Страница 76 из 84
— Полагаю, на этом мои дни с шлюхами в доме закончились, — пробормотал Савио.
Римо оторвал взгляд от Греты и прищурился.
— Я не хочу, чтобы чертовы шлюхи были рядом с моими детьми.
Грета вскрикнула от резкости его голоса, и Римо сжал губы. Он мягко покачал ее и пробормотал что-то, чего я не расслышала. Как только она перестала плакать, я повернулась и ушла. О моих детях заботились.
В конце концов я пошла помогать Киаре на кухне. Киара готовила вегетарианские закуски и вегетарианское основное блюдо, в то время как я делала ростбиф и шоколадный торт. У меня не было большого опыта приготовления любой пищи, за исключением случайного детского пюре, так что это оказалось проблемой.
Позже мы все расселись вокруг стола с хорошо прожаренным ростбифом, не средней прожарки, как предполагалось, и слегка подгоревшим шоколадным тортом, но никто не возражал. Во время моего плена я лишь мельком видела братские узы, которые связывали Римо и его братьев, но теперь, когда я стала частью их семьи, я поняла, насколько сильно они заботились друг о друге.
Римо обменял себя на Адамо, подписал смертный приговор, чтобы Адамо мог жить. Нет большей любви, чем это. Я надеялась, что Римо способен на такие эмоции.
• ── ✾ ── •
Когда мы с Римо вернулись в спальню, я рискнула еще раз взглянуть на телефон, и мои плечи поникли. Никакого сообщение.
Римо подошел ко мне сзади, положил руки мне на талию, прижался губами к горлу.
— Ты жалеешь, что бросила наряд?
Я прислонилась к нему. Его грудь была обнажена, и он снял большую часть бинтов, несмотря на протесты Нино.
— Нет. Грета и Невио будут счастливее здесь.
Он нежно укусил меня за горло.
— А ты?
Я повернулась и поцеловала его.
— Думаю, я тоже буду счастлива.
Римо стянул с меня платье через голову, прежде чем подтолкнуть к кровати, и мы оба упали. Мы целовались долго, пока я не почувствовала отчаяние и жар.
Римо спустился по моему телу, снял трусики и растянулся у меня между ног. Его губы и язык толкнули меня через край в течение нескольких минут, затем он поднялся обратно, его тело накрыло мое, его вес опирался на его предплечья. Его глаза встретились с моими, когда он врезался в меня, требуя меня полностью впервые за четырнадцать месяцев.
— Римо, — выдохнула я.
Несмотря на вспышку боли на лице, Римо не дрогнул. Он вошёл глубоко и сильно, его глаза владели мной. Когда он протянул руку между нами и погладил мой клитор, я вскрикнула, обнимая его и крепко сжимая его плечи. Римо зарычал от боли и удовольствия, но продолжал толкаться, пока я отходила от оргазма. Он поцеловал меня яростно, собственнически, затем отстранился.
Он перевернул меня на живот и поцеловал в ухо, устроившись между моих бедер. Я почувствовала чье-то твердое присутствие у своей задницы и застыла от удивления и страха. Римо погладил меня по спине, помассировал ягодицы.
— Я хочу владеть каждой твоей частичкой, — прошептал он, целуя мое плечо.
Он повернул мою голову так, чтобы я встретилась с ним взглядом, и медленно поцеловал меня. Римо пару раз вошёл в меня пальцами, но его эрекция была намного больше.
— Скажи что-нибудь, — настаивал он.
Я нервно сглотнула.
— Я твоя. Вся я.
Взгляд Римо смягчился.
— Расслабься, Ангел. Я буду осторожен.
На мгновение он приподнялся, и я услышала, как он достал что-то из ящика. Через плечо я увидела, как он покрывал свой член смазкой, а потом снова оказался надо мной.
Он слегка укусил меня за лопатку, когда толкнулся вперед, и я выгнулась, когда растяжение стало слишком сильным.
Римо остановился, поцеловал меня в плечо, в щеку. Его руки скользнули под мое тело, нашли сосок и клитор. Он потянул меня за сосок, в то время как его пальцы гладили мой клитор.
Вскоре я расслабилась вокруг него, когда боль и удовольствие смешались. Он просунул в меня два пальца и грубо застонал, звук был таким первобытным и эротичным, что мое сердце сжалось от возбуждения.
