Страница 29 из 65
Пустыня понемногу заканчивалась, вскоре им стали встречаться до тла сожжённые деревни, усеянные обугленными скелетами. Деревни они обходили стороной, так что идти было легче, чем вчера. Потом начался лес, точнее то, что от него осталось, а остались только обугленные головёшки. Потом они увидели в километре от себя каменные стены города, почерневшие от копоти. К Ариэлю подошёл Стратоник и спросил:
— Зайдём, проверим?
— Нечего там проверять. И так видно, что город выжжен, остались только каменные строения, а что нам до них.
Они не стали приближаться к городу, но ещё через несколько часов марша вновь увидели высокие городские стены, причём, прямо на своём пути. Этот город был в несколько раз больше предыдущего, обходить его было бы слишком долго, и они решили идти прямо через город, благо его деревянные ворота сгорели и препятствий не было никаких. Нового они увидели мало, все деревянные постройки выгорели дотла, каменные почти не имели повреждений. В царстве строили из хорошего камня, он не крошился и не трескался под воздействием огня, к тому же каменные блоки были идеально подогнаны, никакого раствора здесь почти не использовали, прочность этих строений была выше всяких похвал, в чём они сейчас убедились.
Ветер уже раздул пепел, трупов по улицам было немного, видимо, люди, увидев, что с неба по ним непрерывно хлещут струи огня, пытались спрятаться в домах, хотя это не могло их спасти, в любом каменном доме дерева было достаточно для хорошего пожара, так что никто из горожан спастись не мог. Уже довольно привычно перешагивая через немногочисленные трупы, рыцари пересекли город почти не глядя по сторонам. Город без жителей, город-призрак производил впечатление зловещее, противоественное, казалось, что города без людей просто не может быть, ведь они построили его для себя и никуда из него исчезнуть не могли. Но вот их нет, а, может быть, многие души погибших всё ещё здесь, и они смотрят сейчас на живых рыцарей неизвестно с какими чувствами и пожеланиями — то ли просят отомстить за них, то ли умоляют не ввязываться в безнадёжную войну, то ли просто радуются своему освобождению от тел, которые оказались столь непрочными и ненадёжными жилищами для их душ. Казалось, этот город навсегда останется наполнен безмолвными криками, и если прислушаться, если представить себе трагедию, которая здесь разыгралась, то можно эти крики услышать.
Они покинули город с большим облегчением. Рыцари вздыхали, шептали молитвы, смотрели на небо, которое одно только и не претерпело никаких изменений в этих краях. Вскоре они были вознаграждены удивительным, совершенно неожиданным для себя зрелищем — перед ними простиралось обширное зелёное поле, покрытое свежей весенней травкой. На всём этом поле не было никаких жилых построек, поэтому драконы его и не тронули. Уже второй день они не видели вокруг себя ничего живого, а тут — трава. До захода солнца оставалось ещё много времени, они могли идти вперёд ещё несколько часов, но это никому и в голову не пришло. Рыцари разбежались по траве, как малые дети, многие падали на землю и катались по ней, кто-то уткнулся носом в плодородный чернозём и вдыхал его запах — свежий, живой, пьянящий. Они словно перестали верить в то, что на земле осталось хоть что-то живое и теперь открыли для себя новый мир, хотя и живого-то в нём было — одна лишь трава, но этого оказалось так много. Вскоре они обнаружили протекающую через поле речку, небольшую и неглубокую, но с чистейшей хрустальной водой, тут уж счастью рыцарей не было предела. Они забегали в воду прямо в одежде и с наслаждением барахтались в ней, словно в мраморной ванне. Потом снимали одежду, стирали её и снова купались. Весна в этих краях была ласковой, тёплой, замёрзнуть после купания было сложно, и всё-таки большинство воинов перекупались до синих губ. В том своём прежнем мире, выбравшись на берег, они обязательно развели бы костры, сейчас это никому даже в голову не пришло. Пусть это войско и не было измучено огнём, но видеть пепел сейчас никто из них был не в силах.
Рассевшись на траве небольшими группами, одев обратно на себя постиранную одежду, они весело стучали зубами и открывали вещевые мешки. Каждый взял с собой еды и воды на три дня. Запасы воды рыцари сейчас пополнили, а вот еды оставалось совсем немного. Они осторожно ломали чёрствые лепёшки, опасаясь обронить хоть одну крошку, с удовольствием, вдумчиво насыщались. Недавнего кошмара как не бывало, хотя на самом деле этот кошмар останется с ними навсегда, но сейчас над зелёным полем царила эйфория. Солнце уже почти закатилось, многие сразу легли спать. Ариэль сидел один, радуясь, что никто его не тревожит, но лечь спать без разговоров не получилось. К нему подошёл Измаил, сел рядом и без предисловий спросил:
— Скажи, Ариэль, у тебя уже есть план войны с драконами?
