Страница 30 из 34
Соединяли брачащихся друг с другом через платок (хустку), ширинку, полотенце, полу одежды, ибо касание голой рукой могло сулить бедность. Поэтому понятно, почему в конце XIX— начале XX в. бытовали рубахи с рукавами длиннее рук.
Важное значение приобретал цвет одежды. В досвадебный период преобладали белый и черный цвета: черный шушпан, черный платок, белые рукава рубахи, белая прошва к поневе. Белый цвет символизировал чистоту, невинность, черный – печаль. На свадьбе превалировал красный цвет: красная понева после венца, красная фата, красная юбка невесты, красная шуба и т. д. Красный цвет отражал символику любви, брака, брачной ночи.
Прическа невесты менялась в течение свадьбы не один раз. В девичестве и у русских, и у украинцев, и у белорусов, были косы: у русских одна коса, у украинок – две. Накануне свадьбы расплетали косу, которую она не заплетала до самого венца. Прощание с косой занимало большое место в свадьбе. После этого изменялась прическа и головной убор. Девичьи головные уборы не полностью закрывали волосы, верхушка оставалась открытой. Просватанная девушка уже носила иной головной убор. Особый свадебный венчальный головной убор коруна (конура) надевался поверх девичьей повязки. К концу XIX – началу XX века детали, отражавшие возрастные различия девушек, стирались. Девичьи уборы заменялись платками. Важная часть головного убора невесты – покрывало, которое могло не только закрывать лицо невесты, но нередко окутывало ее с головы до ног.
В серболужицком обряде брачная символика выражалась в перемене головного убора невесты на головной убор замужней женщины, совместной еде и питье, различных способов соединения вступающих в брак.
Любопытно, что «в песнях, сопровождающих один из главных переходных актов свадебного обряда – отъезд к венцу, образы диких водоплавающих птиц заменялся домашними; самый яркий фольклорный пример у русских: «Отставала лебедь белая от стада лебединого… приставала ко серым гусям». Символом будущей молодой являлась живая курица, синонимом образов водоплавающих птиц «в свадебном фольклоре обусловлен плавный, органический переход диких птиц в домашние, которые символизируют брачное состояние»[266]. Она показывает, что «образы домашних птиц – кур, гусей – символизируют молодую после бракосочетания и сохраняются в дальнейшем за категорией женщин семейных, причем в брачной символике на первый план выступают мотивы, связанные с культом плодородия»[267]. У серболужичан символика такого рода связана с курицей, которая представляет собой символическое тождество этой домашней птицы с семейным статусом невесты. В восточнославянских культурах – богатство птичьих обрядов. Символика этих образов проанализирована Т.А. Бернштам[268].
Какой бы элемент свадьбы мы бы ни рассматривали, в свадьбе он наполняется совершенно новым качеством – будь то природные стихии, погода, растения, животные – все они символизируют некую данность, либо прогнозируют будущее, либо с ними что-либо делают. Так, огонь может гаситься и зажигаться, что символизирует в доме благополучие, незамкнутый венок может символизировать вступление в брачные отношения до свадьбы, направление бега курицы перед входом молодой в дом жениха – предсказание на будущую жизнь и т. п.
Свадьба состоит из основных этапов, характерных для многих народностей. Это, как правило, сватовство, помолвка, свадебное торжество и затем «молодая свадьба». Конечно, в современную эпоху многие элементы свадьбы исчезают и группируются непосредственно в свадебном торжестве.
Свадьба обладает внутренней и внешней формой. Категория внутренней формы была впервые введена Гегелем, который разделил форму явлений на внешнюю, т. е. собственно форму, и внутреннюю, которая представляла в его интерпретации собственно форму. Внутренняя же форма понималась им как закон явлений. Эти понятия формы были развиты А.А. Потебней, занимавшемся, в первую очередь, проблемами лингвистики. Особенно приложимы его положения по отношению к произведениям искусства[269]. Он писал: «… в поэтическом, следовательно, вообще в художественном произведении есть те же самые стихии, что и в слове: содержание (или идея), соответствующее чувственному образу; внутренняя форма, образ, который указывает на это содержание, соответствующее представлению, и, наконец, внешняя форма, в которой объективируется художественный образ»[270].
