Страница 12 из 15
Однако на правом фланге первоначально наметился успех. В «Наградном листе» младшего унтер-офицера из вольноопределяющихся 52-го драгунского Нежинского полка Александра Масловского записано:
«…отличился… 30 Дек. при штурме ст. Инкоу, когда впереди всех бросился в окоп противника. Тяжело раненый он остался в строю, продолжая подавать своим товарищам пример мужества».
А. Н. Панчулидзев сообщает подробности этой атаки:
«Драгуны Ванновского тем временем подошли к станции и заняли передовой окоп. Высокий вал с широкой канавой впереди преграждал им дальнейшее наступление. Во входящем углу вала находился проход. В этот проход устремились драгуны за полковником Ванновским, но овладеть этим единственным во всем вале проходом им не удалось, так как японцы, обстреливая его перекрестным огнем, буквально засыпали это место пулями. Тогда драгунам пришлось отступить. Полковник Ванновский однако не отрешился от мысли овладеть станцией. Драгуны под его командой залегли в занятом ранее окопе и в свою очередь открыли огонь по японцам, давая тем самым возможность остальным собраться и возобновить атаку».
Однако и повторная атака сорвалась. Если вначале на штурм шли сплоченные эскадроны и сотни, то во второй раз офицеры вели уже разрозненные кучки людей, кое-как собранные под огнем. Теперь им ставилась задача лишь выиграть время, чтобы можно было вынести убитых и раненых. А таковых было немало. Из Нежинского полка был легко ранен поручик 3-го эскадрона И. Васьковский, а прапорщик Кареев – тяжело. В Черниговском полку тяжело ранен штабс-ротмистр Пантелеев, а корнет Романов и вольноопределяющийся Киндяков – смертельно. Вскоре был ранен в правую руку, с раздроблением кости, и сам полковник С. П. Ванновский. Драгуны, потеряв начальника и две трети офицеров, начали, отстреливаясь, отступать. Убитых и раненых заметно прибавилось.
Полковник Хоранов, видя бесполезность дальнейших атак, отдал распоряжение об отходе к коноводам. В «Дневнике военных действий 52-го драгунского Нежинского полка» записано, что 60 охотников под начальством корнета Ланцуцкого подошли к станции Инкоу как раз в тот момент, когда штурмующие части полковника Хоранова были отбиты. По приказанию корнета смельчаки-драгуны стали подбирать и выносить убитых и раненых. Всего ими было вынесено 5 офицеров и 20 нижних чинов. Но подобрать удалось далеко не всех.
Впоследствии подсчитали потери сборного штурмового отряда. Убито было 4 офицера и 5 7 нижних чинов, ранено 20 офицеров и 186 нижних чинов. Без вести пропало 2 6 человек. При этом отряд не выполнил поставленной задачи.
9. Набег на Инкоу. Отход
Из труда Военно-исторической комиссии «Русско-Японская война 1904–1905 гг.»:
«Нежинские эскадроны оставались в д. Хуаинтай до 5 час. утра 31 декабря, когда ими было получено известие об отступлении всех частей отряда полк. Хоранова. Прикрывая это отступление сначала с левого фланга, а потом с юга, они двинулись к д. Ленсантын».
А «Дневник военных действий» полка сообщает:
«В ночь с 30 на 3 1 – е второй эскадрон полка занимал сторожевое охранение для охранения отряда с севера. В 1 1 час. 20 мин. утра весь полк выступил в хвосте колонны главных сил».
Это позволяет определить, где в начале отхода находился дивизион подполковника барона К. Г. Э. Маннергейма. Поскольку возникли опасения, что возможны атаки с севера, от Ньючжуаня, и, кроме того, ожидалось преследование от Инкоу, видно, что Нежинские эскадроны посылались для охранения на особо угрожаемые направления.
Не доходя до Ньючжуаня, три колонны повернули на северо-запад и устремились к реке Ляохэ. На походе, при движении к переправам, не раз появлялись японские конные дозоры, которые сразу исчезали при приближении наших разъездов.
