Полотно Судьбы

Гарри поднял на декана застывший взгляд.

«Вот, кто должен был мне обо всём рассказать», — наконец, понял он.

«Иди к тому, кто не забыл,

Как предал ту кого любил.

Иди к тому, кто ненавидел

Дитя, которое не видел.

Иди к тому, кто без тебя

Не смог бы жизнь начать с нуля».

«Это про него. Про Снейпа. Интересно, кого он предал? И кого ненавидел?» — Гарри тряхнул головой, отгоняя эти мысли — не об этом сейчас стоило думать.

— Как… как это произошло?

— Это нам неизвестно.

— А, — Гарри глубоко вдохнул: — когда это случилось?

В непроницаемых глазах Снейпа мелькнула и исчезла какая-то эмоция, но Гарри не успел понять, что это было.

— В ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое мая, — сказал он.

Гарри замер.

— Но это же… это же, когда Тома…

— Да, Поттер.

Теперь Гарри был почти уверен, что Снейп ждет от него чего-то, какой-то реакции, но… какой?

— Но, как же…

— Вот что мне интересно, Поттер, — очень медленно, почти нехотя произнёс Снейп. — Вам не кажется, что это весьма необычное совпадение: Тёмный Лорд возродился именно в ту ночь, когда ваш друг должен был умереть.

Гарри распахнул глаза, в шоке глядя на Снейпа.

— Вы думаете, я… — он вдруг замолчал, когда голову тисками охватила боль.

Юноша зажмурился, прижав руки к вискам. В сознании кружил безумный вихрь голосов и образов: побег из Хогвартса, женщина в белой мантии, рывок аппарации, погруженный во мрак дом на холме, глубокие порезы на запястьях, ревущий ураганный ветер и пристальный взгляд алых глаз.

Гарри так стремительно вскочил на ноги, что опрокинул стул; резкое движение заставило Снейпа подняться из кресла и протянуть руку к Поттеру, в попытке остановить, но тот отшатнулся в сторону, в ужасе глядя на учителя. Он видел не профессора, а красивое лицо темноволосой женщины, которая, оскалив в дикой ухмылке острые клыки, смотрела на Гарри с безумным восторгом и яростью. Внезапно в голове так ясно зазвучал чей-то разговор, словно говорящие находились совсем рядом с ним:

— Что это? — его собственный тон казался отстраненным и безразличным.

— О, друг мой, это результаты очень древней и очень тёмной магии, — протянул мелодичный женский голос. — В них хранятся Частички души Волдеморта.

— Частички души Волдеморта?

— Шокирует, не так ли? Эти милые вещички называются крестражами. Два из них, увы, мертвы, но возродиться Тёмный Лорд может даже если есть один крестраж. Возможно, восстановление сил займет у него больше времени, но он будет жить.

— Как тебе удалось достать дневник и медальон?

— Пришлось потратить кучу времени на поиски. Но нашлись помощники.

— Помощники?

— О да. Один маленький преданный домовик может принести очень-очень много пользы.

— Какой домовик?

— Думается мне, ты с ней не знаком, но малышка Винки все знает о тебе, Гарри, ведь по приказу своего хозяина, хоть формально он и бывший хозяин…бывший мёртвый хозяин, да, как-то так… она внимательно следила за тобой. Бедняжку выгнали из семьи за то, что она не уследила за непослушным сыночком нашего Барти-старшего, и какой успех! Ваш сердобольный директор приютил обездоленную крошку в Хогвартсе. Но она совсем не хотела работать на кухне. Винки была убита горем из-за своего изгнания и так хотела помочь любимому хозяину, что готова была пойти на любые жертвы, — женщина усмехнулась. — Это ведь именно Винки примчалась ко мне, когда Барти арестовали вчера. Именно благодаря ей я знала обо всём, что происходит в школе, ведь Барти не всегда удавалось выйти на связь из-за своего прикрытия. Зато на перемещения одного жалкого печального эльфа никто внимания не обращал. Вы, маги, ничего дальше своего носа не замечаете. Самодовольные идиоты, возомнившие себя всесильными и всемогущими, — в черных глазах женщины вспыхнула безумная, неуправляемая ярость и красивое лицо исказила гримаса ненависти. — Однажды ваша глупая гордыня вас погубит. Всех вас. А я с удовольствием на это посмотрю.

— Зачем тебе всё это?