В серболужицкой обрядности, например, внутренняя форма представляется определенным кодом – например, невеста должна пить молоко, ее сажают на тесто или в квашню, на колени ей сажают детей – все это делается для усиления природных функций женщины, чтобы у нее рождались здоровые дети.
Содержательный пласт также пронизан семиотическими элементами, но они выражаются лишь во внутреннем и внешнем слоях формы. Во внешнем слое формы отличается меньшей устойчивостью.
В серболужицкой свадьбе отразились ассимиляционные процессы довольно ярко, так как на них воздействовало тысячелетнее иноэтничное окружение немцев. В итоге в свадьбе лужичан были включены или заменены части элементов обрядности, которые функционировали в свадьбе немцев, а у лужичан отсутствовали. Так, возник обмен кольцами вместо веночков во время венчания, появился польтерабенд вместо раздельных вечеринок или раздельные вечеринки дополняли его, появилась девочка с корзинкой и цветами впереди идущих на венчание жениха и невесты, возникло троекратное оглашение о помолвке в церкви, поход на кладбище после венчания.
А внутренняя форма изменяется в зависимости от сложности кода – чем выше сложность наполнения кода, тем элемент, выражаемый этим кодом, менее подвержен трансформации. Семантические значимые элементы, магический слой обрядности даже там, где не сохранилась традиционная свадьба, не утратили своей этнической специфики. Но из всех обрядов свадьба обладает гораздо большей проницаемостью для иноязычных влияний, так как в основе ее – диалогическая природа.
У лужичан композиция свадьбы, несмотря на различия в некоторых компонентах и последовательности отдельных действий едина, особенно в XIX – начале XХ века, что сохранилось во многом и в современную эпоху. Правда, наиболее традиционными элементами характеризуется современная свадьба в католических приходах в Верхних Лужицах – в районах Баутцена, Каменца, Хойерсверды. В Нижней Лужице наиболее полно сохраняются элементы традиционной свадьбы в Шпреевальде.
Свадьба начинается с момента сватовства. Статус просватанных юноши и девушки менялся.
В серболужицкой свадьбе молодые люди, которых просватали, уже именуются «slubenc» и «slubeca». Теперь изменяются правила поведения и цветовые детали одежды. С этого момента в одежде девушки не должен был присутствовать красный цвет.
Следующий этап – снова повышающий статус молодых, – церковное оглашение, во время которого жених называется «cesny mlody holc», а невеста – «сesna mloda holca» или «knezna». Величание жениха и невесты князем и княгиней отнюдь не случайно. А.К. Байбурин и Г.А. Левинтон связывают такое величание с социальным переходом в свадьбе. Они полагают, что «… смысл этого величания в перекодировании возрастного перехода: высший в возрастной иерархии обозначается термином, называющим высшего в государственной иерархии, т. е. устанавливаются отношения эквивалентности между возрастным и «государственным» кодами. Это стоит в связи с самой сущностью оппозиции «старший – младший», которая выступает в двух вариантах: возрастном и социальном (т. е. связанным с не-возрастной иерархией в социальной структуре»[271].
В день свершения свадебного ритуала у серболужичан невесту и жениха называют соответственно – «njevesta» и «novozenja», что также отражает переход в новый статус.
266
Бернштам Т.А. Орнитоморфная символика у восточных славян // Советская этнография, 1982, № 1, с. 25.
267
Там же, с. 24.
268
Там же, с. 22–34.
269
Махлина С.Т. Словарь по семиотике культуры. – СПб., 2009, с. 584–585.
270
Потебня А.А. Мысль и язык. Полное собр. соч.: в 4 т. – М., 1926. Т.1, с. 112.
271
Байбурин А.К., Левинтон Г.А. Тезисы к проблеме «волшебная сказка и свадьба». Quinguagenario. Сб. Статей молодых филологов к 50–летию проф. Ю.М. Лотмана – Тарту, 1972, с. 67–85.