Ночью подморозило, а с утра под лучами солнца началась оттепель. Она могла затруднить переправу через Ляохэ, тем более что в нижнем течении этой реки лёд считался ненадежным. Опасались, что японцы поспешат взорвать его и тем самым отсекут пути отступления. Поскольку предполагалось, что переправляться, возможно, придется с боем, вперед от колонны генерал-майора Самсонова были посланы эскадроны Черниговских драгун. Однако первая досадная преграда возникла еще перед Ляохэ: следовало преодолеть узкий, но глубокий, с крутыми берегами приток – Лихэ. Через речушку был перекинут единственный мостик, и по нему пошла средняя колонна с транспортом раненых. А Черниговцам и Нежинцам пришлось спускаться и подниматься по обрывистым откосам.
Колонна подошла к Ляохэ в 7 часов 45 минут вечера. Ширина реки была около 90 саженей, то есть приблизительно 190 метров. Взошедшая луна ярко освещала местность. Зеркальная поверхность замерзшей реки, к счастью, выдерживала вес орудий. Мороз усиливался, и это вселяло надежду в успех переправы.
Вероятно, вскоре луна скрылась в облаках, потому что в официальном труде Военно-исторической комиссии говорится, что переправа происходила в темноте. А хорунжий А. Н. Панчулидзев, описавший вид реки в лунном освещении, чуть далее сообщает:
«Переправа происходила в густом тумане. В двух шагах ничего не было видно. Четыре последних эскадрона оторвались от головы полка. Долго бродили мы в тумане…».
Переправа завершилась в общем благополучно, хотя несколько провалившихся лошадей пришлось вытаскивать с помощью веревок. К серьезному просчету можно отнести то, в ходе переправы была утрачена связь с правой (восточной) колонной генерал-майора Телешева.
На ночлег Нежинские драгуны прибыли в 1 0 часов вечера, пройдя в тот день около 50 верст, всего же в последние двое суток 1904 года кони были под седлом 40 часов.
Корнеты Михаил Сиверс и Николай Крыжановский из 4-го эскадрона предлагали дождаться полночи и чокнуться рюмками с ромом. Но измотанные кавалеристы, поздравив друг друга и пожелав благополучия, валились от усталости, так и не дотерпев до полуночи.
А утром 1 января 1905 года все проснулись от артиллерийской пальбы. Выяснилось, что подошедшая от Ньючжуаня японская колонна силою в два батальона, с артиллерией, начала переправляться через Ляохэ, но ей воспрепятствовали спешенные сотни 2 6-го Донского казачьего полка и взвод 2-й Забайкальской казачьей батареи. Понеся значительные потери, японцы отошли. Однако в это время головной отряд другой японской колонны, уже переправившейся ранее через реку, начал выдвигаться в западном направлении. Противник стремился заградить пути возможного отхода наших частей, при этом из-за тумана не видел их и даже не подозревал, насколько они близко. И тут отличились 2-й и 3-й взводы 2-й Забайкальской казачьей батареи, которые остановили вражескую пехоту сильным огнем, нанеся ей большой урон.
Услышав звуки боя, генерал-адъютант Мищенко решил приблизить левую и среднюю колонны к правой (восточной). От 52-го драгунского Нежинского полка для охраны движения левой колонны был выслан 3-й эскадрон вперед и два эскадрона в боковой авангард. Для разведки и освещения местности назначили три разъезда.
Вот фрагмент из воспоминаний А. Н. Панчулидзева, относящийся к этому моменту:
«…“Господа офицеры, назначенные в разъезды!” – послышался голос командира полка. Дударов, Соколов и я собрались перед полковником Стаховичем, ожидая указаний.
“Никаких карт у нас нет”, говорил командир полка, “мы пойдем по дороге на местечко Шанлин, держите направление на север и выдвиньтесь верст на 5 на 6 вперед авангарда”. Я вышел с разъездом на рысях, приняв должные меры охранения, и стал уходить от авангарда. Скоро я мог отправить следующее донесение начальнику авангарда, подполковнику барону Маннергейму:
“Вошел в связь с головными разъездами колонны генерала Абрамова, которая идет в северо-западном направлении. До сих пор неприятеля мною не замечено”».
Итак, выясняется, что 1 января 1905 года подполковник барон К. Г. Э. Маннергейм командовал эскадронами, находившимися в авангарде колонны генерал-майора Самсонова.