Дрова, которые горят

И вот, на мосту весь мир был сценой. Бесконечно огромной, лишённой своего главного оправдания – зрителей, а потому и бессмысленной в самой последней инстанции сценой. Однако наблюдать за спектаклем было также интересно, как и общаться с актёрами. Они на славу потрудились ради нашего веселья, стоит улыбнуться и им. "Напоследок…" – почему-то промелькнуло в голове у Человека. Он даже сам испугался этого на какую-то долю секунды. А потом вдруг –

– Так вот же выход! Прямо у тебя под носом! Как же ты мог не заметить такую огромную дыру в стене?!

А затем он снова поднялся на ноги, взял да и выбросил всю эту сказку в мусорную яму напротив парка Победы. Он всё понял и ушёл дальше своею великой дорогой.

День 1.

ЧТО ЕСТЬ ДРОВА КОТОРЫЕ ГОРЯТ

А. Введенский.

Я не очень-то помню, как я вернулся домой. Вернее, помню хорошо, но не сам процесс возвращения, не все эти автобусы или маршрутки, пешие дохождения до указанного места, звонки в дверь и громыхания ключами. Это выбросилось из памяти за ненадобностью; даже не выбросилось, а и вовсе туда не входило. Действительно, с одной стороны, по тем временам я частенько возвращался домой в разбитом состоянии духа разной степени тяжести. Причины могли быть какие угодно, но чаще всего та самая одиночь, про которую я уже говорил. При этих возвращениях с прогулок, на которые ты даже не знаешь толком зачем вышел, мысли захватывают сознание полностью. Они говорят очень логично, строят исключительно верные цепочки причин и следствий, которые сводят чуть ли не в могилу и тебя, и всё тобою созданное как не имеющее смысла в самой последней инстанции.

Замечание. Вообще всё, что говорится исключительно с позиции логики и здравого смысла должно восприниматься как априори опасное. Ибо корни растут оттуда, где не ступала нога жизни, со всею её хаотичностью, непоследовательностью и припизднутостью. Следовательно, совершенно ясно, что отсутствие жизни может породить лишь новое отсутствие жизни, не бывает так, чтобы из пустоты появлялись великие вещи. Не правда ли логично?

С этими мыслями крайне сложно спорить, опять же, в силу их логичности и разумности. Но не только сон разума рождает чудовищ, его бодрствование может породить вещи даже ещё более страшные. Если говорить конкретнее, чудовища родятся из сна нашего, это да, а вот когда разум просыпается, он начинает дорисовывать этим самым чудовищам недостающие черты, делать их действительно страшными, просто потому, что не терпит пустоты. Это – чуть ли не инстинкт сознания, если можно так сказать. С таким поведением не так уж сложно справиться, если не давать этому инстинкту собою властвовать, не давать ему права творить сущности. А чтобы это сделать, нужно просто быстренько эти сущности выгнать от себя куда-нибудь подальше. Но так легко пропустить момент, когда это нужно сделать, ибо новорождённые чудовища ещё милы и непривычны, и думается, что может они и будут такими маленькими и интересными кусочками собственной твоей души, собственной личности, и ничего не изменится, и будет всегда. И не приходит обычно в голову в нужный момент, что так не бывает на свете, чтобы не выросли дети, по крайней мере, не бывает так просто.

Замечание. Для того чтобы оставаться ребёнком (читай – собою), нужно прикладывать невероятное количество усилий в каждую минуту каждого дня. Это – одно из величайших геройств.

С другой стороны, не помнил я дороги и по гораздо более бытовым причинам. Я возвращался домой уже более двадцати лет своей жизни чуть не каждый день, и те же самые 20 лет жизни домом я называл одно и то же место. Как же тут не привыкнуть уже к тем путям, по которым туда возвращаешься? Даже если их было очень много, за такую прорву времени можно было бы исходить их все до полной незамечаемости, а к моему дому можно было подойти всего-то с трёх разных сторон.

