Страница 3 из 6
Колдовство свекрови, как я поняла, не было направлено на Серафиму, а только на свои личные нужды. Однако наш человек, прошедший школу коммунистического воспитания и борьбы за всеобщую справедливость, не мог остаться в стороне. Серафима начала кампанию по разоблачению свекрови.
Она мне очень подробно рассказывала про каких-то мертвых птиц, завернутых в газету, про песок из могил и прочие ужасы. Помогал ей старый египтянин, хорошо разбирающийся в колдовской науке. Он посылал ей сообщения на расстоянии (она в буквальном смысле слышала его голос) и на расстоянии руководил ее действиями. Беспроводная связь нарушалась, когда Серафима совершала крестное знамение, а старик сердился и требовал, чтобы она прекратила «эти штучки». В Египте Серафима на собственном опыте убедилась в огромной силе Креста.
Я не могла уразуметь, как на родине великих христианских подвижников возможны такие черные чудеса. Колдуны, как объясняла мне Серафима, знают, что они попадут в ад, но они добиваются первых мест в этом аду… Иногда у меня возникала мысль о ее психическом нездоровье, но я ее тут же отбрасывала, видя перед собой живую, сообразительную, очень симпатичную женщину.
Свое расследование она довела до конца, развелась с мужем (его она очень жалела) и возвратилась в Киев.
Бывшая ее свекровь пылала ненавистью. Серафима хорошо запомнила тот день, когда в своей квартире, отдыхая в кресле, она вдруг почувствовала, что в нее вошло какое-то существо наподобие змеи. Это существо бегало по всему телу, не давая ей покоя ни днем, ни ночью. Она обращалась к врачам, но никто ей помочь не мог. Тогда она побежала в церковь. Там ей стало легче, так как существо приутихло и свернулось комочком на голове.
Серафима поменяла квартиру, чтобы никто из светских знакомых ее не беспокоил. Подолгу жила в Почаеве, стала духовной дочерью отца Амвросия, который в ту пору там подвизался. В монастыре существо замирало, но избавиться от него она не могла.
Однажды, подходя к кресту после службы, она обратилась к священнику с просьбой ударить ее крестом по голове. Он легонько сделал это. Существо было рассечено крестом и исчезло. Когда она впоследствии рассказала своему благодетелю обо всем происшедшем, он испугался, не поверив ей.
Да, пугаемся не только мы, но и священники. Я близко знала двух женщин, которые страдали, как принято говорить, от бесов. То, что они мне рассказывали, я передать словами не могу. Если человек ничего подобного никогда не испытывал, то ему и знать не нужно.
Ирина Петровна
В маленькой гостинице в маленьком городке Печоры разговорилась я с одной из паломниц. Высокая, крепкая женщина лет шестидесяти, москвичка, поведала мне свою историю.
«Я – партийная, муж тоже партийный, работник обкома. Ни с того, ни с сего муж стал чахнуть: температура 39 °C, слабость, ни ногой, ни рукой пошевелить не может. Врачи провели полное обследование. Ничего не нашли. Все органы здоровые. А он умирает.
Архимандрит Адриан
Ладно. Я устроила его в обкомовскую больницу. Сделали все анализы и тоже ничего не нашли. Знакомые посоветовали мне поехать в Загорск. Побыла там недельку, каждый день заказывала молебны о здравии, подала записку на год. Привезла оттуда святого маслица и стала капать его в салатики, которые готовила для мужа.
И вот с этого маслица он и стал поправляться. Как-то была у нас в гостях моя знакомая, которая совсем исхудала из-за отсутствия аппетита. Она тоже поклевала капустки с этим маслицем. Потом звонит мне и спрашивает, что это за капуста у вас такая была, у меня после этой капусты аппетит появился.
Ладно. Я стала в церковь ходить. Благодарить. На работе узнали, вызвали на партком. Я им сказала: “Что хотите, то и делайте. Можете из партии исключить. А в церковь я буду ходить. Это мое личное дело”.
