Страница 11 из 13
– Пришли, я так полагаю?!
– Да, похоже, это лагерь. Давай по той тропинке.
– А он не сказал, к кому тут обращаться?
– Нет. Не успел.
– Ну ладно, тогда улыбаемся и машем.
Вид с насыпи позволял насчитать порядка тридцати домов в разной степени обветшалости.
Крутоватый спуск заканчивался ржавым остовом ЗИЛа с нетронутыми пятнами зеленой краски. Отсюда начиналась главная улица, упирающаяся в заросший сад. Людей видно не было, хотя трава была изрядно примята и местами даже вытоптана. Кое-где попадались полянки из окурков и свежие признаки цивилизации в виде сигаретных пачек и прочей тары.
– Куда все попрятались?
– Не совсем верное замечание. Я лишь молча пожал плечами.
– Кхе-кхе! – Кто-то слева громко покашлял с явной целью привлечь наше внимание. И мы естественно одновременно повернулись. В саду, соседнего дома, сложив руки на ветхом, почерневшем заборчике, который чудом держался на телеграфном столбе, стоял человек с лихо надетым треухом и видавшем виде ватнике. Яркие, голубые глаза, оттененные загорелым лицом, почти светились в изучавшем нас взгляде.
– Здорово, молодежь! Заблудились чё ли?
– Добрый день! Нам бы дух перевести.
– Дух перевести? А кто ж его из вас выбил? Старик говорил приятным, мягким голосом с чисто-русской задоринкой, продолжая внимательно нас рассматривать.
– Да вот, заплутали, маленько. Нам сказали, тут лагерь есть. А вы живете здесь? Дед задумчиво опустил глаза и будто погрузился в сон. Его густая борода живо заерзала на лице.
– Да, да! Здесь я и живу! А кто это вам сказал?
– Юрий, проводник. Вы должны его знать. Раздался голос из-под синей кепки. Дед, который при более внимательном рассмотрении уже и не казался мне таким глубоким стариком, в очередной раз сощурился.
– Есть такой. А где ж он сам? Взгляд деда проскользнул мимо нас и куда-то выше, будто он любовался цветущими деревьями, а затем снова впиявился в нас. Сид поднял глаза и уставился на оппонента:
– Убили его, вчера ночью. Не спрашивайте, сам не знаю кто. Зверь какой-то. Дед погладил себя по бороде и поправив ворот, махнул рукой глядя в том-же направлении, после чего развернулся на сто восемьдесят и скрылся в доме, но через секунду вышел с другой стороны, пройдя через полуразваленную стену, и заметно ковыляя направился к нам.
– Идемте. Идемте за мной, я вас хоть чаем угощу, или супом! Хотите суп?
– Дыы.................... Промычал Сид, расплывшись в растерянности. Хоть в его корнях наверняка присутствовали родственники с земли обетованной, но в плане воспитания, мой товарищ никогда не становился для меня поводом для конфуза.
– Вы знаете…, спасибо, во первых, конечно! Перебил я держащего речь. – Но ежели, совершенно откровенно, то с запасами у нас проблема произошла. И горячая еда была бы сейчас весьма уместной. Пока решался вопрос с харчами, я понял, куда все время посматривал старик: из-за печной трубы дома на противоположной стороне улицы показалась фигура с оружием в руках, и осторожно подойдя к краю крыши, присев, соскользнула вниз, исчезнув за поредевшим забором.
– Это Пашка. Он тут присматривает за всем. Нам сюда. И дед указал заскорузлой рукой на расчищенное от бурьяна пространство между домами, возле выступающего, кирпичного входа в подвал, вроде того, в котором нас держали уголовники. Из-за дальнего угла дома вынырнул человек в коричневом свитере крупной вязки с большим воротом и ''песочных'' армейских штанах. Держа на сгибе руки ружье, он направился в сторону нашей компании. Пока позволяло сокращающееся расстояние, он, насупившись, посмотрел на нас обоих и в последний момент протянул закопченную руку.
– Павел.
– Никита.
– Леонид. Можно Сид. Крепкое рукопожатие – никогда не любил тех, кто протягивая свою пятерню, даже не пытались ее сжать вообще. Ощущение, будто хватаешься… Гм. Ну, понятно за что…
– Паша, усади гостей, я сейчас…
– Присаживайтесь! Он указал на ящики из-под молочных бутылок.
