Страница 131 из 141
Иерусалим уже возвышался перед ними в воздухе, залитый лунным светом, белоснежный и прозрачный, словно призрак. В сиянии луны казалось, что дома оторвались от земли и повисли в воздухе. Все отчетливее становился шум сливавшихся воедино людских голосов, поющих псалмы, рева и блеяния закалываемых в жертву животных.
У восточных ворот их поджидали Петр и Иоанн. С сияющими в лунном свете лицами они радостно бросились навстречу.
-- Все было так, как ты сказал, Учитель. Столы накрыты, пожалуйте отведать угощения!
-- А что касается хозяина, то он приготовил угощение и исчез, --сказал, смеясь, Иоанн. Иисус улыбнулся:
-- Это и есть верх гостеприимства, когда хозяин исчезает. Все ускорили шаг. Улицы были заполнены людьми, горящими фонарями и миртовыми венками. Из-за закрытых дверей торжественно звучал пасхальный псалом:
Когда вышел Израиль из Египта,
Дом Иакова из народа иноплеменного,
Море увидело его и побежало,
Иордан обратился вспять.
Горы прыгали, как овцы,
И холмы -- как агнцы.
Что с тобою, море, что ты побежало,
И с тобою, Иордан, что ты обратился вспять?
Что вы прыгаете, горы, как овцы,
И вы, холмы, как агнцы?
Пред ликом Господа трепещ., Земля,
Пред ликом Бога Израилева,
Превращающего скалы в озеро воды,
И камень -- в источник воды!
Проходившие мимо ученики подхватили пасхальный псалом и тоже запели его, следуя за Петром и Иоанном. Все кроме Иисуса и Иуды забыли страхи и тревоги и спешили к накрытым столам.
Петр и Иоанн остановились, толкнули дверь, помеченную мазком крови заколотого агнца, и вошли внутрь, а следом вошел и Иисус с проголодавшимися спутниками. Они прошли через двор, поднялись по каменной лестнице, вошли в горницу. Столы были накрыты, три семисвечных светильника освещали агнца, вино, пресный хлеб, закуску, а также посохи, которые должно держать во время вкушения пищи, словно готовясь в дальний путь.
-- Приветствуем тебя! -- сказал Иисус и, подняв руку, благословил невидимого хозяина. Ученики засмеялись:
-- Кого ты приветствуешь, Учитель?
-- Незримого, -- ответил Иисус, строго глянув на них. Он опоясался широким полотенцем, взял воду, опустился на колени и принялся мыть ноги ученикам.
-- Не могу позволить, чтобы ты мыл мне ноги, Учитель! -- воскликнул Петр.
-- Если я не вымою тебе ноги, Петр, ты не сможешь войти вместе со мною в Царство Небесное.
-- Ну, тогда. Учитель, не только ноги, но и руки и голову, -- сказал Петр.
Ученики уселись за столы. Они проголодались, но никто не решался протянуть руку к еде, потому как в тот вечер лицо Учителя было строгим и горечь была у него на устах. Одного за другим Иисус обвел взглядом учеников -- от сидевшего справа от него Петра до сидевшего слева Иоанна, всех. И сидевшего напротив своего сообщника сурового и угрюмого рыжебородого.
-- Прежде всего, -- сказал Иисус, - выпьем соленой воды, дабы помянуть слезы, пролитые отцами нашими на этой земле неволи.
Он взял большой глиняный кувшин с соленой водой, наполнил из него до краев сперва чашу Иуды, затем плеснул по нескольку раз в чаши прочих учеников и напоследок наполнил до краев собственную чашу.
-- Помянем слезы, мучения и борьбу человека, стремящегося к свободе! --сказал он и одним духом осушил свою наполненную до краев чашу.
Все выпили и вытерли губы, а Иуда осушил свою чашу одним глотком и показал ее Иисусу, повернув вверх дном: ни капли не осталось внутри.
-- Молодчина, Иуда, -- сказал, улыбнувшись, Иисус.
-- Ты стерпишь и большую горечь.
Он взял пресный хлеб и разделил его. Затем разделил и агнца. Каждый протянул руку и посыпал свою долю, как велит Закон, горькими травами, душицей, перезревшими маслинами и лавровым листом. А затем полили мясо красным отваром, напоминавшим, что предки их изготовляли кирпичи, пребывая в неволе. Ели спешно, как велит Закон, и каждый держал наготове посох и выставил ногу, словно готовясь отправиться в путь.
Иисус смотрел, как они вкушают пищу, но сам не притронулся к еде. Он тоже держал посох и выставил правую ногу, готовый к дальнему пути. Все молчали. Было слышно только, как смыкаются челюсти, как обгладывают кости да сталкиваются друг с другом чаши с вином. В потолочном окне над ними показалась луна. Половина столов оказалась залита светом, половина погрузилась в лиловый сумрак.
Прерывая глубокую тишину, Иисус сказал:
-- Пасха -- это переход, верные мои спутники. Переход от тьмы к свету, от рабства к свободе. Однако Пасха, которую мы справляем сегодня, означает нечто большее:
нынешняя Пасха - это переход от смерти к бессмертию. Я иду впереди и указываю вам путь, товарищи.
-- Ты снова заговорил о смерти, Учитель, -- встрепенулся Петр. -- Снова слова твои, как нож двуострый. Если тебе грозит какая-нибудь опасность, говори смело-- мы Ведь мужчины.
-- Воистину горше этих горьких трав твои слова, Учитель, - сказал Иоанн. - Пожалей нас и скажи про все напрямик. Иисус взял срой еще не тронутый хлеб, разделил его между учениками и сказал:--Примите и едите, сие есть тело мое. Затем он взял свою полную вина чашу и пустил по кругу, чтобы все отпили из нее:
-- Примите и испейте, сие есть кровь моя. Каждый из учеников съел кусок хлеба и выпил глоток вина, и разум их затуманился: густым, соленым, словно кровь, показалось им вино, а съеденный кусок хлеба опустился в нутро их углем пылающим: все вдруг с ужасом почувствовали, что Иисус укоренился них и поглощает их плоть. Петр оперся локтями о стол и принялся рыдать, а Иоанн прильнул к груди Иисуса.
-- Ты хочешь уйти, Учитель.. Хочешь уйти... Уйти..-- пролепетал он, не в силах сказать больше ни, слова.
-- Никуда ты не уйдешь! -- вскричал Андрей. -- Третьего дня ты сказал: "У кого нет меча, пусть продаст одежду свою и купит меч!" Мы продадим наши одежды, вооружимся -- и пусть Смерть только приблизится к тебе, если у нее хватит духу!
-- Вы все без сожаления покинете меня, -- сказал Иисус. -- Все.
-- Я -- никогда! -- воскликнул Петр, вытирая слезы.-- Никогда!
-- Петр, Петр, прежде нежели пропоет петух, ты трижды отречешься от меня!
-- Я?! Я?! -- заревел Петр, ударяя себя кулаком в грудь. -- Это я отрекусь от тебя.?! Вместе с тобой до смерти!