Страница 18 из 60
- Сантош! - её голос отвлёк его от очередного пациента: пятилетнего Джамни только сегодня к утру извлекли из-под завалов его дома, он был без сознания и здорово переохлаждён, ведь ночами температура воздуха едва ли достигала пяти градусов тепла. Теперь, натёртый подогретым горчичным маслом, укутанный в шерстяное одеяло, обложенный нагретыми камнями и напоенный горячим отваром сосновой хвои, Джамни терпеливо обливался потом и отвечал на вопросы господина Сантоша.
- Сантош, мы пришли помогать, - сидящий на корточках перед ребёнком Сантош оглянулся и нахмурился: рядом с девушкой стоял этот самодовольный тип и вертел головой, оглядывая импровизированный госпиталь в общинном доме. Зрелище было не из приятных. Люди лежали на полу, на ватных подстилках, укрытые одеялами и так тесно, что едва хватало места пройти между рядами. Многим из них некуда было идти, потому что их дома разрушены, а все вещи погибли под завалами. В большой комнате староста деревни распорядился установить две железных печки, потому что потерявшие много крови люди мёрзли неимоверно. Спёртый тяжёлый воздух пах кровью и немытыми телами. Вольдемар постарался незаметно сморщить нос, но Сантош всё равно заметил и со злостью подумал:
- как жаль, что этот везунчик так легко отделался!
Маша присела рядом с ним на корточки и спросила: - так что нам делать? Когда-то в школе нас учили оказывать первую помощь, так что…
Сантош иронически усмехнулся: - первая помощь людям уже оказана, но сегодня нужно приступать к перевязкам и смотреть, чтобы раны не загноились, потому что ночью у меня не было возможности их тщательно очистить.
- Хорошо, - Маша покладисто кивнула головой, хотя внутри у неё все сжималось от страха: - лишь бы в обморок не грохнуться при виде крови и гноя, - мелькнула мысль. Её спутник же брезгливо скривился:
Сантош, а давай, я воды принесу или печки буду топить? - Он с омерзением покосился на раненых. Уже вставший на ноги, мужчина с едва заметным презрением в голосе ответил:
- спасибо, вода уже принесена, а печки днём у нас не топят. К обеду на улице будет тридцать градусов жары. - Он хотел что-то добавить, но, сдержавшись, лишь сказал: - твоя помощь, Вольдемар, не понадобится, ты можешь погулять по деревне.
Было отчётливо видно, как обрадовался тот: - ну, тогда я ушёл. Мария, ты со мной?
-Нет, - она нахмурилась, видя, как напряглась спина Сантоша, наклонившегося к раненому мужчине, - я остаюсь, буду помогать при перевязках.
- Как хочешь, - Вольдемар пожал плечами и скрылся за дверью, а Сантош раздражённо, с издёвкой, сказал:
- тебе следовало бы идти с ним. Едва ли ты ожидала, что мои пациенты будут валяться на полу, на заскорузлых от крови подстилках, без белых простыней, а в качестве повязок я использую любые чистые тряпки!
Его грубость неприятно задела её, но она спокойно ответила: - нет, я не ждала увидеть здесь современное оборудование и стерильные палаты и нахожу, что твой сарказм совершенно неуместен.
Он пробормотал что-то на непали, но извиняться и не подумал, а сунул ей в руки несколько цветастых выстиранных тряпок и приказал разорвать их на неширокие длинные полосы. Маша с облегчением этим занялась, радуясь, что он сам принялся разматывать повязку на ампутированной кисти у старика. Сматывая в рулон импровизированные бинты, она думала, что оборотень очень неприятен в общении и, кажется, ждёт - не дождётся, когда избавится от нежеланных гостей. С другой стороны, почему он должен радоваться вторжению чужих людей в его благополучный устоявшийся мирок? Ясно же, что, несмотря на его учёбу в Англии, он душой и телом принадлежит этой загадочной стране, полной мистических тайн и невероятных секретов. Исподтишка поглядывая в его сторону, она видела, что в нём совершенно нет той мягкости и добросердечия, которые так хочется видеть людям в человеке, от которого зависит не только их здоровье, но и жизнь. Наоборот, он не улыбался, был хмур и резок. Даже задавая вопросы детям, он лишь на несколько минут смягчал голос и взгляд. Но, как ни странно, его не боялись, на него смотрели с обожанием и надеждой, а он торопливо снимал повязки, тщательно осматривал раны и, не глядя, протягивал к Маше руку, будучи совершенно уверен, что она вложит в неё чистый бинт. Поинтересовавшись, не боится ли она делать инъекции, он поручил ей поставить антибиотики едва не трём десяткам человек. Она сразу же забыла, кто где лежит, и он с досадой вновь указал ей всех, ни разу ни ошибившись.
