Страница 8 из 14
– Я никогда не нарушал Кодекс, – вскинулся Денис и даже чуть привстал с дивана.
– Да уж. – Мужчина посмотрел на Дениса с сочувствием. – А когда-то ты был парнем не промах, как мне сказали. Когда-то ты вдохновлял десятки легионеров своим азартом, бесстрашием и волей. И даже сейчас продолжаешь вдохновлять, несмотря ни на что. Когда-то ты был справедливым человеком, а не бездушной машиной по созданию уравнений. Когда-то ты был нумератом.
Денис медленно сел на место.
– Что? – В голове не нашлось никаких воспоминаний, хоть как-то доказывающих, что Диезо говорит правду. – Покажите запястья, – потребовал Денис.
Мужчина быстро расстегнул манжеты на рубашке и задрал рукава. Кожа была чиста – никаких меток.
– Вы не из системы координации, – прищурился Денис. – Тогда кто вы?
– Ты ведь знаешь, что такое – иметь цель? Ты знаешь, что такое одержимость целью? Это то, что ты хочешь получить, невзирая на риск. Знаешь? Например, свобода? Как тебе, а? – Не дождавшись реакции, он продолжил: – Что насчёт меня, то я уже сказал: меня зовут Диезо. Просто Диезо. А вот как зовут тебя, ты помнишь?
Денис не ответил, но нахмурился. Диезо знает его тайное имя, раз написал его в своём зашифрованном послании.
Словно прочитав его мысли, Диезо добавил:
– Твоё тайное имя – только для тебя тайное, Равулон. Его знает каждый легионер, его знают даже аморфы. Все его знают. Из простого имени оно превратилось в легендарное. Осталось только, чтобы ты вспомнил его сам.
– Ну и что это за имя? – Денис напрягся: ему казалось, что сейчас, именно в этот самый момент, решается что-то важное, что-то такое, после чего его жизнь покатится кувырком прямиком в бездну, откуда нет выхода.
У стола появилась официантка.
Она поставила перед Денисом высокий бокал с пивом, а перед Диезо – стакан, наполовину наполненный виски. Кусочки льда звучно стукнулись о стекло и блеснули в тёмной жидкости, отразив неоновый свет сцены.
– Что-то ещё желаете? – поинтересовалась девушка, решившись снова посмотреть на Дениса. В её взгляде он прочитал страх и надежду. – Музыканты готовы, – сообщила она Диезо.
Тот кивнул.
– Передайте вокалисту, что придётся постараться. Думаю, пришло время спеть «Только ты». Дайте нам ещё пару минут тишины, и можно начинать.
Официантка шумно и нервно выдохнула. Диезо снова переключил своё внимание на Дениса.
– Так о чём мы говорили? – В его глазах мелькнуло что-то тёмное, что-то такое, от чего Денис нервно сжал кулаки под крышкой стола. – Ах, имя, – вспомнил Диезо. – Ты хочешь, чтобы я его назвал?
– Назовите.
– Тимошин Денис Павлович. – Мужчина медленно произнёс имя, следя за реакцией собеседника. – Вспомнил? Может, тебе и адрес твой бывший назвать? Или имена родителей?
Денис не вспомнил ничего. То, что он Денис, он и без Диезо знал, а отчество и фамилия ему были не знакомы совершенно. Диезо мог взять их с потолка.
– Так, ладно. – Денис покосился на пиво.
Если он сделает хоть глоток, нейродетектор покажет наличие в крови дозы этилового спирта. С другой стороны, он лично приказал Донне не анализировать ничего, кроме пульса и давления. Но доктор Хольм, в любом случае, увидит все показатели и на следующем сеансе непременно заведёт лекцию на тему алкоголя.
– Что – ладно? – переспросил Диезо.
– Я ухожу. – Денис отодвинул от себя бокал и поднялся. – Счастливо оставаться.
– А концерт? Не хотите послушать наших музыкантов? Джаз, рок-н-ролл, блюз – прекрасная музыка, не так ли?
– Терпеть не могу музыку.
Как только он это сказал, на сцене появились пятеро мужчин-музыкантов.
Они молча устроились перед партитурами и взяли инструменты: один обхватил контрабас, другой погладил гриф гитары, третий уселся за барабанами и тарелками, приготовив палочки, четвёртый положил ладони на клавиши рояля, ну а пятый зашумел маракасами.