— От скуки?

— Прекрати.

— Ну хорошо. Допустим, я хочу, чтобы Он вернулся.

— Зачем?

— Гарри-Гарри, мой глупый мальчик. Разве не ясно? Как только он вернётся, начнется война.

— Что хорошего в войне?

— О, война прекрасна, Гарри, она несет столько боли и смерти. Я люблю войну. Война значит крушение всего, что нам известно. Война приносит что-то новое. Что-то прекрасное.

— Ничего прекрасного война не приносит.

— И всё же мы оба сейчас здесь, не так ли? Если, конечно, ты не передумал.

— Что?

— Ну как же. Я только что сказала, что ты поможешь мне возродить Волдеморта, а это значит, что в скором времени погибнет очень-очень много людей, возможно, кто-то из твоих знакомых. Ты всё еще готов пожертвовать столькими жизнями ради одного единственного человека?

— Мне все равно.

— Что, прости?

— Всё равно, что случится завтра, что случится через год. Сколько людей погибнет. Мне все равно. Если Том будет жить, я готов рискнуть.

Женщина заливисто расхохоталась:

— Удивительный ты ребенок. Как жаль будет, если ты погибнешь сегодня. Такой потенциал, такие возможности. Абсолютная жестокость и безграничное безразличие к миру за стеной этой твоей персональной цитадели, где есть только ты и твой драгоценный друг. Мир может рухнуть, но до тех пор, пока это не касается тебя лично, ты даже не вздрогнешь. Я восхищена тобой. Интересно, знает ли Дамблдор, что взял под свое заботливое крылышко волшебника куда страшнее Волдеморта?

Гарри покачнулся.

— Этого не было, не было, не было…

— Поттер!

— Меня не было там!

— Поттер, посмотрите на меня!

— Меня там не было! — закричал он, распахнув глаза, в которых полыхнул изумрудный огонь.

Снейп отшатнулся, когда от Гарри в разные стороны хлынул поток неуправляемой, дикой магии, чудом не задев мастера зелий. Письменный стол отбросило к стене, в стороны полетели бумаги и свитки пергаментов, стеклянные дверцы шкафа разлетелись вдребезги, с полок посыпались книги, огонь в каине взвился вверх и погас, после этого в кабинете наступила тишина.

Гарри тяжело дышал, упираясь руками в пол и не глядя на учителя.

— Этого не было, — повторил он. — Ничего не было. Если бы это случилось, я бы запомнил, сэр! — он резко вскинул голову, глядя на Снейпа почти в отчаянии. — Я не мог там быть!

— Где, Поттер? — осторожно спросил Снейп, не обращая никакого внимания на погром в кабинете.

— Не знаю! — Гарри снова обхватил голову руками. — Это были всего лишь сны!

— Сны?

— Да-да! Только сны! Я не мог, не мог там быть! — повторил он. — Не мог.

— Расскажите мне об этих снах.

— Не могу! Я ничего не помню! Ничего!

— Поттер, успокойтесь, — Северус, помедлив, положил руку ему на плечо. — Я ни в чем вас не обвиняю, я лишь пытаюсь понять…

Гарри горько усмехнулся.

— Сэр, я и сам ничего не понимаю.

— Что ж, — Северус прочистил горло, поднялся на ноги и взмахом волшебной палочки поставил на место два перевернутых кресла: в одно он усадил мальчишку, в другое сел сам. — Думаю, есть одно объяснение.

Гарри угрюмо смотрел в сторону.

— Какое?

— Полагаю, дело в вашем шраме.

— Шраме? — Гарри перевел на учителя непонимающий взгляд.

— Есть… хм, предположение, что ваш шрам каким-то образом связывает вас с Тёмным Лордом, — он помолчал, пытаясь сформулировать мысль: — Таким образом, вы, возможно, действительно в какой-то степени являлись свидетелем возрождения Тёмного Лорда, благодаря этой связи.

— То есть, меня там не было? — тихо уточнил Гарри.

— Нет. Не было, Поттер. Это были всего лишь воспоминания, которые принадлежат не вам.

Гарри некоторое время помолчал, обдумывая слова декана, потом, помедлив, кивнул.

— Значит, я ничего не сделал?

— Нет, Поттер. Вы всё это время были в школе.

— Но как же тогда объяснить выздоровление Тома? — нахмурился Гарри.