Страница 1 из 3
Комиссар Борзан – опасный детектив
Дело № 1. Убийство в Имеретинской бухте
От автора
Борзан – это собирательный образ героя нашего времени. Человека, воспитанного на социалистической закваске, но растоптанного системой буржуазной морали в отсталой российской демократии наших дней. Капитан милиции Борзунов прожил полвека и вдруг понял, что он оказался за бортом успеха, процветания, карьеры. Все, чему его учили, чему он был предан, исчезло и растворилось навсегда, превратилось в тлен. Старые законы уже не действуют, но действует новый – «Кто сильнее и наглее, тот хватает лакомый кусок».
Ему непонятны законы хищнического рынка, замешанного и взращенного криминалом. Но однажды капитан полиции получает шанс начать все сначала. Могущественный покровитель, полномочия комиссара по особо опасным делам, анти-шпионаж и контрразведка – все то, о чем мечтал Борзан и видел в кошмарных снах начинает сбываться и раскручиваться с невероятной скоростью. Моховик невероятных приключений получил энергетический импульс. Комиссар Борзан оказывается в эпицентре загадочных и необъяснимых преступлений. Головоломки рождаются, рассыпаются и возникают вновь, иногда ему кажется, что сон продлиться вечность.
Автор романа снял по зарисовкам и сценарным наброскам три художественных фильма, посвященных приключениям комиссара Борзана.
– Чаще всего, дорогой Вильям, дьявол прячется за благодеяниями и красивыми речами,
а дерзость и бесшабашность, напротив, являются признаками истинной чести.
– Но, если этого будет мало, дорогой наставник?..
– В этом случае, мы попытаемся выковырять черта из его табакерки.
– А вдруг он опередит нас?..
– Вильям, мой мальчик, тогда мы попадем в рай…
Глава 1. Серж
Городок в Подмосковье. Июнь 2011 года. Некто Серж, называющий себя, свободным художником – «Красное ухо», сидел за этюдником на пленэре, на берегу канала имени Москвы. Никто не заставлял его делать это, но этюды у воды, были неотъемлемой частью жизни этого человека на протяжении последних тридцати лет.
Несколько дней, через заросли зеленых ив, за ним наблюдал незнакомец, седовласый усатый мужчина, европейской внешности, лет шестидесяти. Мужчина был суховат, в его одежде и поведении угадывалась прежняя военная выправка и южная закалка. На третий день наблюдений, он осторожно подошел к художнику и дружелюбно завел разговор.
– Здравствуйте! Сегодня немного ветрено…
Седовласый учтиво наклонился над этюдом, пытаясь уловить в наивной картинке проблески настоящего шедевра. Похоже, что ему это не удалось.
– Добрый день… Что вы делаете, аккуратней? Измажетесь в краске… – не поворачиваясь, ответил Серж и лениво добавил: – Когда кто-то сует свой длинный и любопытный нос в чужие этюды, финал всегда одинаков.
– Я буду осторожен… Господин строгий художник.
– Однако… – проворчал живописец.
– Как ваш пленэр, удается?
– Да, пожалуй, сегодня ничего… Пленэр – это ведь как рыбалка, не клев, так отдых и здоровье. Румянец на лице. Почти всегда удается. Чертова мазня! В состоянии тихого помешательства! Поиск гения внутри своей черепной коробки!.. – закричал Серж неистово и округлил покрасневшие глаза.
Его отвратительный монолог показался седовласому усачу чем-то средним между паранойей и буйным помешательством непризнанного гения. Учитывая тот факт, что гость не понимал часть быстро выговариваемых выражений и умозаключений этого русского гения кисти.
– Кто знает кроме самого автора, удался ему новый этюд или нет? – продолжал кричать Серж, вытирая кисти грязной ветошью и бросая их в деревянный ящик, словно в бездну. – Кому это по большому счету надо! Вам? Нет! Ему или ей, этой парочке, пожирающей шашлык и запивающей мертвое мясо на железной палке, водкой, тоже нет? Этюды, зарисовки, рисунки? Картины в золотых рамах, черт бы их побрал! Мазать краской по старой фанерной дощечке, на свежем воздухе, не безумие ли это? Я вас спрашиваю, уважаемый ценитель прекрасного!..