— Я чувствую свой член внутри тебя. Это прекрасно.
Я застонала, когда он медленно пошевелил пальцами, а другой рукой продолжал крутить мой сосок. Несмотря на боль, я почувствовала приближение освобождения. Мои губы приоткрылись, и мышцы напряглись, когда удовольствие охватило меня.
Римо протолкнул свой член в меня, и я застонала, разрываясь между болью и удовольствием. Я никогда не чувствовала себя такой растянутой, балансирующей на грани всепоглощающей боли и все же счастливой, что Римо забрал и эту часть меня.
Я задрожала, переполненная ощущениями. Римо поцеловал меня в щеку.
— Можно?
Я кивнула, и он вышел почти до конца. Я задрожала, когда он толкнулся в меня обратно. Он продолжал играться с моей киской, медленно входя в меня.
— Все наладится, Ангел, — пробормотал он.
Его движения стали быстрее, и я прикусила губу. Боль и удовольствие смешались, почти слившись воедино. Тело Римо прижало меня к матрасу, когда его член и пальцы завладели мной.
С гортанным стоном Римо врезался в меня еще раз, и я почувствовала его освобождение. Я отчаянно задрожала под ним. Римо задержался внутри меня на пару ударов сердца, его горячее дыхание на моем плече, его пальцы нежно, почти успокаивающе касались моего клитора.
Он осторожно вышел из меня, затем перевернул на бок и прижался ко мне сзади, целуя в плечо. Я не могла пошевелиться, ошеломлённая и поражённая. Каждый раз, когда я думала, что Римо забрал все, он забирал другую часть меня.
— Ангел? — спросил он, понизив голос.
Я повернулась в его объятиях и прижалась к нему, уткнувшись носом в изгиб его шеи. Римо напрягся и схватил меня за подбородок. Я могла видеть намек на колебание на его лице, когда он оценивал мое выражение.
— Ты никогда не подчинишься моей воле, потому что думаешь, что я этого хочу. Было ли это слишком больно?
Я подняла глаза, с трудом сглотнув. Римо беспокоился за меня. Грубый, безжалостный, жестокий до мозга костей, и все же беспокоящийся обо мне.
— Я хотела сдаться тебе, отдаться тебе вот так. Ты уже владеешь каждой частью меня.
Он нахмурился еще больше и провел пальцем по моему лицу.
— Мне не доставляет удовольствия причинять тебе боль, если это не усиливает твоего удовольствия.
Я склонила голову набок.
— Ты, кажется, удивлен.
— Мне нравится причинять людям боль, но не тебе, никогда.
Я замолчала, гадая, что это значит. Римо оттолкнулся, перегнулся через меня и полез в ящик тумбочки. Он вытащил небольшой сверток и положил его между нами.
— Для тебя, — сказал он.
Мои брови поползли вверх. Раньше он не делал мне подарков, но я предполагала, что подарки для Греты и Невио предназначались и мне. Было достаточно трудно раздобыть что-нибудь для Римо. В конце концов я выбрала руководство по беговым дорожкам региона, а также быстро собранную фотокнигу из первых семи месяцев жизни наших близнецов
— Что это?
— Открой, — потребовал Римо, проводя кончиками пальцев по моему боку и бедру.
Я подняла крышку, и мое дыхание замерло, когда мои глаза заметили ожерелье с кулоном в форме крыльев. Это была прекрасная часть тонко обработанного золота. Замысловато великолепный. Я осторожно вынула его.
— Где ты его взял? Ты не выходил из дома.
— Я заказал его у местного ювелира вскоре после того, как отпустил тебя.
Мои губы приоткрылись от удивления. Римо помог мне надеть ожерелье, и холодное золото осело в ложбинке между моими грудями.
— Губительно великолепно, — пробормотал Римо, поглаживая мою кожу.
Я с любопытством посмотрела на него.
— Ты погубил меня ради других девушек.
Меня захлестнула волна собственничества. Римо был моим.
РИМО
Я смотрел, как Серафина гладит наших детей по головам, терпеливая, любящая, хотя они оба плакали несколько часов подряд. Она пела им, шептала сладкие слова. Она оставила свою семью ради них, чтобы они были в безопасности, чтобы они получили жизнь, которую они заслужили, жизнь, для которой они были предназначены.