Встать с колен

— Как же так? — чуть раскрытый ротик, широко раскрытые глаза; гнома была искренне удивлена. — Ведь подгорный народ уже почти сотню лет не влезал в свары людей…

Отец вновь нахмурился.

— Ты слишком долго не была дома… и не знаешь последних новостей, — он с угрозой окинул взглядом все еще лежавшего без сознания Колина. — Глава клана Сломанной Секиры объявил себя Кровальдом Владыкой гномом и занял трон Подгорных владык, — гнома замера, с ужасом понимая, что этот до безумия стремившийся к власти выродок, настойчиво добивавшийся ее руки, стал над гномами. — На общем собрании кланов хранители поддержали его. Эти…, — он вдруг отвернулся и со злобой сплюнул на землю. — Лжецы объявили его избранником Подгорных богов, отдавших под власть владыки Кровальда всех гномов нашего мира.

Отец Амины замолчал и через некоторое время продолжил.

— Доча, происходит что-то страшное…, — в голосе старого гнома отчетливо прорезалась явственная тревога. — Из тех кланов, что были на совете, только два выступили против того, чтобы владыкой стал Кровольд. Это южные кланы — Рыжебородые и Бронзовой кирки… А три дня назад разнеслась весть о том, что в городе рыжебородых гномов поразила непонятная болезнь, — с тяжелым вздохом продолжил он. — Первыми от страшного жара как лучинки сгорали детки, — побледневшая Амина словно от удара по голове уткнулась в плечо отца и сквозь стиснутые зубы зарыдала. — Потом женки… Вчера от них пришел второй гонец, который просил передать последнего оставшегося в живых старейшины, что в клане Рыжебородых больше не осталось женщин и детей!

Гнома зарыдала еще сильнее. Правда, рыдание это сквозь стиснутые зубы напоминало больше отчаянное рычание раненное волчицы, к лапам которой жались крошечные шерстяные комочки ее щенков.

— Это же он, отец! — горячо шептал она, повернув к нему свое заплаканное лицо. — Это сделал этот выродок! Так быстро жар поднимается только от семян черного цветка! — он вдруг отпрянула от гнома, на груди которого только что рыдала, а ее глаза зажглись гневными огнями. — А ты? Что сказал ты на совете, отец?

Он опустил голову, но тут же ее поднял и твердо посмотрел дочери в глаза.

— Меня там не было. С торговым караваном я был на юге и вернулся только четыре дня назад, когда только узнал о твоем похищении, — гном не врал, он, действительно, отсутствовал почти месяц и гонцы о заседании совета и пропаже дочери и наследницы с трудом нашли его. — Амина…, — старый гном вновь тяжело вздохнул. — Теперь я даже боюсь думать о том, что будет дальше.

Она как-то съежилась после его слов, словно становясь меньше, а потом снова всхлипнула.

— Давно уже гномы не убивали гномов. Видно, опять наступило время обагрить секиры и молоты в крови своих собратьев, — стоявшие возле него него гномы невольно опустили взгляды на свое оружие. — Владыка Кровольд призвал себе на службу клановые отряды… Кровольд решил выступить на стороне шаморского султаната и ударить по землям свободных баронов, выступивших за Ольстерское королевство.

Он замолчал на несколько секунд.

— Владыка призвал и наш клан выполнить клятву верности, которую наши предки приносили трону Подгорных владык…, — хрипло произнес отец Амины, заставив ее вздрогнуть. — Я должен собирать гномов…

При этих словах она с ужасом посмотрела на отца. Конечно, она не хуже его знала, чем была для кланов эта клятва, но даже сама мысль служить кровавому выродку повергала ее в отчаяние.

Старый гном опустился на торчавшую часть бревна и ссутулившись тихо произнес.

— Я не знаю, что делать, доча, — и от его слов дохнуло такой безысходностью что Амине стало по-настоящему страшно. — Не знаю…

Это было по настоящему жуткое превращение сильного, крепкого как скола, гнома, поднявшего целый клан обычных ремесленников на недосягаемую прежде высоту, в старую развалину, не знавшего что ему делать дальше.

