Страница 46 из 60
Они расстались, довольные друг другом, при этом Ранджит даже намекнул, что Сантош может переехать к ним, не дожидаясь свадьбы.
Наконец, Сантош решился позвонить отцу. Его сообщение о грядущей женитьбе, как он и ожидал, было воспринято плохо. Джайя пришёл в ужас, узнав, что сын собрался пожизненно заточить себя в глухой горной деревушке. Отец убеждал его, что он утратит квалификацию, забудет всё, чему его учили, а женитьба на женщине-вайшья автоматически низведёт его в низкую касту. Он даже намекнул, что в доме родителей он будет обедать отдельно от семьи. Сантош был непреклонен, и тогда отец призвал на помощь “тяжёлую артиллерию” в виде жены. Галина Николаевна слышала весь разговор и решительно взяла дело в свои руки. Для начала она предложила не торопиться со свадьбой, коварно заметив, что, раз он не намерен менять своё решение, то двухмесячный срок позволит жениху и невесте лучше присмотреться друг к другу и окончательно увериться в своих чувствах. На это Сантош насмешливо хмыкнул. Уж мать-то прекрасно знала, что они с Нарой знакомы с детства, и что сын эту женщину не любит, а любит совсем другую, но о ней не было сказано ни слова.
Потом Галина Николаевна заявила, что имеет полное право познакомиться с невестой сына до свадьбы, а потому он должен привезти её к родителям. На вопрос Сантоша, как это сделать, она ответила, что не знает и предложила ему подумать. Из всего сказанного он согласился лишь на двухмесячную отсрочку, чтобы родители привыкли к мысли о его неравном браке.
Сантош даже себе не хотел признаться, что рад сделанной, под давлением матери, уступке. Порой, ночами, он пытался представить, каково это будет, когда рядом с ним в постели будет лежать Нара. Пытался… и не мог, не хотел. Предательская память услужливо подсовывала воспоминания о хрупкой женщине, утопающей в его объятиях, её коже, такой белой и нежной, с просвечивающими тонкими кровеносными сосудиками, маленькими грудями и упоительной розовой сладостью там, где он, со смехом преодолевая её стыдливое сопротивление, припадал ртом, наслаждаясь её запахом и вкусом.
В один из дней, не в силах более обсуждать с Ранджитом поиски лучшего выпаса буйволов и выносить влюблённые взгляды Нары, он отправился к деду. Господин Ари встретил его неприветливо, сварливо сообщив, что имел тяжёлый разговор с Джайей. Тот возмущался, что дед не отговорил внука от неприличной женитьбы на неподходящей женщине и требовал, чтобы господин Ари поговорил с ней: - я не буду уговаривать Нару, чтобы она тебе отказала, так и знай! - он сердито посмотрел на Сантоша, - чем она-то виновата, что ты бесишься, не в силах вернуть любимую женщину!? Ты создал эту дурацкую ситуацию - ты и расхлёбывай! На месте Джайи, я приказал бы тебе вернуться в Катманду, хорошенько выпорол бы тебя, а потом женил на девушке, которую нашёл бы для тебя сам! Так, как сделал со мной мой отец! А теперь молодёжь совсем не уважает старые обычаи! Виданное ли дело - родители ни разу не видели невесту! Вот что я тебе скажу: отправляйся в горы, погуляй, подумай, поохоться. У тебя где-то есть пещера, вот и поживи там, а потом видно будет, - он сердито отвернулся, потом, вспомнив, хмуро сказал: - ах, да, совсем забыл! Тебя уж сколько времени ждёт какой-то мужчина. Он пришёл издалека, я его первый раз вижу.
Сантош нахмурился: - какой мужчина? Где он?
- Сидит у твоего дома, даже на веранду не поднимается.
Внук вздохнул: - ладно, пойду, погляжу. Не сердись, дед, наверно, ты прав.
- Ещё бы! - хмыкнул господин Ари.
––––––––––––––––––––––––––—
****Дерево баиль считается символом бога Шивы. Выданная в детстве замуж за Шиву, позднее девушка никогда не останется вдовой и ей не нужно будет умирать на погребальном костре мужа-человека.
ГЛАВА 23.
Мужчина сидел на корточках, прислонившись спиной к стене дома. У него было худое лицо с обострившимся носом и запавшими усталыми глазами. При виде Сантоша он нерешительно встал, сложив лодочкой ладони, прижал их ко лбу и низко поклонился: - господин, не прогоняйте меня, помогите, ради Всемогущего Шивы, - замер, выжидательно глядя тому в лицо.
