Страница 11 из 26
Шесть лет прошло со дня выхода в свет первой книги «Былинки», где я писал о солдатах-инвалидах, стоящих в переходе метро на Невском. Сколько воды утекло за эти смутные годы, а они по-прежнему клянчат деньги по вагонам. Я лица их наизусть знаю, только сзади певцы в форме на своих двоих пристраиваются, а вожак прежний – без одной ноги. Неужто всю жизнь взялись попрошайничать? Неужто без ноги работы не найти? Да не желают они работать, раз легкие деньги ручейком сердобольная Россия в их жадные руки льет. Это порода такая, или профессия – кто их разберет… Сидит в инвалидном кресле с распухшей рожей, никогда он в армии не был, не знает, чем портянка пахнет, а тельник из-под камуфляжа выглядывает.
Знает: постыдится русский человек документ смотреть, даже расспрашивать постесняется. Или сидит на ступеньках молодая женщина с младенцем – он так на моих глазах и подрастает.
Мать с младенцем сидит на краешке тротуара у рощи Марьиной: баю-баюшки, баю-баюшки, мы дождемся бутылки подаренной! Ах, о чем, о чем эта женщина, чье лицо алкоголем изморщено? Достоевщина… безпределыцина… поножовщина… безпризорщина…
А возвращаясь из «Книжной лавки писателя» в подземном переходе через Садовую пожалел примелькавшуюся фигуру безрукого старика, положил ему на колено горсть мелочи. «Гривенники не берем», – деловито произнес он, ловко культяпкой сбрасывая десятикопеечные монеты на асфальт. В другой раз подошел ко мне бомж – «голод замучил», денег на хлеб просил, я и повел его к ближайшей «шаверме» мясом кормить, – а он исчез по дороге.
Так и жируют они, паразиты, ловят рыбку в мутной воде. Копейки, говорите, кидают им? По три-пять тысяч рублей в день – знают те, кому положено. Думаю, и вы не прочь такую зарплату получать за свой труд, да где там!..
Фронтовик
И, наверно, последний случай. Гостевали с женой в Берлине, ихнюю жизнь разглядывали. Садится на ступеньки магазина парень лет за двадцать, бейсболку снимает и бросает туда коробок спичек – якобы спички продает, чтобы полиция за попрошайничество не привлекла. Минут за 15 набросали ему входящие-выходящие покупатели монет «ойро», даже бумажками давали, парень вытряхнул их в карман и пошел по своим нужным делам. Мне немецкий способ больше по душе родного русского обмана. Нужны парню деньги – он и попросил, и люди выручили по-людски. Об остальном сами додумайте, о чем я толкую.
Рассказывает врач «скорой помощи»:
Только что вернулся с суток. Всё как всегда. Наркоманы, бомжи вонючие, с алкогольной полинейропатией, которые встать не могут – только ползают. Парочка инсультов, стенокардия. Но был и один запоминающийся.
Повод – порезали женщину 32-х лет. Когда приехали, она так полусидела в кустах. В подпитии, конечно. На шее колото-резаная дырка от «розочки», из которой хлещет, но не струёй. Раз жива, и напор небольшой, то первая мысль, что сонная не задета. Перчаткой дырку закрыл, сверху перевязочный пакет. Но на шею не намотаешь – задохнётся. Пришлось всю дорогу до больницы рукой зажимать, чтобы не подтекало. Давления нет. А вены периферические, как нитки, и рубцы на предплечьях. Стало быть, вены уже резала. И «капельник» втыкать просто не во что. Преднизолон вкатили, нашатырь, чтоб не «уходила», а разговаривала с нами, под нос сунули. Везём. Вижу, перчатка у меня прорвалась на руке, и пальцы все в крови. Видать, когда из кустов её с водителем доставали. А она хрипит: «Вы там только кровью моей не испачкайтесь, а то у меня гепатит С. Я не хочу, чтобы вы заразились». Спасибочки, думаю, тебе и на этом. Она опять: не хочу, дескать, умирать, всё пытается меня и фельдшера за руки схватить. Я говорю, не хватай меня руками и молись лучше. И что ж вы думаете? Захрипела молитвы. И «Отче наш», и какие-то другие. И так складно. Ну, так вот за молитвами и доехали. Сдали хирургам, те сразу на стол. Анестезиологов вызвали. Всё такое. Утром звонил в хирургию. Жива.
Я это к чему? Тут, на форуме, такого наслушался. И действительно, грешный я человек. И храм-то не восстанавливаю, и безпризорникам не помогаю, православных обижаю, из мухи слона делаю, деньгами не жертвую. Но как-то обидно всё же. Жаль, что такое мнение у людей складывается. А я, может, только вот через этих бомжей да наркоманов и понял, что Бог-то есть. Я люблю их, таких. Они, конечно, жуть. Подлечатся и опять за своё. Вместо «спасибо» гепатитом наградят. (Хоть пальцы не поранены, а всё одно думается. Ведь жена, дети – им-то за что?) Кажется, опустившиеся люди, но в самую тяжкую для себя минуту Его не забывают, обращаются. Помнят и хранят в душе. Для них Бог важнее, чем я и весь мир. Потому что только на Него они и могут в этой жизни надеяться. И место моё возле них, а не здесь. Ибо Бог рядом с ними. Я чувствую.