— … Это точно он… Сделал так, чтобы рыжебородые больше никогда не стояли у него на пути…, — бормотал гном, обхватив голову сильными ручищами. — Я точно знаю! Этот ублюдок давно скалил на них зубы…, — он говорил так, словно оправдывался перед кем-то. — А теперь что? Совет свое слово сказал! Почти все кланы его поддержали. Это больше пятисот тяжеловооруженных гоплитов, настоящая железная стена! Что один наш клан сможет сделать с ними?

В этот момент лежавшее без движения окровавленное тело зашевелилось и от него донеслось еле слышно:

— Я… знаю.

Руки старого гнома, которыми он сжимал свою голову, застыли. Он их медленно опустил и с удивлением, граничащим с полным неверием, направил свой взгляд на лежавшего.

— Ты? Кто ты такой, что берешься что-то советовать мне? — отец Амины с горькой усмешкой очертил рукою круг. — После всего, что я тут увидел, все твои советы это просто грязь под ногами, — и он выразительно растер подошвой сапога землю.

Отец Амины рассматривал этого бледного, тяжело дышавшего гнома, в руку которого словно горный клещ вцепилась его дочь. Тот же смотрел прямо на него, не отводя взгляд. Так они «боролись» несколько секунд, пока, вдруг, старый гном к своему удивлению не осознал, что раненный начал смеяться.

— Ха-ха-ха…, — этот хрипящий, захлебывающий, давящийся звук, действительно, был смехом и этого не столько удивляло, сколько пугало своей странностью. — Ха-ха-ха… Ты, мужик… смотришь, но ни черта не видишь! — он замолк, переводя дух. — Секиры, доспехи…, — он скосил глаза на здоровенный с тяжелым набалдашником топор, стоявший у ноги старого гнома. — Все это лишь куча тяжелого железа, которое еще многое решает в ваших сварах… Ха-ха-ха-ха, — он снова захрипел, хватаясь за окровавленную повязку на боку. — Грядет новое время, старик! Время крови!

Тимур, сильно ослабевший от потери крови, говорил с трудом, часто останавливался, иногда забывался и его начинало нести.

— Если ты хочешь спасти свою жизнь, жизнь дочери и весь клан, то хотя бы просто выслушай меня, — гном, до этого несколько раз порывавшийся встать и уйти, наконец, решил дослушать, что ему может сказать этот выдавший бред «топор». — Ты… думаешь, что у тебя просто нет выхода и тебе придется выступить под рукой этого вашего владыки… Да… Старик, ты уверен, что тогда он не тронет твой клан и отстанет от Амины? Вижу, так ты и думал, — на какое-то мгновение в глазах старого гнома мелькнуло удивление, которое он тут же спрятал за непроницаемой внешней маской. — Это все дерьмо! — тут Тимура чуть повело и он понес все, что у него было на языке. — Дерьмо его обещания, твои надежды! Знаю я таких уродов… Он же пить, драть не будет, а за власть цепляться последними зубами станет! Думаешь, потом он потерпит рядом с собой хоть один клан, в котором кто-то на него косо смотрит? Да?! Ха-ха-ха! — «закаркал» парень и сразу же застонал от боли, отдававшейся в ребра. — Нет! Тысячу раз нет! Он тут все поле зачистит!.. Амина рассказывала, что он спит и видит себя владыкой не только гномов и людских земель. Ты понимаешь, старик? — отец Амины скрипнул зубами. — Сейчас у тебя еще есть маневр, чтобы все изменить, но потом его уже не станет…

К главе клана Железного молота подтянулись большая часть пришедшего с ним отряда, услышав возбужденную речь соплеменника.

— Я предлагаю тебе… вам всем, — поправился Тимур, заметив, что за спиной старика виднелись еще незнакомые лица. — Предлагаю выступить против Кровольда…, — нескрываемый скепсис и сомнение психическом здоровье вот самое малое, что сразу же отразилось в лицах многих слушателей. — Сейчас его еще обуревает восторг от его новой игрушки и он всеми силами желает продолжения. Эта война и будет его новой игрой. Кровольд жаждет славы древних владык, славы покорителя людских земель… Поэтому сейчас он не будет открыто разбираться с теми кланами, которые не согласны с ним. Вот тихо и подло ударить он сможет, но открыто и на виду у остальных еще нет!

Амина села рядом с Тимуром и осторожно вытерла выступивший у него на лбу пот.

— Конечно, все это звучит, наивно, а может и глупо…, — начал парень, как с горьким хохотом его перебил один из гномов — перемазанный в крови и грязи здоровяк.