Дедов завет

Дома я пообедал и пошел в кабинет, где и засел за книгу. Я так и не запомнил, о чем она была, потому что мои мысли были далеко.

Пар явился ровно к ужину (кто бы сомневался!), а Гэн спустя еще полчаса. И оба они подтвердили, что волшебник Ковариус уходит завтра из дома в десять часов утра и вернуться должен не раньше пяти вечера, потому что во Дворце будет какое-то очень важное совещание.

Я всю ночь проворочался в постели, даже достал миниатюрный портрет родителей, чтоб заснуть — не помогло. И только с рассветом я наконец забылся. Чтобы почти сразу же быть разбуженным злобным Намусом! Нет, он, конечно, не злобный, но я ж не выспался!

— Доброе утро, господин Марвус! — поклонился он, совсем не обращая внимания на то, что я, мягко говоря, совсем не рад был его видеть. — Ты просил меня разбудить тебя в семь.

А ведь и правда! Оладка перепеченая!

— Угу, спасибо.

Я был таким сонным, что даже не стал сопротивляться, когда камердинер меня одевал и причесывал. И вкуса еды за завтраком тоже не чувствовал. И даже не помнил, о чем говорил с Вессалией. Хорошо хоть запомнил, что вообще с ней о чем-то говорил. Кэндрис тоже что-то сказал, наверное, хотел меня подвезти, но я от него отмахнулся. Кучер не стал настаивать, но смотрел на меня с большим сомнением. Ну и ладно.

Как добрался до дома Пара — понятия не имею. Помню только, что поздоровался с профессором Панриусом, отцом Пара (таким же круглым, как и сын), когда тот куда-то уходил. Ах да! Он же тоже должен был быть на том важном совещании, что и отец Триссы. Потом мы позавтракали во второй раз. И не только я! И уже после этого пошли к дому Триссы незнакомыми мне переулками. Оказалось, что Пар очень хорошо знает Столицу. Выбрались мы прямиком к заднему двору особняка Триссы.

— Готов? — спросил Пар.

— Ага. — Однако сам я в этом не был уверен. У меня было такое чувство, словно я находился во сне. А может, так оно и было? — Пар, ущипни меня. Ай! Больно!

— Сам просил, — пожал плечами толстяк. — Пошли, что ли.

— Ага.

Он постучал в дверь высокой кованой ограды, и к нам медленно и с достоинством подошел… большой черный лохматый пес.

— Гав!

— Привет, Черри! — обрадовался ему Пар. Псина завиляла хвостом и попыталась просунуть морду между прутьев, но ничего не вышло. Тогда мой друг протянул руку, и пес с радостью ее облизал. — Хороший мальчик! Ай, молодец! Ай, умница! Открой дяде Пару дверь, будь лапанькой!

Я покосился на друга как на умалишенного, а потом вспомнил говорящих кошек возле лавки Зарины и успокоился. Вовремя, потому что Черри вдруг встал на задние лапы, передние поставил на дверь, и она с тихим скрипом отворилась.

— Ого! Ну ты даешь! Я думал, что ты только людей усыплять умеешь, а ты еще и животных дрессируешь!

Пар гордо задрал голову и ухмыльнулся, мол, я еще и не такое умею. А Черри в это время крутился у его ног и так и норовил облизать. От этого забавного вида мне немного полегчало, и я стал лучше соображать. Жалко только, что ненадолго.

Вскоре к нам вышел слуга, чтобы посмотреть, почему пес так радостно поскуливает. Увидев Пара слуга не удивился и даже улыбнулся, но потом он заметил меня. И только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как Пар тут же его усыпил. Черри он оставил за сторожа.

— Пошли.

— Угу.

В доме было удивительно тихо. Даже у нас было и то шумнее. Здесь же было как будто тяжело дышать — такая тут была тяжелая обстановка. И ведь это мы только зашли с черного входа. Дальше было только хуже. Все было такое мрачное и неприятное, что я поежился. А еще здесь было сыро, чего я никак не ожидал от такого богатого особняка. Теперь понятно, почему Трисса, мягко говоря, не любила свой столичный дом.

— Кто в…

— Спи… — Пар усыпил еще одного слугу, а потом еще и еще одного.

Так мы дошли до лестницы, ведущей на второй этаж.

— Все, больше тут слуг нет, — объявил Пар, довольно разминая руки — именно ими он и усыплял. Как же хорошо, что здесь прислуги намного меньше, чем в нашем доме. Хотя оно и понятно почему. Здесь их было ровно столько, сколько нужно. У нас же жила вся семья Вессалии. — Можешь идти. Комната Триссы наверху. Третья дверь слева.

