Страница 15 из 60
- это не моя. Там много пострадавших, я нужен им. - Он о чём-то задумался, глядя сквозь неё. Очнулся: - тебе нечего надеть, я забыл, - хмуро усмехнулся, - а ты миленько выглядишь в этом полотенце. - Маше стало жарко, она почувствовала, что краснеет. - Значит, так, - он вздохнул, сосредотачиваясь, - в спальне найдёшь упаковки с новыми боксёрами и футболками, надень что-нибудь. Сюда, в эту комнату, временно поселится большая семья, Джамтан с мужьями и детьми. Ты будешь ночевать в спальне, я, скорее всего, сегодня больше не приду. - На её растерянный взгляд добавил: - в деревне большие разрушения, есть погибшие и много раненых. Кстати, у Джамтан погиб ребёнок, а трое мужей ранены.
Маша даже про кровь на его рубашке забыла: - э-э-э, а как это - трое мужей? У неё что, их несколько?
- У Джамтан пятеро мужей и девять детей. Теперь восемь, к сожалению. - Он насмешливо улыбался, глядя на неё.
- Но…как же… Полиандрия??
- У нас есть всё: полиандрия, полигамия, ну и обычные, моногамные семьи тоже есть. Ну всё, мне некогда, меня ждут раненые. Если хочешь, потом об этом поговорим. - Сантош выскочил за дверь, а Маша побрела в спальню.
Это оказалась довольно уютная комната с большим шкафом из сандалового дерева. Розовая древесина, покрытая тонким замысловатым узором, мягко сияла в свете керосиновой лампы. Маша погладила рукой дверцу и подумала, что такой шкаф должен стоить немалые деньги. Изнутри на дверце нашлось зеркало, а на полочке под ним несколько расчёсок, щёток для волос и прочих мелочей. Левая сторона шкафа состояла из полок, на которых довольно аккуратно были сложены футболки, рубашки, джемпера, мужские трусы, всевозможные брюки: шерстяные, хлопковые, трикотажные. Отдельно лежали шапки, куртки и перчатки.
Кроме шкафа у стены, на циновках, высокой горкой лежали свёрнутые шерстяные одеяла, сверху её венчала большая подушка. У небольшого окна Маша разглядела невысокий столик, заваленный книгами. Кроме того, на полу лежал ковёр, и она наклонилась, чтобы получше его разглядеть. Сразу было видно, что он соткан вручную, из шерсти ярких тонов. Нога утопала в длинном мягком ворсе.
Она нашла в шкафу упаковку с новыми мужскими трусами, а футболку взяла старую, выстиранную. Трусы оказались впору, а растянутая футболка велика, но всё было чистым, и Маша с облегчением вздохнула, разматывая полотенце. Она принесла в спальню влажные плавки и лифчик и повесила их на гвоздь в стене, надеясь, что к утру они высохнут.
***
Она услышала, как открывается дверь и, торопливо натянув брюки, вышла из комнаты. В дом заходили люди. Сначала двое мужчин под руки завели плачущую женщину, следом вошли ещё трое. Все они были ранены и выпачканы в крови. За ними плелись восемь ребятишек разных возрастов. В комнате сразу стало тесно. Увидев Машу, люди остановились, сложив ладони перед собой, вежливо поклонились. Лишь плачущая женщина, которую мужчины отпустили, стала оседать на пол. Они снова подхватили её, что-то стали говорить, поглаживая по голове и плечам. Маша поняла, что это и есть Джамтан, у которой погиб ребёнок. Она торопясь, подвинула подушки, налила в кружку воды и подала женщине. Та стала пить, зубы стучали о кружку. Мужчины окружили её, усадили на подушки, сами присели на корточки, поглаживая руки ласково утешали. Дети сели на пол в сторонке, один, самый маленький, всхлипывал и старшая девочка, лет четырнадцати, взяла его к себе на колени.
Маша принесла подушки для мужчин и по-английски предложила им сесть. Один из них поднял голову, грустно улыбнулся и жестами показал, что не понимает. Видимо, они знали только свой родной непали. Тем не менее, они поблагодарили, сложив ладони в традиционном жесте.
Привалившись спиной к одному из них, женщина затихла и, прикрыв глаза, кажется, задремала. Мужчины тихо переговаривались, а Маша исподтишка разглядывала гостей.
