Страница 11 из 55
Она также вспомнила их последнюю встречу. Это было в кабинете у Александра. Петренко вызвали и объявили, что он свободен. Мелко семеня ногами, он подошел к ней и тихо сказал:
— Если я когда-нибудь пригожусь вам, — рассчитывайте на меня.
Затем он запахнул порыжевшее пальто и поспешно вышел из комнаты. «Какой жалкий старик», мелькнуло у нее тогда в голове.
Сразу появилась надежда. Он обещал. Он поможет переправить куда-нибудь Александра.
Ксения быстро надела пальто, накинула на голову варин пуховый платок и сбежала вниз.
Спускались серые сумерки. Знакомые улицы казались чужими. Попадались солдаты и офицеры в погонах.
Она торопливо шла, изредка останавливалась и спрашивала у прохожих, где помещается комендант города.
Где-то отдаленно, за парком, прозвучал выстрел, за ним другой, третий. Громыхая колесами, по улицам проходил обоз, медленно продвигались орудия на высоких колесах, проносились кавалеристы. На тротуарах было много глазеющей публики. Слышался громкий разговор и смех. Около комендантской стояли подводы, кто-то громко вызывал квартирьеров, а сбоку на мостовой, около костров, покуривая, столпились офицеры.
Ксения быстро вбежала по лестнице на второй этаж. Сколько раз ей приходилось бывать в этом помещении. В приемной было шумно. Около адъютанта толпились офицеры.
Ксения пробралась к столу.
— Мне нужно коменданта, генерала Петренко. По срочному делу. Доложите, пожалуйста, обратилась она к адъютанту.
— Если у вас действительно срочное дело, пожалуйста, подождите. Генерал скоро вернется.
Ксения присела на стул около двери, которая, по-видимому, вела в кабинет Петренко.
Если бы офицеры не расступились, адъютант не вскочил и не застыл на месте, она не узнала бы в вошедшем генерала Петренко. Он шел к своей двери, слегка сутулясь, но бодро, ни на кого не глядя и небрежно приложив ладонь к козырьку фуражки.
Ксения встала и решительно направилась к нему.
— Я прошу вас немедленно принять меня, — сказала она, спустив платок на шею.
Он остановился, сердито посмотрел на Ксению и смутился.
— Это вы? — удивленно спросил он. — Не ожидал, и, сделав рукой жест к двери и пряча взгляд, быстро сказал: — Прошу.
Она вошла в тот самый кабинет, где когда-то сказали генералу, что он свободен. Кто-то уже успел внести новую мебель, на полу расстелили ковры, а на обоях на том месте, где когда-то висел портрет Ленина, остался темный ободок.
— Присаживайтесь, — сказал Петренко и, отойдя в угол, долго раздевался у вешалки.
Она украдкой разглядывала генерала. Он стал совсем иным. Куда-то пропала старческая немощь, сгорбленная, жалкая фигура и неуверенная походка. Отирая платком намокший от снега лоб, он степенно подошел к столу и уселся; в мягкое кресло.
— Не ожидал. Никак не ожидал, — снова повторил он. — Так, значит, вы остались? Не успели выбраться? Ну что ж! — растирал он покрасневшие пальцы. — Зимой отступать с ребенком это большой риск. Ну, а как супруг? Он тоже здесь?
Она поспешно рассказала ему об аресте Александра.
Он слушал внимательно, слегка склонив голову, и пальцами по столу выбивал какой-то мотив.
Ксения говорила, с трудом скрывая волнение. А кроме того смущал пристальный, холодный взгляд серых глав.
Он молча выслушал и опять долго барабанил пальцами по столу.
— Вы поняли, зачем я здесь? — прервала молчание Ксения. — Когда-то вы обещали мне свою помощь. Вот я и пришла за ней.
Он снова изменился в лице, улыбнулся и закивал головой.
— Да, да, помню, — поспешно сказал он. Я просто обдумываю, что надо сделать. Знаете, что? Муж ваш болен. Сейчас его не надо трогать. Пусть находится под арестом. А как только ему будет лучше, я вас переправлю в горы. Оттуда в Закавказье проберетесь.
Ксения быстро приподнялась. Ведь это была жизнь.
Он тоже приподнялся, слегка опираясь ладонями о стол, и, глядя поверх ее глаз, улыбаясь, сказал:
— Я гарантирую вам безопасность и жизнь.
Она протянула руку, он крепко пожал ее и, низко наклонив голову, вежливо раскланялся.
