но она взяла себя в руки.
– Но как это произошло? И... Кто же ты?
– Я не знаю, – прогнусавила гостья. – Я Донная Птаха.
В коридоре послышались торопливые шаги нескольких людей. Вернулся охранник с подкреплением. Они открыли дверь, внутрь вошел один и осветил все углы, чтобы убедиться, что других нежданных посетителей нет.