– Вот стулья, а вот стол. Стол был не менее аскетичным, чем стулья: две стопки покрышек, накрытые дверью.
– Мы тут стараемся не оставлять явных признаков своего присутствия. Заметил он мой взгляд. – Иначе патрули зачастят. Поддев носком не зашнурованного берца, валяющееся неподалеку корыто и приподняв его, Пашка, сделав глубокий вдох и дунул в скрывавшееся под ним кострище. Вверх взметнулся столб белого пепла, от чего костровой сделал шаг назад. После повторения процедуры, оголились угли, которые тут же были накрыты небольшой охапкой хвороста.
– Разогреем сейчас. Слушай, Ник, там бочка есть, с дождевой водой, рядом половинка бензобака. Ты бы постирался, пока светло еще. Переодеться, я тебе дам во что. А то, примут с перепугу, и поминай… потом…
– Иван Кольцо прямо! – изрек Сид. Пашка, обернувшись, посмотрел на меня. – Да! И впрямь, похож! Расправив морщины на лбу, я улыбнулся. – Спасибо.
– Где ж ты, такую-то, грязищу нашел? Из подвала раздался гулкий голос, поднимающегося по ступенькам деда. Опираясь на бадик, он нес чернющий котелок, явно имевший здесь статус дежурного. Вручив ношу Пашке и взяв бадик в другую руку, он протянул мне широкую ладонь.
– Савелий Егорыч.
– Никита
– Сид. То есть Леонид. Но можно Сид.
– Дед перевел глаза на слегка разволновавшегося Сида. – Я бы предложил вам расслабиться, господа, но это было бы ошибкой. Здесь не стоит этого делать. Ни того ни другого.
– А другого, это чего?
– Ни расслабляться, ни ошибаться. Проходите к столу, молодой человек и снимите головной убор. – Внезапно дед сменил грубоватый, наставнический тон, на прежний.
– Шучу, конечно. Лучше не снимайте. Здесь клещи не редкость. В отличии от больничных учреждений. А вы извольте в баню, барин. С полотенцами, правда, тоже беда, так что не обессудьте.
– Я стянул лямки и прислонил мешок к своему ''стулу''. Ружье было аккуратно поставлено ближе к товарищу, дабы не показывать свои опасения по поводу честности здешнего контингента. – Давай, не плескайся там особо.
– Постараюсь поскорее. И я поспешил в указанном направлении, ибо осенние вечера не шибко располагают к купанию. Согласно инструкции Пашки, в одном из дворов, действительно стояла двухсотлитровая бочка с опущенной в нее тонкостенной трубой, видимо, служившей ранее дымоходом, какой-нибудь буржуйки. Теперь эта конструкция предназначалась для сбора дождевой воды стекавшей с крыши. Рядом с бочкой лежала половинка бензобака, накрытая рассохшейся фанерой, под которой обнаружился кусок хозяйственного мыла, завернутый в лопух. Фешенебельно! Я заглянул в черную глубину бочки, в надежде рассмотреть свое отражение, но стемнело уже действительно прилично.
– Не ссы, не фонит. Сзади раздался голос Пашки, обремененного одеждой, ранее мне обещанной. Его ружье соскочило и повиснув на локте, цеплялось за все торчащие ветки и путалось в ногах.
– Сюда кладу.
– Ага, спасибо. А вы тут вообще с оружием не расстаетесь?
– Не желательно. Ускоряйся, а то, все слопают. С этими словами моя одежда в третий раз за день встретилась с водой. Покончив с развешиванием и наспех помывшись, я переоделся в вполне сносные камуфляжные штаны и тельняшку, с чьими-то, не читаемыми инициалами. Проделав путь от здешней ванной до столовой, выяснилось, что мои берцы имеют заметный ''люфт'', но во всяком случае, гораздо лучше соответствуют здешней обстановке. А размер – пустяк, и лечится портянками.
На столе, к тому времени, уже организовались керосиновая лампа, успевшая собрать немногочисленных насекомых и котелок, источающий вкуснейший аромат, хорошо знакомый тем, кто хоть раз выбирался на природу, на несколько суток.
Сид неспешно дымил раздобытой сигаретой, а дед, погрузившись в задумчивый транс, поглаживал бороду. Завершали обесцвеченную сумерками картину, горлопанистые сверчки, с прочей, стрекочущей живностью.
– Лучшие приправы – свежий воздух и лесные травы!
– С легким паром! Хватай орудие. Сид подвинул алюминиевую ложку.