Страница 40 из 65
— Ну, что ты хочешь мне рассказать? Говори и уходи.
Норвус только этого и ждал. Он встал, взял стул, поставил возле кровати и сел.
— Ты, мой мальчик, наверное, не знаешь, но твой дедушка тобой очень гордился.
Я фыркнул. Понятно, конечно, что Норвус хотел меня утешить, но лгать-то зачем? Я ж выродком родился, да к тому же еще и ленивым выродком. Я ж мог хотя бы на теоретика выучится, но даже не старался. Чем тут можно было гордиться?
— Твой дедушка часто говорил мне какой ты хороший, — продолжал тем временем Норвус, словно и не заметив моего настроения. — Он говорил, что ты честный, что ты верный друг.
Это я-то честный? Нет, ну я конечно всегда извинялся, если сделал что-нибудь не так. Но это только если меня поймают. Но я же все равно выродок, а это самое главное. В нашей семье никогда раньше выродков не было, так что я был самым главным позором. Сухой веткой на всем семейном древе. Так что не верил я сейчас словам Норвуса, совсем не верил.
— Норвус, я… Уходи.
Ему меня все равно не понять. Он ведь родился обычным человеком. А я выродком в семье волшебников. Нет, ему меня не понять.
Норвус наклонился ко мне ближе:
— Знаешь, мой мальчик… А ведь твой дедушка считал, что ты не выродок.
Что?! Мои глаза округлились, а я чуть не подпрыгнул на кровати. Я вскочил и уставился на Норвуса. А потом вздохнул и снова улегся. Ну да. А что еще он мог сказать. Может, сделать вид, что я поверил, и он тогда уйдет?
— Если бы он думал, что ты выродок, так не учил бы тебя волшебству, и в Школу бы не отправил. Он же был Верховным волшебником, он мог и не подчиняться правилам. Но не стал. К тому же, ты сам знаешь, что кое что можешь.
Я все это знал. И сам думал, что я какой-то неправильный выродок. Вроде бы я вообще колдовать не должен, а у меня иногда даже что-то получается. Правда, совсем не то, что нужно. Оладка перепеченная! Я уже совсем ничего не понимаю!
— А как же другие выродки? Есть же такие, как я. Мне деда говорил!
— Нет, таких, как ты, больше нет.
— Но деда говорил…
— Подумай над тем, что я сказал. — Норвус потрепал меня по голове и встал, но уходить пока не собирался. Он достал из кармана яблоко и положил возле меня. — Вот, мой мальчик, съешь. Это любимый сорт твоего почтенного дедушки.
Он сказал это и ушел тихонько, прикрыв за собой дверь, а я остался лежать и глядеть в потолок. Потом я перевернулся на бок и уткнулся носом в яблоко, от него вкусно пахло, и я, повертев его немного в руке, откусил кусочек. Еще кусочек. И еще один. Потом съел и огрызок, так что от яблока остался только хвостик.
В ту ночь я так и не уснул. Я очень, очень много думал. Наверное, за все тринадцать лет своей жизни я так долго ни разу не думал. И не о том, как бы стащить с кухни что-нибудь вкусненькое или как поинтереснее прогулять урок. Нет, я думал о том, как мне жить дальше. И я придумал.
Утром снова пришел Норвус. Он принес мне завтрак, но я на это не обратил никакого внимания. Норвус покачал головой, вздохнул и вышел, но поднос все-таки оставил.
И только когда после уроков ко мне зашла Трисса, я, наконец, встал с постели.
— Мар!
— Привет, Трисса! — улыбнулся я.
— Чего так смотришь? — хмыкнул я. — Ну, подумаешь, повалялся немного в постели. Может, мне на уроки было лень ходить!
Трисса покачала головой.
— Пар и Гэн сегодня не придут, — сообщила она, усевшись на свое любимое место за моим столом.
— Почему? — удивился я. Ведь друзья приходили ко мне каждый день. И даже все Свободные дни они проводили со мной. — Неужели Пар уговорил Гэна сходить к Тетушке Таме? Хочет добавку выклянчить?
— Нет. Они оба наказаны.
Оладка перепеченная! Обычно это меня наказывают.
— Почему?
Было видно, что Трисса не знает, говорить мне или нет. Конечно говорить! Я ж все равно не отстану. Похоже, Трисса тоже так решила.