Денис поморщился: он недолюбливал все эти бесформенные творческие выкрутасы, будь то пение, пляски, рисование, поэзия или художественная проза – всё это не имело и капли конкретики, ни на что не влияло и, вообще, являлось бессмысленным и неуправляемым потоком сознания.
Он повернулся к сцене спиной и направился к выходу.
Оркестр, словно пытаясь его задержать, принялся вкрадчиво и не слишком громко наигрывать приятную мелодию. Сначала вступили гитарист и пианист, потом ритм подхватил ударник.
– Встречайте в нашей кроличьей норе прекрасную и неповторимую Алису! – объявил кто-то позади мужским басом.
Отовсюду послышались одобрительные возгласы и аплодисменты.
Ну а потом… потом Дениса словно ударили наотмашь.
Он услышал глубокий девичий голос и замер посреди зала. Ноги остановились сами по себе.
Глава 3. Только ты
Денис стоял, замерев, как контуженный, слушал этот невыносимо знакомый голос и не смел обернуться, чтобы увидеть, кому он принадлежит.
А девушка запела:
– Only you-u-u can make all this world seem right. O-o-only you-u-u can make the darkness bright. Only you and you alone…
Перевод песни возникал в голове Дениса сам собой:
«Только ты можешь исправить этот несправедливый мир. Только ты можешь осветить темноту. Ты и только ты…».
Снова грянули аплодисменты.
Денис задержал дыхание, словно перед прыжком в морскую глубину, и обернулся. Медленно выдохнул, понимая, что опять не в силах двинуться с места. Наверняка, он выглядел кретином, стоя посреди зала у всех на виду и пялясь на певичку из джаз-бара.
У стойки с микрофоном стояла девушка, метиска с явными азиатскими корнями, высокая, в облегающем сиреневом платье до пола. Она пела и плавно двигала плечами в такт музыке, тонкие бретельки перекатывались по её загорелой матовой коже.
Чёрные волосы девушки, стриженные под строгое каре до подбородка, блестели в свете софитов сцены. Кроваво-красная помада не оставляла шансов расслабиться и отвести взгляд от пухлых губ незнакомки. А глаза, миндалевидные, с влажным блеском, дьявольски тёмные, смотрели прямо в душу.
Это был удар ниже пояса.
Денису срочно захотелось исчезнуть. Голос певицы проникал до самого подсознания и бесцеремонно завоёвывал там главное место.
Он облизал губы, разом ставшие сухими, и наконец пошевелился, оглянувшись в поисках свободного столика. Возвращаться к Диезо он не собирался, а послушать черноволосую прелестницу с медовым голосом захотелось настолько, что заныло внизу живота.
Девушка в это время продолжала:
– Only you-u-u can make all this change in me. For it’s true, you are my destiny. When you ho-o-old my hand, I u-u-understand the magic that you do-o-o-o…
«Только ты можешь так изменить меня. Это правда, ты моя судьба. Когда ты держишь меня за руку, я осознаю твою волшебную силу…».
Он и не заметил, что рядом с ним замерла официантка.
– Вы уже уходите? – спросила она.
А вот Денис в ответ ей смог лишь невнятно пробормотать:
– Нет… я… ну… я пока тут побуду…
Официантка впервые за всё время их общения улыбнулась. В её глазах блеснул триумф.
– Если хотите, можете присесть за восьмой столик. Вон там.
Денис без лишних слов поспешил к столику, уселся на диван и снова уставился на певицу.
А та взяла микрофон в руки, прошлась по сцене и кивнула каждому из музыкантов. Подошла к парню с маракасами, дотронулась до его плеча и адресовала ему томную улыбку, склонив голову набок, словно незамысловато объявляя возлюбленному о своей благосклонности.
Денис поймал себя на мысли, на невыносимой, ужасной, непозволительной мысли, что ревнует эту незнакомую девушку ко всему коллективу оркестра и, вообще, к каждому мужчине, находящемуся в зале; что он уничтожит любого, кто хоть пальцем до неё дотронется или скользнёт по её силуэту сальным взглядом.
Он заставил себя отвернуться от сцены и позвал официантку, которая ещё не успела отойти далеко и, казалось, неотрывно наблюдала за ним, постоянно бросая в его сторону странные взгляды.