Стал меня начальник травить. Ни за что влепил два выговора. Тут я поняла, что это враг действует. Каково ему, что я, партийная, в церковь хожу. Ладно. Я с работы ушла и устроилась на одном заводе уборщицей. И деньги были, и свободное время. А раньше ведь работала старшим инженером.
Когда на пенсию вышла, пришла в партком и положила партбилет им на стол: “Все, отслужила вам. Теперь я свободная птица”. Вот так.
Каждый год бываем в Печорах. Мы едем сюда, а враг-то знает, куда мы едем, и не пускает. Вот мне вчера и было плохо. Я тут валялась у гостиницы. “Скорую” вызывали.
Хочу увидется с отцом Адрианом. Он болен сейчас, но, говорят, можно пройти и постоять у его окошечка – он и выйдет. Кричит мой муж во время церковной службы. Такой интеллигентный, тихий человек, никогда на меня голоса не повысит, а в церкви обзывает меня последними словами. Я терплю, знаю, что не он это говорит, а тот, кто сидит в нем. Раньше я, как на аркане, тащила мужа сюда. А теперь он собирается всегда с радостью. Все от Бога – и жизнь наша, и здоровье».
Мария
Не помню, при каких обстоятельствах я познакомилась с дородной симпатичной украинкой, которая привезла свою бесноватую дочь в Печоры.
У меня к украинцам отношение особое. Люблю их сочный, красочный язык, их хлебосольство, люблю их рассказы, детски непосредственные, их юмор с серьезной миной.
О своей больной 30-летней дочери Мария ничего не рассказывала, только то, что она старается выполнять требования священника: святая вода, просфора, молитва, исповедь, частое причащение. С помощью таких лекарств многие бесноватые исцелялись – могу сама засвидетельствовать. Разговоры Марии о самых простых вещах на особом языке – смеси русского с украинским – я могла слушать часами. Очень меня впечатлила ее история с телевизором.
Из проповеди священников, околоцерковных разговоров и своих умозаключений она сделала вывод, что телевизор – это бесовское изобретение. А раз так, нужно от него избавиться. Конечно, жалко: телевизор цветной, с большим экраном, украшает комнату, стоил дорого, доставали по блату, везли издалека, муж вечерами занят, меньше пьет, и саму ее от экрана бывает не оторвать… но Господь, говорят, телевизор смотреть не велел.
Сначала она собиралась выбросить телевизор из окна, чтобы для других это было примером и вразумлением. Но как-то нехорошо, все-таки его люди мастерили, старались. Потом Мария решила отдать его своей дальней родственнице – одинокой старушке. Но призадумалась: лет старушке много, она только-только к Богу приходит; а вдруг умрет, уставясь в телевизор. На ней, на Марии, будет этот грех, ей и отвечать придется на Страшном Суде. Предложила школе – но директор не поверила, что телевизор почти новый и хорошо работает, а услышав объяснения, что телевизор мешает молиться, и вовсе испугалась.
Мария обратилась в больницу: мол, не нужно ли больным для развлечения. В больнице был свой, старенький, а от ее нового цветного отказались. Тут что-то не то. Какой сумасшедший будет отдавать даром дефицит.
Я поинтересовалась, что по поводу всей этой истории думал ее муж. Она махнула рукой – мнение мужа ее не беспокоило.
Когда все свои средства были исчерпаны, Мария обратилась к Божьей Матери. Несколько дней стояла на коленях и просила вразумить ее, окаянную.
Произошло чудо. Объявился какой-то приятель мужа, который уже два года числился в очереди на цветной телевизор, и предложение Марии он принял с восторгом. Это великое событие даже отпраздновали. И духовный отец Марии, и все церковные радовались вместе с ней.
– Так я, грешница, теперь к соседям бегаю кино глядеть! – заключила свой рассказ Мария.
Анна Станиславовна
Когда я бывала в Печорах, то часто останавливалась у Анны Станиславовны, бывшей учительницы. Она рассказывала мне о своей жизни в буржуазной Эстонии, и как-то, рассматривая ее фотографии в молодости, я спросила, почему она, будучи такой интересной, никогда не была замужем.