— Нет, Измаил, у меня нет никакого плана. И быть не может. С драконами сражаться невозможно.
— Но про тебя рассказывают, что ты в одиночку сражался с драконами.
— Это другое, — поморщился Ариэль. — Да, я собственноручно убил одного за другим двух драконов. Первого — только потому, что он набросился на меня, обезумев от бешенства, очень по-глупому, а у меня сработали боевые рефлексы, и я засадил в него меч по рукоятку, прежде, чем сам успел что-либо понять. Второй атаковал меня продуманно, и я сразу понял, что одинокий рыцарь для дракона не противник. Дракон гораздо лучше вооружён, он неизмеримо сильнее человека, обладает отменной реакцией и хитростью, какой у человека быть не может. Я уже фактически проиграл тот бой, в последний момент Бог спас меня, дав возможность победить дракона.
— Бог и сейчас с нами, дорогой.
— Конечно. Разумеется. Бог что-то подскажет. Но пока Он этого не сделал, сам я ничего не могу предложить. Мы видели, как погибло многотысячное войско, не спасся ни один человек. Как ни странно, в единоборстве с драконом у человека всё же есть тень шанса на победу. Тут всё зависит от скорости реакций. Но войско против дракона абсолютно бессильно. Одиночка может уклониться от драконьего пламени, но в толпе уклониться невозможно, и никакая реакция тут не спасёт. Люди могут побежать, но тот, кто хоть на секунду повернулся к дракону спиной, уже погиб. А представь себе, что наше войско атакует дюжина драконов одновременно со всех сторон. Даже бежать будет некуда, а драконы получат возможность бить не прицельно, а по площадям. Результат предсказать не трудно. Думаю, что так и погибло ваше войско. Я смог победить дракона только потому что, уклоняясь от его пламени, навязал ему бой на земле. А при уничтожении войска у драконов не будет никакого резона приземляться, так что боя не будет, а будет избиение младенцев. Нет, Измаил, мы не можем воевать с драконами.
— В чём тогда смысл нашего марша?
— Да хотя бы в уклонении от немедленного столкновения с драконами. Если бы мы пошли на Бибрик, то все уже были бы мертвы, не убив ни одного дракона. Выиграв время, мы, может быть, получим от Бога подсказку, что делать дальше. К тому же хотелось посмотреть, что на побережье, вдруг там кто-нибудь выжил, хотя, судя по тому, что мы уже видели, шансов на это очень мало. Сейчас мы просто максимально удаляемся от драконов в надежде на то, что они хоть на время о нас забудут.
— Не нравится мне это, Ариэль. Мы должны отомстить, а вместо этого бежим от сражения.
— Мы не бежим от сражения, Измаил, потому что никакого сражения, если ты ещё не понял, нам никто не предложит. Если ты просто позволишь себя зажарить, как барана, кому ты таким образом отомстишь? Да и не в мести дело. Не месть нам нужна, а создание нового мира. Божьего мира, где сердце человека сможет свободно выбирать служение Богу.
— Ну это всё ваши христианские штучки.
— Да, это наши христианские штучки. Лучше не начинай.
— Не буду. Я понял. Ты прав. Месть — это такое блюдо, которое подают холодным. Мы умеем ждать.
С рассветом они тронулись в путь, зелёное поле сразу закончилось, вокруг них опять были дотла сожжённые деревни. Опять они погрузились в стихию пепла, но до моря оставалось совсем недалеко, переночевать они надеялись уже на берегу. На побережье когда-то была цепочка городов, потом они, разрастаясь, практически слились в один сплошной город, тянувшийся на десятки километров, так что промахнуться мимо человеческого жилья они не могли. Рыцари напряжённо всматривались в горизонт, надеясь вскоре различить море. Вдруг они увидели, что горизонт потемнел, засверкали молнии, на море, всё ещё неразличимом, явно начался шторм. Вскоре они поняли, что это не просто шторм, а настоящие цунами. Уже были видны огромные волны величиною с большой дворец, которые обрушились на прибрежную полосу. Войско продолжало двигаться вперёд, цунами ещё долго не могли быть для них опасны, хотя уже начинало понемногу веять морской свежестью.