– Не знаю, я как-то не думал…
– Не думали? Вот и хорошо, что не думали! Вам это не пригодится! Адольф, этот маньяк приказал уничтожить тысячи холстов авангардистов и импрессионистов в кострах третьего рейха! Безумцы, они хотели уничтожить бессмертные полотна мировых художников! У них ничего не вышло, великие картины невозможно удавить или задушить в газовых камерах, потому что это идеи! А идея, это есть эфир, Бог можно так сказать! Те художники только поднялись в цене… Ха, Адольф сам мечтал стать одним из них, но стал диктатором! Потому что, чтобы стать и быть художником, надо любить весь мир, а он ненавидел людей и весь мир…
– Вы правы, уважаемый живописец, – осторожно произнес любитель живописи.
– Американцы приютили у себя многих нацистов! И спрятали в США тысячи разыскиваемых картин! Ублюдки…
От этой фразы Седовласый поморщился, но интерес его не угасал. Он продолжал завороженно слушать художника – «Красное ухо».
– Те маленькие секунды счастья, когда, художник погружается в придуманную им самим эйфорию, как наркоман, погружается в идею всеобщего благоденствия и счастья! Как полутораметровый сом погружается в ил любимого им с детства болота, не зная, что где-то рядом на опушке уже стоит, чертов экскаватор, и ждет приказа засыпать это болото песком и галькой! И все, нет выхода, смерть в болоте! Мир рушиться для сома и его сородичей в мутной воде! А кого это волнует? Меня? Может того обормота, который сидит за рычагами железного монстра и выполняет свою работу? Нет! Он и не догадывается о жизни этого сома и еще сотни ему подобных! Ха, в этом все человечество! Оно рисует красивые этюды и фальшиво восхищается ими, развешивая их на своих серых стенах. Впрочем, меня очень волнует жизнь сома, я бы хотел приказать рабочему не засыпать болото, предполагая, что именно в нем живут золотистые караси, карпы, и сомы, прекрасные жабы и лягушки! Меня это очень волнует… Я сумасшедший лирик! А вы, любитель живописи? Вас это волнует? Вы явно иностранец. Какой я вам господин, смешно… – Серж, наконец, сузил свои глаза и засмеялся в рыжие запущенные усы.
– Вы знаете, наверное, каждый мужчина после сорока, становится любителем живописи. Тянет, наверное, на застывшее совершенство. Вы ведь, Серж, живописец – «Красное ухо»?
– Да! Это я, приятно, когда тебя еще узнает кто-то, кому не безразлично искусство. Читали обо мне? В журнале или местной газете?
– Немного читал, да. В газетах, – сбивчиво ответил незнакомец. – А что это было? Вы прочитали такой неистовый монолог, воинствующего защитника живой природы!
– Не обращайте внимания, я так мыслю вслух, чтобы не орать дома… Вы читали обо мне в газетах? Впрочем, о застывшем, здесь я хотел бы поспорить с вами! Я импрессионист, а наш брат он всегда пытался и пытается разрушить статические образы. Мы пишем ветер, бурю! Мы разрушаем неподвижность этого мира, оживляем его в своих картинах! Пишем волнующееся море, стихию. Картины импрессионистов интересны всем, во всяком случае, так хотелось бы мне думать…
– Браво! Вы очень красноречивы Серж! Я обязательно почитаю на досуге о импрессионистах… Странный у вас псевдоним?
– Да, куда теперь без него. Кстати в газетах про меня уже давно не писали. И еще скажу откровенно, между нами: сегодняшний этюд не удался, скорее всего, завтра я положу на него новый слой краски. Все начну заново! Видите, на другом берегу круглые как шары кроны ив?
– Да, очень красивые деревья, – согласился седовласый.
– Вот, завтра я пойду на тот берег и буду писать именно эти зеленые шары на черных лапах – стволах! Точно, должен получиться шедевр! – обрадовался, словно безумный, Серж.
– Виноват, я слегка солгал, я нашел вас через интернет, – извинился незнакомец.
– Но я там сам не сижу, жена размещает обо мне новости. Помогает, рекламирует мое творчество.