— Сегодня на перемене после Вендийского мы с ребятами стояли в коридоре. Никого не трогали, просто разговаривали. Разговаривали от тебе, — добавила девушка. — Потом к нам подошел Гавриус со своими дружками и начал тебя… В общем, он много чего сказал. Первым не выдержал Пар. Он врезал Гавриусу в нос. А потом уже и Гэн полез в драку. Так что с фингалами теперь ходит не только Гавриус, но и Ганвиус, Завиус и Тамиус.
Я расхохотался. Вот это да! Вот это у меня друзья! Но хорошо, что Трисса не стала вмешиваться, а то бы ей здорово влетело от своего папаши, глядишь, и забрал бы ее домой, а там этот Лизариус. Меня до сих пор передергивало, когда я о нем вспоминал. Эй! А почему это она так хитро глаза прищурила?
— Трисса?
— М?
— Ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет.
Не, ну точно она что-то сделала. Зуб даю!
— Трисса?
Девушка кашлянула и, не выдержав, сказала:
— Кхм. Ну, в общем… Завтра их лица будут вымазаны грязью. Только сами они этого видеть не будут и смыть грязь тоже не смогут.
— Ого! А я не знал, что ты так умеешь!
— Я много чего умею.
Я расхохотался, а у Триссы дернулись уголки губ.
— Слушай, а тебе за это ничего не будет? Ну, то есть тебя не поймают?
— Нет. Никто не сможет узнать, что это сделала я. Меня дядя этому фокусу научил. А он в свое время много чего тут натворил. Его даже несколько раз из Школы выгнать хотели, но ни разу не смогли доказать, что это он сделал. Он вообще меня много чему полезному научил.
Вот оно как. Жаль, что у меня никогда не было ни дяди, ни тети. У нас в семье всегда только один мальчик рождался. Но мне тут вдруг стало любопытно:
— Трисса, а ты, часом, не в первый раз такое проворачиваешь?
— В первый, — не моргнув глазом соврала она. Ага, так я и поверил.
— Трисса?
— Что?
— А кто их наказал?
— Корнелиус.
Я так и думал. Он ведь теперь тут самый главный. Он же стал Верховным волшебником вместо моего деда. Вот и сбылась его мечта. Эх, а ведь Верховные волшебники всегда были только из нашей семьи. Ну, почему я такой?! У меня комок к горлу подступил, но я смог взять себя в руки. Я ведь не баба какая, чтоб перед девчонкой нюни распускать. Надеюсь, Трисса ничего не заметила. Все равно я уже придумал, что мне дальше делать.
— Это Гавриус их сдал.
Вот же гад! Он и раньше мне не нравился, а теперь и подавно. Неужели нельзя было самим разобраться?
— Как их наказали?
— Отстранили от учебы на две недели и запретили выходить из нашего коридора. А сегодня им еще и из комнат своих выходить нельзя. Еду им соседи по комнате приносят.
Бедный Париус! Как же он эту неделю проживет на одних завтраках, обедах и ужинах? Хотя, скорее всего, его папка что-нибудь придумает. А вот для Гэна это совсем не наказание. Он все равно уже давно хотел несколько книг прочитать, да все руки никак не доходили, а тут и время появилось. К тому же, их не в комнате заперли, а разрешили в коридор выходить, так что они смогут с завтрашнего дня и у меня бывать.
— Я принесла тебе яблочко. — Девушка достала из карманов одно мне и одно себе. — Это Норвус дал, сказал, что твои любимые.
Это были такие же яблоки, как то, что Норвус приносил мне ночью.
— Спасибо!
Мы захрустели яблоками, а потом на двоих разделили то, что принес мне еще утром Норвус. Ну и что, что каша уже давно остыла, а пирожки немного подсохли. Сейчас эта еда казалась мне самой вкусной на свете.
— Я пойду, — сказала Трисса, вставая.
Я схватил ее за руку быстрее, чем подумал, что собираюсь сделать.
— Не уходи! — прошептал я.
Мне снова захотелось плакать, но я сдержался. Не смей рыдать перед девчонкой! Не смей! Слышишь? Не смей!
Трисса обняла меня, и я уткнулся лицом ей в плечо. Так сильно я еще ни разу не рыдал. Я даже думал, что никогда не смогу остановиться. Но вот слезы закончились, и я только всхлипывал. Я хотел отодвинуться, но Трисса обняла меня крепче. Так мы просидели, пока я совсем не успокоился, и только тогда она меня отпустила. Я не знал куда глаза девать от стыда. Это же надо — разрыдался перед девчонкой! Да не просто перед девчонкой, а перед Триссой! Наверное, я больше никогда не смогу смотреть ей в глаза.