Поднять 'Титаник' !

- Поверить не могу, что у тебя будет малыш.

- Отчего же не можешь?

- О, Мари, я так рада за тебя, ты даже не представляешь! Ты и я, мы в одно и то же время начинаем жить по-новому. Ты рада?

- Конечно, - суховато ответила Мари. - Ничто так не развлекает, как возможность начать сначала.

- А что, разве не так?

- Так-то оно так, но я вот о тебе сейчас думаю. Не надо ждать слишком далеко и слишком быстро, чтобы попасть в омут.

- Там, где омут, там как раз самое интересное.

- Да, но как минимум такой интерес предполагает умение плавать.

- Я стала чересчур ручной, - мечтательно произнесла Дана, - и настало время вспомнить клич: "Домой, в пампасы".

- И что же именно ты собираешься предпринять? Дана выдержала взгляд подруги и спокойно сказала:

- Когда решусь, мне понадобится только набрать номер телефона.

Президент поднялся, обогнул стол и протянул руку лидеру большинства в Сенате Джону Бурдику.

- Рад видеть тебя, Джон. Как Джози, дети как?

Бурдик, высокий поджарый мужчина с шапкой густых темных волос, редко видящих расческу, добродушно пожал плечами:

- Джози в порядке. Ну, а дети... Ты же знаешь, что такое дети. Я для них не больше, чем старая копилка, откуда всегда можно подзанять деньжат.

Усевшись, они принялись обмениваться мнениями по вопросам бюджетной политики и финансовых программ. Хотя тот и другой принадлежали к различным партиям и на людях не упускали случая поддеть друг друга, в приватной жизни они были добрыми приятелями, можно даже сказать, - друзьями.

- Знаешь, господин Президент, какое мнение доминирует в Конгрессе? Конгресс полагает, что ты попросту спятил. За последние полгода ты накладывал президентское вето на всякий закон, который был инициирован Капитолийским Холмом.

- Буду так поступать и впредь, пока остаюсь Президентом этой страны Президент закурил длинную тонкую сигару, несколько раз пыхнул дымом. Давай посмотрим правде в глаза, Джон. В Соединенных Штатах со времен окончания второй мировой войны по существу не было полноценного правительства. Не было, нет его и сейчас. Но ни у кого не хватает духу заявить об этом во всеуслышание. Год от года мы все более увеличиваем национальный долг, хотя он уже и без того необъятный. Увеличиваем, наивно полагая, что когда-нибудь президентские выборы сумеет выиграть этакий гений экономики, который и сумеет рассчитаться за то, что более полувека у власти находились элементарно некомпетентные политики.

- Хорошо, а что же делать? Что же, по-твоему, Конгресс должен признать национальное банкротство?

- Знаешь, когда-нибудь и до этого может дойти.

- Да, но каковы будут последствия такого шага?! Половина страховых компаний несет груз национального долга Америки вместе с крупнейшими банками. Они все разорятся в одну секунду, если что...

- Ну и?..

Бурдик отрицательно покачал головой.

- Не могу такое принять, как хочешь.

- Черт побери, Джон, мы же не сумеем до бесконечности прятать концы в воду, неужели этого ты не понимаешь?! Разве не ясно, что может получиться так, что ни один из налогоплательщиков моложе пятидесяти лет попросту никогда не увидит чек "Соушел Секьюрити". А пройдет еще лет двенадцать, и социальное страхование окажется недоступным и для трети граждан. Исходя из всего этого, я и решил бить тревогу. Одинокий голос в дремучем лесу. Однако ведь кто-то должен. Мне осталось всего несколько месяцев провести на этом посту. Но при каждой возможности я буду говорить о болевой точке экономики.

- Не видать тебе популярности. Наш народ не любит политиков, приносящих дурные вести.

- Да плевать я хотел! Пусть думают обо мне что угодно. Лишь эгоисты от политики добиваются популярности любой ценой. Пройдет совсем немного времени, и я пошлю все свои обязанности к чертям, сяду на яхту и поплыву на Фиджи. И в гробу я видел тогда все правительство.

- Мне грустно слышать такие слова, господин Президент. Ты хороший парень, и не один я это говорю, даже твои враги так считают, поверь.

Однако Президент не дал собеседнику сбить себя с темы.

- У нас великая страна, Джон. И она какое-то время будет еще оставаться великой. Однако такие, как ты, я, все эти умные и энергичные юристы, - все замучили Америку. Я бы вообще гнал юристов из правительства к чертям! В Конгрессе, а уж тем более в Белом доме, должны работать счетоводы и экономисты.

- Оставляешь юристам правоведение? Президент устало пожал плечами.

- Я вижу, что все впустую... Какова бы ни была моя политика, она по существу ничего не способна изменить. - Президент растянулся в кресле и неожиданно улыбнулся собеседнику. - Слушай, Джон, ты уж извини меня. Разболтался тут, ты наверняка по делу пришел, а тебе пришлось прослушать целую президентскую речь. Право, извини меня. Что у тебя за проблемы?

- Вопросы медицинского обслуживания детей из социально незащищенных слоев, - Бурдик пристально посмотрел на Президента. - Собираешься и тут прибегнуть к вето?

Президент внимательно изучил тлеющий конец сигары, затем сказал:

- Да.

- Но этот закон подготовил лично я, - негромко, внушительно сказал Бурдик. - Я сражался за него в Палате и Сенате.

- Знаю.

- Да как же ты вообще можешь накладывать вето на закон, который обеспечивает для детей медобслуживание?! Для тех детей, чьи родители не в состоянии платить врачам?!!

- Я сделаю это, исходя из тех же самых соображений, по которым я недавно наложил вето на закон о предоставлении дополнительных льгот гражданам старше восьмидесяти лет. По аналогичным соображениям я не одобрил проект Федеральной образовательной программы для этнических меньшинств, и много еще других прекраснодушных законов. За все эти благодеяния кто-то должен платить деньги! Эту страну сделали супердержавой трудящиеся, те самые люди, которые вкалывают своими руками. А мы только за последние десять лет увеличили для них налоги на пятьсот процентов. Понимаешь, о чем я говорю?! Они вкалывают, а мы увеличиваем налоги.

- Мы же не для себя увеличиваем. Мы поступаем в интересах всех.

- Скорее, в интересах сбалансированного бюджета, сенатор. Вот ты разработал новую программу, а деньги на нее - откуда?!