Сантош поморщился, лениво сказал: - ну, говори, я тебя слушаю.
Мужчина переступил с ноги на ногу, облизнул пересохшие губы: - люди говорят, вы детский врач, это правда?
- Правда-правда, только давай побыстрее, мне некогда. Что у тебя случилось и откуда ты взялся в Солу Кхумбу?
- Меня зовут Шамшер, господин, я из Нувакота.
Сантош присвистнул. Большая деревня Нувакот была расположена в долине реки Бхери, горного хребта Махабарат. Он даже не представлял, сколько дней шёл этот человек, чтобы добраться до Солу Кхумбу. Сантош насторожился: - ну? Я слушаю тебя, Шамшер. Что случилось?
- Господин, спасите наших детей! Они умирают! Неделю назад, когда я отправился сюда, в деревне умерло шестеро! У них открывалась рвота и повышалась температура, а потом они умирали!
- А! Ну что же, вы сами виноваты в болезни детей! Вы пьёте воду из Бхери, куда сбрасываете трупы животных, ваши погребальные костры горят на берегу этой же реки, а помои и прочие нечистоты вы тоже сливаете в реку. Вы никогда не моете рук, прежде чем сесть за стол, даже если только что убирали за скотом. А про понос что же не говоришь? Наверняка и это имеется! Что же ваш колдун не лечит детей?
- Шамшер молчал, опустив голову, потом поднял глаза на Сантоша: в них стояли слёзы: - нет, господин, поноса нет. У детей болят глаза, они не могут смотреть на свет, а потом у них появляются судороги и они умирают.
Сантош похолодел: - нет, только не это! О боги, нет, не допустите и спасите его от этой тяжёлой ноши! У него нет нужных лекарств - так, горсть антибиотиков, нет лаборатории для исследований! Втайне надеясь на отрицательный ответ, он спросил: - как лежат больные дети? Запрокидывают голову, ноги согнуты в коленях и поджаты? - и был сражён, когда Шамшер обрадованно ответил:
- да-да, господин, именно так! А ещё они не выносят резких звуков и у них очень сильно болит голова!
Обречённо кивнув, Сантош сказал: - жди меня здесь. Или нет, пойдём, я скажу, чтобы тебя накормили, а мне надо собраться. - Он повёл мужчину к деду, на ходу набирая номер Джайи, и, когда тот ответил, убито простонал: - папа, у меня тут эпидемия инфекционного менингита, а я не имею лекарств! Вернее, не у меня, а в Нувакоте. Оттуда пришёл человек.
Джайя несколько секунд молчал, потом осторожно спросил: - ты уверен? Всё же диагностировать заболевание, опираясь лишь на слова неспециалиста…
- Я уверен! Налицо все признаки серозного менингита! Ты лучше подумай, чем сможешь помочь!
- Сантош, не лезь туда, прошу. У тебя мало лекарств, ты ничем не сможешь помочь. Инфекционный менингит и для тебя очень опасен, а я сейчас свяжусь с министром здравоохранения, это его забота.
Шамшер, деликатно приотставший, когда Сантош достал телефон, догнал его и умоляюще сказал: - мы заплатим вам, господин! Мы собрали сто рупий, так что у нас есть деньги!
Сантош лишь покачал головой: по расценкам госпиталя на сто рупий можно было купить лишь упаковку витаминов. Он вернулся к разговору с отцом, который продолжал настойчиво убеждать его оставить всё, как есть.
- Папа, скажи мне, ты, случись такое с тобой, ты оставил бы людей на волю богов?
- Сантош, - далеко в своём кабинете Джайя тяжело вздохнул, - ты мой ребёнок. Я без раздумий рискнул бы своей жизнью, лишь бы оградить от этого риска тебя. Прошу, не взывай к моей совести.
- Понятно. Позвони мне, пожалуйста, как поговоришь с министром, а я завтра утром отправляюсь в Нувакот.
- Удачи тебе, сын!
***
Сантош стоял на склоне горы, рядом с Шамшером, и смотрел на представшую перед его глазами картину. Смотрел и мысленно ругал последними словами того, кто на всех картах отмечал, что деревня вольготно раскинулась в долине реки Бхери. На самом деле никакой долины не было и в помине, а река стремительным потоком мчалась по узкому руслу между двух горных склонов. На этих-то склонах и теснились домики Нувакота, а ниже их террасами спускались к реке зелёные заплатки возделанных полей. Но деревня действительно была большой, не менее двух сотен домов, в хаотичном порядке разбросанных по горе и разноцветными крышами выглядывающих из зарослей туи и рододендронов.