Замечание. С одной стороны моего дома была автобусная и троллейбусная остановки, оттуда я возвращался чаще всего. С другой стороны была моя школа и детский сад. Оттуда я возвращался реже, но почти всегда в более приподнятом настроении, нежели с первой стороны. В третьем направлении было продолжение спального моего района, там мне не очень-то нравилось быть, но иногда приходилось, и возвращаться оттуда приходилось тоже. С четвёртой же стороны были гаражи, много-много гаражей и речка-срачка. Оттуда я не возвращался никогда.

И вот, не помня дороги, добирался я домой и ложился затем спать с точно определённым ощущением, которое сложно описать, сложно разбить на составные части, но с которым необходимо это проделать, ибо несёт оно в себе крайне много информации. В первую очередь, здесь и причиной, и следствием было то, что после сией долгой прогулки я начал разбаливаться окончательно. Это всё ещё был так называемый нулевой день болезни, когда с тобою уже что-то происходит, но ты ещё пока не можешь в точности понять, что же именно. Тебе нехорошо, но ты не осознаёшь до конца насколько. Ты злишься больше обычного и тоже не понимаешь почему. У тебя появляются странные мысли и ощущения… Хотя, последнее, возможно, имело под собою другие корни, а именно – те самые, о которых я сказал выше. Я подцепил некие проблемы не совсем физического плана. Что-то просто пошло по другому направлению.

Обычно организм человека работает по принципу рационального, стараясь взять большее, отдав меньшее. При болезни, как правило, возникают проблемы либо с тем, чтобы что-то взять, либо с тем, чтобы что-то отдать. В некоторых случаях бывает так, что принцип рациональности нарушается, мало берётся, много отдаётся, или и то, и другое происходит в недостаточном или избыточном виде, или ещё что-то, тут может быть масса различных вариантов. В таком случае возможны самые разные причины, от болезней психики (которые всё же стоит несколько выделить из всех остальных болезней) до просто особенностей личности, которые настолько же легко могут менять условия работы нашего организма, как хулиган-пятиклассник может сбежать с урока математики, если товарищи позовут его с собою в овраг кидаться камнями в лягушек.

Замечание. Наверное, примерно по такому же принципу древние учёные и философы классифицировали болезни. Конечно, это неверно в последней инстанции, но здесь есть очень хорошее зерно верной классификации, той самой, что лежит глубже симптомов и причин, на уровне возникновения возможностей болезни. Мракобесная ерунда, но с очень хорошим и человеческим лицом.

И есть особый вид функционирования организма, когда рациональность вообще не может приниматься в расчёт. Это когда всё тело, весь ты, вплоть до эмоциональных реакций и даже мыслей, становишься средством выражения некой идеи, концепции, силы. Концептуальное существование человека. Это свойственно всяческим одержимостям, всяким ослаблениям воли, гипнозам. Я также думаю, что все те люди, фигурирующие в рассказах очевидцев о том, как "кто-то был рядом, сказал мне не ходить туда, я не пошёл, и вдруг упал большой камень ровно туда, куда я и направлялся, я повернулся к тому человеку, чтобы его поблагодарить, а там никого и нет", все эти таинственные и неуловимые личности есть не что иное, как концептуальные человеки.

В этой теории есть два особо интересных момента. Во-первых, концептуальность существования предполагает, что оно должно быть ДЛЯ КОГО-ТО. Не может быть такого, чтобы это просто случилось, и никто не увидел, никто не понял, просто из определения подобного состояния это следует напрямую. И когда это состояние нападает на человека обычного, то в любом случае по крайней мере ему уже всё будет явлено, уже есть некий наблюдатель, уже есть тот, КОМУ это всё направлено. А вот с пропадающими личностями вопрос открыт, ибо самый логичный вариант здесь состоит в том, что эти личности являются для того, чтобы их увидел не просто КТО-ТО, а некий ОПРЕДЕЛЁННЫЙ человек, они являются с определённым ПОСЫЛОМ и СМЫСЛОМ. И вот тут становится даже страшновато, если представить себе такие силы, которые не поленятся воссоздать человеческое существо хоть на несколько мгновений, дабы кому-то что-то разъяснить.