Один из мужей, к которому привалилась Джамтан, был далеко не молод, лет около пятидесяти. Его лицо избороздили морщины, а сам он кряжистый, с сединой в чёрных коротких волосах. Трое других имели небольшую, на взгляд Маши, разницу в возрасте, от тридцати восьми до сорока трёх лет. Кареглазые, скуластые, они чем-то походили друг на друга - братья, - поняла она. А вот пятый муж был совсем молодым, лет двадцати пяти, не больше. Сама Джамтан, казалось, едва ли достигла тридцати пяти лет, очень полная, черноволосая, с гладким приятным лицом, яркими розовыми губами, небольшим, чуть сплюснутым носом.
Дети дисциплинированно молчали, малыш задремал на руках у старшей сестры. Маша рассмотрела, что среди них было три девочки и пять мальчиков.
Она осторожно взяла чайник, и наполнив его доверху водой, поставила на печку. Старший мужчина поднял голову и посмотрел на неё: она жестами показала, что вскипятит для них чай. Он кивнул и устало улыбнулся. Трое братьев были ранены: у одного перевязана голова, у другого на перевязи висела сломанная рука, а третий всё время морщился, и под рубашкой у него Маша заметила тугую повязку, видать, сломаны рёбра. Все - и взрослые, и дети имели измученный вид, их одежда была пыльной и изорванной.
Маша решила, что нужно бы согреть воды, чтобы люди могли умыться. Она наполнила ведро и поставила его на печку, рядом с чайником. За дверью послышались шаги и вошёл Сантош. Быстрым взглядом окинул своих гостей, нахмурился и прошёл в спальню. Маше стало неловко, она вспомнила висящее на гвоздике бельё, но он уже вышел, держа в руке пузырёк. Поставил его на столик и что-то сказал на непали мужчинам. Старший осторожно положил жену на циновку и подсунул ей под голову подушку, а Маша, вспомнив про одеяла, сбегала в спальню и принесла одно, укрыв им Джамтан. Переговорив с мужчинами, Сантош сказал: - Маша, помоги им устроиться. Дай из шкафа мою одежду, чтобы переоделись, младшего отправь за водой. Потом пусть сходит к шаману, возьмёт козлятину, а ты потуши для них мясо с рисом. Овощи он тоже принесёт. - Он шагнул за порог и вернулся, - да, вместе с ними не ешь. И не касайся их. Они из касты вайшья, а ты, всё же, живёшь у чхетри. Будем считать, что ты тоже относишься к высшей касте. - Он усмехнулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Маша не знала, как обратиться к младшему мужу. Он сам подошёл к ней, сказал: - Тагпа, - указав себе на грудь. Она поняла:
- тебя зовут Тагпа? - он улыбнулся ей, опять слегка кланяясь. Потом, показывая по очереди, на каждого из мужчин, назвал их: - Нуббу, Нгутруб, Зангму, Чончанаб. Они улыбались ей, а Маше было неловко и любопытно - надо же, пятеро мужей у одной женщины!
ГЛАВА 10.
Сантош не ожидал, что всё настолько плохо. Оказывается, после того, как он с мужчинами откопал участников экспедиции, доставил их в деревню, а сам вернулся в пещеру, произошло ещё одно землетрясение. Этот толчок был гораздо слабее предыдущего, но и его хватило, чтобы окончательно разрушить то, что было уже повреждено. Каменные дома обрушились и погребли под собой хозяев.
Уже давно наступила ночь, и Сантош подумал, что его гости, наверно, улеглись спать. Он надеялся, что Марии хватит здравого смысла не нарушать кастовых границ и не садиться за один стол с вайшья, иначе ему придётся её куда-то переселять и ограничить все контакты. А ему очень бы этого не хотелось. Он как-то очень быстро привык к ней. Её кожа казалась прозрачной, как изысканный китайский фарфор, а отсутствие многочисленных разноцветных ярких бус, браслетов, серег лишь подчёркивало её очарование. Ему нравилось смотреть на тонкую стройную фигурку, совсем не похожую на невысокие, но чрезвычайно полные, с большими животами и грудями фигуры непальских женщин. Он знал, что они для того, чтобы имитировать большой живот, зачастую специально наматывают на талию побольше тряпок. Сантош подумал, что зря он не поцеловал её, когда она плакала, а он держал её в своих объятиях. Желание было столь велико, что он на секунду прикрыл глаза представляя, как с наслаждением пьёт её дыхание, вторгаясь в нежный рот касается её язычка. Сантош с досадой мотнул головой. Сейчас не до неё, это точно. Он неохотно вернулся к неотложным проблемам.