Страница 128 из 134
- Думаю, пришла пора подумать о сокращении расходов на Мета Секшн.
- А, вот куда ты повернул!!! Конгресс решил добраться и до Мета Секшн! Что ж, рано или поздно это и должно было произойти. Хоть не слишком рано, и на том спасибо. - Он дал себе чуточку остыть. - Значит, Мета Секшн, говоришь?!
- Ты и так столько сделал для этих ученых... Столько лет подряд ни в чем не отказывал им.
- Не отказывал, - мрачно согласился Президент. Некоторое время они помолчали. Наконец Бурдик нарушил паузу:
- Как все это ни было запутано, а мои парни сумели-таки организовать расследование. Теперь точно известно, что именно из денег, направленных для Мета Секшн, и был создан фонд для поднятия "Титаника". А связь между сверхсекретной Мета Секшн и Президентом Соединенных Штатов более чем очевидна. Я могу с полным на то основанием сказать, что именно ты направил более семисот пятидесяти миллионов долларов на спасение старого, ржавого, никому не нужного корабля. А публике сообщили сумму расходов, не соответствующую истинной и на половину. Мне же требуется лишь пятьдесят миллионов, к тому же - на детей из неблагополучных семей. Так что, извини меня, однако твои приоритеты мне не вполне понятны, мягко говоря.
- И что ты собираешься делать, Джон? Шантажировать меня, рассчитывая таким образом протолкнуть свой законопроект?
- Если честно, то да.
- Понятно.
В этот момент разговор был прерван вошедшим секретарем.
- Извините, что вынужден прервать, господин Президент, но вы распорядились просмотреть перечень дел на сегодняшний день.
Президент сделал извиняющийся жест:
- Извини, Джон, это займет пару минут.
Он взял из рук секретаря лист бумаги и стал читать, задержал взгляд на имени, которое было вписано карандашом против времени 4.15. Подняв бровь, он переспросил у секретаря:
- Миссис Сигрем?
- Да, Сэр. Она позвонила и сказала, что ей удалось выяснить историю того корабля, модель которого стоит в спальне у вас. Я подумал, что вас это может заинтересовать, и потому отвел для миссис Сигрем несколько минут.
Президент крепко зажмурился и плотно прижал ладони к лицу.
- Позвоните миссис Сигрем и отмените встречу на 4.15. Скажите, что я приглашаю ее на ужин, который состоится в 7.30 на борту президентской яхты.
Секретарь сделал пометку карандашом и тихо удалился.
Президент обернулся к Бурдику.
- Ну так, Джон, в случае, если я откажусь подписать твой законопроект, что будет? Бурдик поднял руки.
- Ты не оставляешь мне иного выхода. Я буду вынужден поставить вопрос о проблематичности подхода Президента Соединенных Штатов к вопросу об использовании федеральных средств. И тогда, поверь, разразится такой скандал, по сравнению с которым Уотергейт покажется тебе рождественским представлением, не более того.
- И ты сделаешь это?
- Мне придется.
Лицо Президента выражало в этот момент холодное убийственное спокойствие.
- Чтобы не тратить денег на парламентские слушания, я скажу тебе уже сейчас, что с Мета Секшн покончено. Но я хочу, чтобы ты знал, Джон, Мета Секшн сделала для страны столько, что лишь благодаря ее деятельности ты, я и все остальные могут спокойно спорить и ругаться друг с другом.
- Хочешь рассказать?
- Хочу.
...Час спустя совершенно потрясенный услышанным, сенатор Джон Бурдик пришел к себе в кабинет, вытащил папку с материалами по Мета Секшн и лист за листом отправил все бумаги в резательную машину.
Глава 77
Это было грандиозное зрелище - "Титаник", гордо возвышающийся над конструкциями сухого дока.
Работы начались. Сварщики пошли в атаку на забитые металлическим ломом трапы и проходы. Клепальщики своими грохочущими молотками убирали заплаты, поставленные под водой с помощью ветстила. Два мощных подъемных крана, высотой с хороший небоскреб каждый, раз за разом своими стальными клещами вырывали из корпуса "Титаника" все новые фрагменты.
Питт бросил прощальный взгляд на гимнастический зал и на верхнюю палубу. Подобно тому, как делали многие в последние секунды уходящего года, Питт стоял, мысленно воскрешая события, связанные с этим кораблем, а также происшедшие на борту лайнера. Горький пот аварийщиков, кровь и жертвы членов его славной команды, хрупкие надежды, помноженные на энтузиазм множества талантливых парней, - все это и привело к успеху. Теперь вся операция по спасению "Титаника" уже отошла в историю. Питт последний раз огляделся и отправился в грузовой отсек на седьмую палубу.
Там были уже все его коллеги. Их вид показался Питту несколько необычным, возможно, такое впечатление производили одинаковые серебряные шапки на голове каждого. Джен Сигрем, похудевший и дерганый, прогуливался туда-сюда. Мел Доннер, постоянно утирая пот с шеи и подбородка, искоса поглядывал на Сигрема. Минералог из Мета Секшн Херб Ласки разговаривал о чем-то с коллегой из аналитического отдела. Адмирал Сэндекер и адмирал Кемпер негромко беседовали в дальнем полутемном углу.
Питт осторожно обходил стойки переборок, перешагивал через обрывки верповального троса. Наконец он остановился за спиной одного из рабочих верфи, который нацеливался своей ацетиленовой горелкой на один из шарниров двери, ведущей в трюм корабля. "Ну, вот и до трюма добрались, - вскользь подумал Питт. - Через считанные минуты будет извлечен из чрева "Титаника" тот самый груз, ради которого вообще затеяли все это предприятие..."
Неожиданно Питта охватила сильная нервная дрожь, словно температура воздуха резко понизилась втрое. Он вдруг испугался вскрытия трюма, и ему даже захотелось каким-нибудь образом отдалить этот финальный акт.
Словно для того, чтобы разделить беспокойство Питта все, кто находился поблизости, разом приумолкли и обступили Питта в напряженном ожидании.
Наконец работяга отпрянул от двери и отставил горелку в сторону.
- Ну как? - спросил Питт.
- Умели же делать в старину, - сказал рабочий. - И замок вместе с куском металла вырезал, и петли перерезал, а все равно не открывается.
- И что теперь?
- С "Доппелмана" опустим трос, и пускай кран поработает.
Целая бригада рабочих битый час прикрепляла трос к заклинившей двери. Трос был толстый, двухдюймовый, и с ним пришлось повозиться. Когда же все было готово, оператору на "Доппелмане" передали по радио команду. Мотор крана заработал, трос начал распрямляться. Никто не потрудился посторониться, хотя все понимали, что в случае разрыва трос перережет любого буквально пополам.