Пробуждение Жрицы

— Что скажете, эйр Дамиан, вам понравилось? — В мелодичном голосе царя промелькнула издёвка.

— Едва ли! — не сдержался тот. — Это была нечестная битва!

— И почему же? — поинтересовался царь, выгнув тонкие серебристые брови.

— В неё кто-то вмешивался! — выдал Дамиан, и, оглядев всех ещё раз, смущённо добавил: — Мною будто кто-то руководил…

— Да? И кто же?

Удивление царя не показалось Марселу искренним, и тревога вновь зародилась в его сердце.

— Голос… — прошептал Дамиан, и тут Марселу стало по-настоящему страшно.

Значит, ему не почудилось… Марселу опасливо покосился на царя, но тот продолжал демонстрировать изумление, и выходило у него вполне правдоподобно. А вот его сын актером оказался куда более слабым, чем воином. На губах Ц’мила расплылась самодовольная усмешка.

— Это серьёзное обвинение, эйр Дамиан, — заметил посол Рош. — Вы уверенны, что вам не показалось? Вокруг столько всего незнакомого и непривычного.

Дамиан поджал губы и насупился. Он всегда делал так, если кто-то пытался его в чём-то незаслуженно обвинить. В такие моменты Дамиан куда больше походил на обиженного упрямого подростка, а не на рассудительного юношу, каким он представлялся обычно.

— Очень может быть, — вклинился в разговор Этьен. — В царстве нагов ведь всё совсем не такое, каким кажется на первый взгляд.

Эльф льстиво улыбнулся, после чего слегка толкнул ногой Марселу под столом. «Кое-кому пора остыть», — весьма прозрачно намекал Этьен. И хотя Марселу был сам не свой и отчаянно нуждался в подробностях о неведомых голосах, он послушно одёрнул Дамиана за рукав и осторожно покачал головой. Немое послание быстро достигло адресата.

— Прошу простить меня, — повинился Дамиан. — В пылу битвы всякое могло померещиться. Позвольте выразить вам большую благодарность за обучение!

Взгляды посла и царя смягчились, и даже выражение лица Ц’мила стало скорее снисходительным, чем самодовольным. Извинения были приняты, и ужин плавно перешёл к десерту. За время битвы расторопная прислуга уже успела собрать все тарелки, и теперь подала каждому новое блюдо. Напротив Этьена и Дамиана появились ажурные высокие чаши с чем-то похожим на суфле, а Марселу удостоился сразу двух подношений: широкой тарелки с фруктами и довольно крупного зелёноватого яйца на золочёной подставке. И последнее вызывало огромный интерес. Необычное яйцо было словно расшито драгоценными камнями в причудливом узоре: в каждой ячейке сетки из звездчатых почти чёрных сапфиров красовался рубиновый цветок с тончайшими золотыми листьями.

— Обещанный дар, — объяснил царь, когда Марселу с недоумением стал оглядываться, надеясь обнаружить нечто подобное ещё у кого-то. — Примите это, как дорогой и необычный сувенир. Возможно, после завтрашней экскурсии, вы увидите в нём нечто большее.

После такого жеста щедрости, Марселу кусок в горло не лез, потому его десерт так остался нетронутым. За столом, к которому присоединился и Ц’мил, стало на удивление тихо, и даже игра Рены звучала как-то приглушённо и ненавязчиво. Но спокойней Марселу не становилось, напротив, он ощущал затаённую тревогу и с опаской взирал на свой подарок. Мысль о том, что яйцо не просто ювелирный шедевр, откровенно пугала. Марселу уже успел придумать себе множество различных страшилок. Сначала он решил, что из него запросто мог бы вылупиться какой-нибудь жуткий монстр, затем, приглядевшись, всё-таки пришёл к выводу, что яйцо искусственное, и, значит, может быть зачаровано или проклято. К завершению ужина фантазия Марселу довела его до приступа паники. Он уже успел убедить себя, что, коснувшись яйца, превратиться в змею. И потому, встав из-за стола, Марселу оказался в безвыходном положении. Он должен был принять дар, но не мог заставить себя даже протянуть к нему руки. Конечно, вынужденная заминка не осталась незамеченной, но, вопреки худшим ожиданиям, царь сам предложил выход:

— Эр-хот Марселу, кажется, до признания совершеннолетия вам положен телохранитель? Ваш отец упомянул имя эйра Дамиана. Похоже, у вас заключён договор, не так ли?

Дамиан поспешно кивнул, а Марселу с облегчением выдохнул.

— Что ж, в таком случае, эйру Дамиану больше не нужно выискивать способы, чтобы пробраться к вам, — с усмешкой заметил царь, после чего добавил: — И если вам угодно общество и принца Этьена, вы можете официально его пригласить.

Обрадованный этими словами, Марселу приободрился и почти уверенным голосом, сорвавшимся лишь один раз, поблагодарил царя. Затем, когда прибыл эскорт, он высказал своё пожелание собраться вместе с друзьями, после чего, находясь в какой-то блаженной эйфории, добрался до комнаты, и только щёлкнувший замок привёл его в чувства. Этьен закрыл дверь изнутри, после чего, настороженно оглядываясь, прошёлся по комнате. Дамиан водрузил яйцо на стол и расслабленно сел на диван. Марселу подошёл к своему подарку и, остановившись напротив, спросил:

— Как думаете, что это такое?

— С виду просто жутко дорогая штуковина, — хмыкнул Дамиан, но затем внимательно посмотрел на свои руки, вспоминая ощущения, и добавил: — Она тёплая.

Марселу испуганно отшатнулся.

— Ты хочешь сказать, живая? — с удивлением переспросил Этьен, походя ближе. — Мне показалось, что это просто нечто религиозное…

— Нет, наверное, всё-таки не живая, — покачал головой Дамиан. — Просто очень необычный камень, гладкий и греет. У нас тоже есть тёплые камни, из них строят печи.

— Звучит утешающе, — фыркнул Этьен, теряя к яйцу всякий интерес.

— И почему он подарил это только мне? — не унимался Марселу, всё так же не сводя взгляда со своего подарка.