У меня бешено заколотилось сердце. Я ее увижу! Сейчас я ее увижу!

— А ты куда?

— А я тут поброжу. Не хочу вам мешать.

Ага, так я и поверил. Небось пойдет прямиком на кухню.

— Угу. Давай. Ну, я пошел?

— Иди уже! — расхохотался Пар.

Он очень быстро скрылся, а я повернулся к лестнице лицом. Трисса, я иду! И только я поставил ногу на первую ступеньку, как входная дверь открылась, и я услышал голос, который ожидал меньше всего:

— Где, предки вас забери, все? — прогремел волшебник Ковариус.

Оладка перепеченая! Почему вернулся отец Триссы?!

Я едва успел спрятаться под лестницей, когда он вошел. Теперь мое сердце колотилось еще сильнее. Оладка перепеченная! Что мне делать?!

И тут я услышал самый прекрасный голос во всем Мире:

— Отец? Вы так рано? Совещание уже закончилось?

— Нет. Еще не начиналось. Где вся прислуга?

— На заднем дворе. Черри опять нарыл ям — закапывают.

— Мерзкая псина, — пробурчал волшебник, но совсем не злобно. Я даже удивился! — Принеси мне бумаги из кабинета. На столе лежат.

— Да, отец.

Трисса зашуршала юбками (надо же!), и стало тихо. Так тихо, что я испугался, как бы волшебник Ковариус не услышал мое колотящееся сердце. Возможно так бы оно и случилось, если бы Трисса вернулась хоть чуточку позже.

— Вот, отец. — Теперь я слышал ее голос совсем рядом — она спустилась вниз. — Это они?

— Да. — Он переложил бумаги в сумку. — Иди наверх. И проследи, чтобы все ямы были зарыты.

— Да, отец. До свидания.

Вместо ответа волшебник хлопнул входной дверью. И снова наступила тишина. Минут через пять я услышал:

— Выходи.

Упрашивать меня не пришлось. Я снова чувствовал себя как во сне, но теперь скорее от счастья.

— Трисса…

Она стояла передо мной такая красивая в синем платье и с цветами в рыжих волосах, такая нежная, такая милая, такая… И она смотрела на меня так, что у меня защемило сердце.

— Мар…

Мы не бросились друг к другу в объятья, как я себе представлял. Мы просто стояли друг напротив друга и смотрели. И все никак не могли насмотреться. А потом я шагнул вперед, осторожно взял ее руку в свою, погладил тонкие пальцы, поднес к губам, поцеловал. Потом прижался к ее ладони щекой и блаженно закрыл глаза. И почти сразу же почувствовал, как Трисса взяла мое лицо в свои руки и немного погодя прижалась своими губами к моим.

— Кхм, не хочу мешать, но что мне с этим делать?

Не знаю как Триссе, а мне захотелось сейчас Пара придушить!

— О чем ты? — спросила она и убрала свои ладони с моего лица. Точно придушу!

— Да вот об этом!

Он протянул вперед свою руку, и я тут же покатился со смеху. Оказалось, что Пар, как я и предполагал, сразу же направился на кухню. А там повсюду было полно защитных заклинаний, чтобы никто не смог взять ничего лишнего. Те заклинания что видел, Пар обезвредил. Вот только видел он далеко не все. И теперь его ладонь распухла и покрылась фиолетовыми и зелеными волдырями. И это он еще не видел свое лицо! А оно было еще смешнее, чем его рука. Само оно выкрасилось в ярко-красный цвет, как мак луговой, брови почернели и стали очень лохматыми, клыки выросли так, что теперь свисали над нижней губой, а нос превратился в свиной пятачок. Ко всему этому на голове проклюнулись козлиные рога.

— Оладка перепеченая! — я со смеху уселся на пол и не переставая хохотал держась за живот.

Трисса лишь вздохнула, подошла к возмущающемуся Пару и очень быстро привела того в порядок. Я же теперь катался по полу.

— Р-ребята?

Пытаясь сдержать хохот, я снова сел и посмотрел наверх. Оттуда на нас не мигая смотрел Гэн.

— Вы почему шумите? Я не могу сосредоточиться! — Он показал нам книгу, которую держал в руках.

Все ясно. Он пришел сюда, чтобы разведать обстановку, зашел в домашнюю библиотеку или кабинет и пропал.