Ксения вышла на улицу. Она шла, не замечая ни ветра, ни снега.
Она думала только об одном: теперь Александр был спасен.
Как только дверь за Ксенией закрылась, генерал встал и нажал пальцем кнопку звонка:
— Соедините меня с Пятигорском. Вызовите начальника контрразведки полковника Рязанова.
Адъютант откозырнул и, поворачиваясь, чтобы идти к двери, заметил довольный взгляд генерала.
«Песок сыплется, — ухмыльнулся он. — А туда же. Растаял от красивой бабы».
Генерал, зашагал по комнате, заложив руки за спину.
— Сама пришла. Ну, что ж! — громко сказал он и довольно засмеялся.
Он долго разговаривал по телефону с начальником контрразведки, а потом позвонил в Гранд-отель и приказал привести в исполнение то распоряжение об Александре Ге, которое он отдал несколько часов тому назад.
Какая-то темная фигура стояла у подъезда. И только приглядевшись внимательно, Ксения узнала в ней Варю.
Девушка бросилась навстречу.
— Увезли его, — плача, говорила она и все сильнее сжимала ее руку.
— Этого не может быть! — прервала ее Ксения. — Я только что была у Петренко. Он сказал, что Александра не тронут, обещал помочь.
Девушка торопливо вытерла слезы.
— Обманул он вас. Сама видела, по коридору тащили. Они его сначала под руки волокли. Потом он упал, так его прикладами. Голову разбили, по лицу кровь текла, — снова заплакала она.
— Куда повезли?
— К вокзалу. Может быть, в Пятигорск? — успокаивала Варя. — Там лучше.
Они побежали к вокзалу. На перроне было пусто. Выяснили, что последний поезд ушел час тому назад. Значит, Александра не увезли в Пятигорск? Она даже не могла себе представить, где он.
— Пойдемте. Стрелочник у меня тут знакомый. Может быть, он видел? — потянула за рукав Варя.
Ксения долго стояла у будки. Буран усилился. Ветер гремел сорванным с крыши железом, протяжно и тоскливо гудел в телеграфных проводах.
— Проезжали здесь, — сказала Варя.
— Ну? — подалась к ней Ксения.
— Туда поехали, — неопределенно махнула рукой девушка.
— Куда — туда?
— Были здесь. В степь проехали, — неожиданно сказала Варя. — Вон след от подводы. По нему и надо идти.
Ксения неожиданно для себя громко рассмеялась.
Варя испуганно оглянулась.
— Ксения Михайловна, не надо! — крикнула она. — Что вы? Может быть, ничего и нету?
Хотелось бежать, но ноги с трудом отрывались от земли. Догнать, увидеть его, может быть, в последний раз, сказать горячее, хорошее слово, помочь ему, поддержать. Упасть на землю, спрятать голову в белую, пушистую пелену и так долго-долго лежать, только прислушиваясь, как шелестят падающие снежинки.
За пакгаузом в степи налетел сильный порыв ветра. Сразу привел в себя. Ксения оглянулась назад. Сквозь мутную пелену чуть заметно мерцали станционные фонари. Впереди была серая мгла.
Они шли, зорко вглядываясь в колею. Вдруг она свернула с дороги и пошла прямо в степь. Что-то зачернело на снегу.
И Ксения поняла, что это то, о чем она себе даже не позволяла думать.
Варя пробежала вперед, как-то странно охнула и присела на землю.
Ксения пристально вглядывалась в темную кучу. Почему отдельно лежала голая нога?
«Ему холодно, он раздет, простудится», — подумала она и вдруг заметила в стороне руку, затем куски тела и темные пятна на белом снегу.
Ноги подогнулись. Она с размаху упала и зарылась лицом в холодный мокрый снег.
А то, что было потом, она помнила как в тумане.
Варя пошла в сторожку за лопатой, и, когда скрылась в темноте ее фигура, Ксения на коленях подползла к разрубленному телу.
Она не помнила, как вернулась домой. Машинально подошла к столу и взяла маленькую фотографию.
Долго вглядывалась в милые, любимые глаза, в темную прядь волос, небрежно упавшую на лоб.
Машинально подошла к кроватке, нагнулась к ребенку и тут только впервые ясно поняла, что Александра больше нет, что он уже никогда больше не придет, не улыбнется так, как умел улыбаться только он один, больше никогда она не услышит его голоса, не почувствует его нежное объятие.