Мастера беззакония

— Мы заключили мир... — сообщает захватчикам Гермиона, пряча глаза от осуждающего взгляда Блейза. Госпожа Диллинджер-Забини же даже не внимает её словам важности — она ни с кем мира не заключала.

Больше Драко не думает, что мир возможен. Если он и думал, что сможет как-то всё уладить с Блейзом... Но уж точно не с его бескомпромиссной мстительной матерью. Как некстати его собственные мать с отцом, неведающие раскрывшихся положений вещей, решили вмешаться в эту войну, ещё мгновение назад исчерпавшую себя. Шаткое заключение мира в любой момент могло рухнуть. И Драко не знал, чего хочет больше: его сохранности или же расторжения.

Гермиона внезапно вспоминает о Гарри: завертев головой, она не видит его поле зрения. Шепнув Драко на ухо о его отсутствии, она видит слабую усмешку на его лице. Святой Поттер снова что-то задумал во благо своей надежды на мир.

— Я не заинтересована в заключении мира с убийцей моего брата, — враждебно проговаривает Корделия, сверля Регулуса взглядом охотящейся гарпии. — Пока здесь нет места прощению! Кровь за кровь — вот моё кредо. И, только когда его смерть будет отомщена, я готова оставить вас в покое с этим вашим «миром», — она насмешливо выплёвывает это слово и заносит палочку с лютым гневом в своих немигающих глазах.

Регулус встречно поднимает палочку, готовый вступить в схватку. Но Айола мешает брату, вставая вперёд него также с палочкой наготове.

— Я понимаю ваш гнев и жажду мести, — обращается она к Чёрной Вдове, отдавая должное уважение её кровавой убийственной репутации и прослывшей непобедимости. — Мой брат убил вашего, пытаясь защитить меня... — Корделия вскидывает бровь с королевской непредвзятостью на своём красивом лице, говорящей «и ты считаешь это оправданием, дорогуша?». — Вам ли не понимать, как бывают братья чрезмерны со своей опекой по отношению к своим сёстрам? — старается убедить её смилиться Айола.

Саундтрек: Gimme My Money – Riha

Секунду обдумывая сказанное, Чёрная Вдова все же остаётся немилостивой: в весьма артистичной манере женщина поднимает их на смех, низкими бархатистыми волнами разнесшимся по ночному небу.

Она смеётся как демонесса. Чертовски харизматичная демонесса.

— Не стоит отвечать за мои проступки, Айола, — Регулус касается её локтя, притягивая к себе. Брат и сестра близнецы встречаются глазами одинакового чистого стеклянного оттенка. Они мысленно общаются. Он просит её не подвергать себя опасности и отойти, но Айола отрицательно мотает головой. И тогда Регулус отдаёт приказ их соратникам, чтобы удержали Верховную от попыток вмешаться в назревающую дуэль со смертельным исходом.

На глазах Гермионы и Драко Айолу оттаскивают: она лихорадочно пытается вырваться, в процессе кинув в своих же подчинённых несколько проклятий.

Регулус Блэк II был не так искусен в дуэлях, как его сестра. Его активом был феноменальный ум, благодаря которому он смог воссоздать провалившийся больше веком назад ритуал с кровью прародителей магических рас. Айола была готова сразиться за него против столь опасной колдуньи, слову которой не рискнул бы перечить сам Тёмный Лорд. Но, очевидно, её брат был против.

Нет таких слов, чтобы унять очередную боль утраты Корделии. Нет никого, кто убедил бы её отречься от своих жёстких принципов «кровь за кровь».

Никого... разве что, кроме кого-то такого же раненного потерями любимых, как и она сама. И Гарри точно знал одного такого человека. Именно за ним он и исчезал. Вернее, за ней.

Поттер материализуется рядом с Драко и Гермионой вместе с Джозиан Робер.

— А ты не такой безнадёжный, каким я тебя считал, Поттер, — отмечает Драко его затею привести сюда ещё одну вдову, как весьма хитроумный рычаг воздействия.

Джозиан, облачённая в сливовую мантию Визенгамота, рвётся вперёд, загородив собой своего сына.

— Прошу, не делайте этого! — взмаливается она, явно удивив своим появлением и Регулуса, и Айолу. — Мои дети — все, что у меня есть...