Глянув на наручные часы он велел ей идти обедать, но Маша заартачилась. Не потому, что не хотела есть, а потому, что этот странный мужчина решал, что она будет делать в следующий момент не спрашивая её мнения. Он холодно посмотрел на неё, но спорить не стал.
Наконец, перевязки, инъекции были закончены, Сантош внимательно осмотрел лежащих людей и, кажется, остался доволен. Между ними уже ходили женщины, разнося еду и чай. Сантош стянул резиновые перчатки, бросил их в ведро и кивнул Маше: - пойдём, пока мы больше не нужны.
***
Они вернулись в дом деда, где их ждал обед, а точнее уже ужин. На низеньком столике на веранде стояла большая миска с горячими мясными момо, миска с творогом, сыр и неизменный чайник с густым солоноватым чаем.
Маша, умывшись, с удовольствием приступила к еде и поймала себя на том, что даже не замечает специфического вкуса чая.
Господин Ари, профессор и Вольдемар уже пообедали. Неспешно поглощая момо - непальские пельмени, Маша оглядывала окрестности, удивляясь крупным цветам рододендронов, орхидей, буйной зелени акаций, можжевельника, папоротников. Сантош наблюдал за ней, и Маша, почувствовав его взгляд, смущённо сказала: - мы кажемся тебе странными, да? - он улыбнулся так открыто, так ясно, что она удивлённо засмотрелась на него: да ведь он красавец! Смуглый, конечно, как и все непальцы, но вот правильные, не азиатские, черты лица - это от матери.
- Не странными, нет. Интересными, пожалуй. Но ведь и для вас наша жизнь необычна? - они сидели вдвоём на веранде, наслаждаясь наступающим тёплым тихим вечером, ароматом трав и цветов. Холодный туман с ледников ещё не опустился на деревню, но Маша знала, что скоро придётся напяливать куртку, потому что станет сыро и холодно. Подумав, она сказала:
- Сантош, расскажи мне о ваших семьях? Многомужество - это как? У Джамтан пять мужей, мне даже подумать страшно, как - это… - Он лукаво ухмыльнулся:
- я понял, что тебя смущает. На самом деле, ничего сложного. Тот муж, кто заходит в спальню жены, оставляет перед дверью свою обувь.
- А кто устанавливает, гм, очерёдность? - хотя Маше и было неловко интересоваться такими вопросами, но любопытство учёного, да и просто женщины, пересилило.
- С очерёдностью всё просто. Вот у Джамтан, ты же заметила, есть первый - старший муж, есть второй, а есть и младший, пятый. Вот тебе и порядок посещения супружеской спальни. - Он откровенно смеялся, наслаждаясь её смущением.
- Но…как же дети? - Тьфу, она готова была провалиться сквозь землю.
- Да ничего особенного, дети признаются общими. Вот у каждого ребёнка Джамтан пять отцов. И вообще, у нас считается неприличным, спрашивать у ребёнка из такой семьи, кто твой отец. - он посерьёзнел, - эти семьи, как правило, довольно зажиточны, ведь деревенский труд тяжёл, а тут пятеро здоровых мужчин. Один ухаживает за скотом, двое на полевых работах, ещё один ковры да корзины плетёт, один по дому помогает…
- А жена что делает?
Он опять заулыбался: - а жена мужей любит, детей рожает, достаток семьи демонстрирует, потому что чем полнее женщина, чем больше на ней бус и ожерелий из коралла, бирюзы и других камней, тем богаче семья.
Маше вдруг стало весело: - и много у вас таких семей?
- Ну, в Солу Кхумбу много, даже мне как-то предлагали стать первым, старшим мужем, а вот в стране полиандрия запрещена, да кто же эти законы в Гималаях знает! - он захохотал и от этого стал, вдруг, таким знакомым, таким близким, что Маша ужаснулась. Не хватает только прикипеть душой к совершенно чужому и чуждому ей существу, не человеку даже, а оборотню, снежному барсу. Она содрогнулась: - ужас-то какой!