Корделия оценивающе склоняет голову и хищно сощуривается.

— И почему же это, интересно, я должна сжалиться над вашей просьбой... мадам? — последнее слово она презрительно выплёвывает, с ног до головы оглядев Верховную Чародейку Визенгамота.

Роковая женщина. Бессердечная женщина. Именно так говорят о Корделии Диллинджер-Забини. Но лишь приближенные знали, что за её бессердечностью скрывается разбитое сердце.

И Блейз знал, в глубине души его матери совсем не нравится убивать; она делает это исключительно из их закоренелых принципов «кровь за кровь». Желая уберечь свою мать от очередного горького послевкусия от убийства, он подходит к ней и, склонившись к её уху, вкратце излагает трагичную историю Джозиан Робер.

— Ах, вот как, — на насмешливом лице Корделии, наслаждающейся мгновением расправы, появляются доля понимания и скудные крохи сопереживания.

Нарцисса, понимая свой промах в вмешательстве и подстрекательстве Корделии, отходит от мужа и говорит подруге:

— Если они заключили мир, Делия, то не стоит... — Ей и в голову не приходило, что её племянники, в чьих жилах течёт буйная эгоцентричная блэковская кровь, способны поступиться со своей уязвлённой гордостью. Всё-таки кровь Джозиан тоже сыграла в близнецах свою роль.

Люциус же, соображая, что не сможет теперь стать союзником Верховных, насолив заговором с французским Министерством против них, а сын вряд ли будет сопутствовать их примирению, — оттягивает свою жену за локоть от размышляющей Корделии. Нарцисса бросает на него озадаченный взгляд, и Люциус спешит уверить безжалостную машину для убийств, коей он считал подругу своей жены:

— Джонни был великим человеком, Корделия, — в присущей ему скользкой манере он ворошит раны потерявшей брата вдовы. Но та лишь одаривает его пренебрежительным, недоверчивым взглядом.

Драко хмыкает, находя подстрекательство отца весьма в его духе лицемерным. При их последней встречи Люциус выплюнул имя Диллинджера с презрением, назвав того «маглоуподобившимся».

— Заткнись, — шикает на мужа Нарцисса, незаметно пихая его в бок.

Но тот все не унимается:

— Будет кощунством оставить его смерть безнаказанной... — будто демон, провоцирует он, все же заставляя взгляд Корделии вновь заиграть жестокими красками.

— Клянусь, если твой папаша не заткнётся, — шипит Блейз, обращаясь к Драко, но при этом сверля Люциуса предупреждающим взглядом, — то для нашего клана сегодня одним врагом станет больше.

— Твой сын прав, тебе не стоит вновь принимать на себя роль убийцы, Делия... ты не должна, — отговаривает Нарцисса, с другой стороны будто ангел. — К тому же они всё-таки мои племянники... и на самом деле я не желаю им зла... — она бросает виноватый взгляд на Джозиан и дополняет: — Если они не желают зла Драко и Гермионе.

Недовольный несговорчивостью своей жены, Люциус собирается было вновь открыть свой хитрый рот, как получает от Драко в грудь Силенцио. Вынужденный молчать, поражённый дерзостью своего сына затыкать собственного отца, мистер Малфой злобно хмурится в его сторону.

Тем не менее Корделия уже приняла независимое решение. Женщина снисходительно и натянуто улыбается, опуская палочку. Джозиан облегчённо и благодарно выдыхает и собирается отойти от Регулуса. Только вот едва уловимый проблеск коварности в глазах Чёрной Вдовы не даёт обмануть Гермиону, которая ничуть не покупается на этот её жест помилования.

В этот судьбоносный миг Джозиан разворачивается спиной к захваченному дирижаблю и натыкается на напряжённое лицо Гермионы — та глядит за её спину, на Корделию. Проскальзывает прохладное дуновение ветра — и лицо Гермионы искажает страх. Она переводит тревожные глаза на мадам Робер. И тогда Джозиан все понимает, прежде чем Гермиона что-то скажет; один её предупреждающий об обмане взгляд говорит всё.

Джозиан резко разворачивается и делает рывок. Регулус возносит загоревшуюся в преддверии проклятья палочку. Айола вскрикивает.

— Нет, мам! — пытается остановить Корделию Блейз.