Страница 8 из 51
Когда мы возили продукты к базам, я примечал отдельные деревья, молодые посадки, даже надламывал небольшие ветви, делал кое-где заметки. Теперь же мне казалось, что мы уже пришли на те места, но моих заметок нет. Ищем, ищем — и все безрезультатно. А Коренев должен быть где-то здесь, возле базы. Но где же она?
12 сентября. Путь преградила широкая грейдерная дорога, идущая от Путивля к селу Спадщина. Мы не решились переходить ее днем, ждали, пока стемнеет.
Взяли направление в глубь леса. Шли всю ночь под дождем. Промокли, озябли и устали настолько, что перестали ощущать сырость и холод. Наступило какое-то оцепенение. Ноги передвигались механически.
13 сентября. На рассвете подошли к опушке. В ста метрах от леса окраина знакомого села Старая Шарповка. Приняли отчаянное решение: будь, что будет, пойдем в село, обогреемся.
К крайней хате подошли незамеченными, постучали. Хозяйка, увидев нас, запричитала:
— Ой, лышенько, що ж цэ робыться?! Так, мабуть, и мий бидный дэсь блукае...
Она быстро разожгла печку, предложила нам обсушиться, сама принялась кухарить, а девочку лет десяти на всякий случай послала наблюдать. От тепла, домашнего уюта и сознания, что скоро поешь, по телу разлилась приятная истома. Но, увы, минут через двадцать прибежала девочка:
— Мамо, в сэло нимци прыихалы.
Хозяйка на ходу сунула нам спички, хлеба... И вот мы снова в лесу под дождем, но теперь дело обстоит лучше — можно обсушиться у костра.
Есть хотелось еще сильнее. Решили нарыть картошки на огородах, прилегавших к самому лесу. По-пластунски поползли на огороды. Лежим и роем. Вдруг шорох, треск ветки. Из густого кустарника высунулась закутанная в платок женщина и приглушенно зашептала:
— Тикайте, нимци идуть!
Снова в лес. Часа полтора выжидали, потом разожгли костер, испекли картошку, поужинали с большим аппетитом... Переночевали в стоге сена. К утру просохли окончательно.
14 сентября. Продолжали поиски группы Коренева, но тактику изменили. Раньше ходили все вместе, а теперь, наметив пункт сбора, разошлись поодиночке. Так что вероятность встречи с товарищами возросла.
18 сентября. Четыре дня блуждали по лесу и все безрезультатно. Решили связаться с подпольем. Пошел на место явки в хутор Кутыри. Там выяснил, что члены районного актива, которым райком партии поручил возглавлять работу подполья и партизанскую борьбу в районе, где-то застряли.
19 сентября. Пробираясь молодым лесом, я услышал, что за мной кто-то идет. Прибавил шагу, но они не отстают. Пошел медленнее, и вот молча догоняют двое с оружием. Грязные, заросшие. На пилотках звездочки, на гимнастерках петлицы. Молчим, настороженно приглядываемся друг к другу. Так прошли метров сто. Потом один резко спросил:
— Кто вы такой? — и вынул наган. Ответил спокойно, с достоинством:
— Хозяин здешних мест.
— Это что же,— говорит,— немцы вас поставили? — и взводит курок.
Я вскипел, выругался, рука с браунингом сама выдернулась из кармана. Говорю:
— Я командир здешнего партизанского отряда! А вы кто такие? Чего по лесу шляетесь?
Стоят, улыбаются:
Ты, папаша, не шуми. Если ты командир отряда, то и мы к тебе пойдем в партизаны, а если предатель, все равно расстреляем. Нас здесь много!..
Оружие спрятали, разговор пошел спокойнее. Выяснилось, что они уже видели Коренева и условились встретиться с ним завтра утром на усадьбе лесника.
Возвратился к белорусам, рассказал о встрече с красноармейцами, которая чуть было не стоила мне жизни. Наконец-то нашли своих!
20 сентября. Утром в назначенном месте впервые собрался весь Путивльский партизанский отряд: группа Коренева, товарищи из Белоруссии и присоединившиеся к нам красноармейцы. Теперь каждый ощутил локоть товарища, почувствовал, что он снова в советском коллективе, среди друзей.
В мирной жизни мы нередко наблюдали волнующие встречи людей, но ни с чем несравнима встреча, пережитая нами в этот памятный день. Теперь каждый знал, что впереди — борьба! Трудная, опасная, но борьба, а не томительное блуждание и созерцание народного горя.
В домике лесника люди отдыхали, знакомились друг с другом. Я пошел побродить по лесу. Хотелось многое обдумать. Собралось нас 42 человека, из них 36 вооружены винтовками и шестью автоматами. Это уже сила немалая! Можно и нужно начинать действовать.
Общая задача отряда ясна. Она четко определена в обращении Центрального Комитета партии к народу. Волновало другое. По опыту империалистической и гражданской войн я знал, как важно для быстрого сколачивания крепкого, боевого коллектива добиться успеха в первом бою, в первые дни существования отряда.
Вспоминал многое: и эпизоды из боевой жизни разведки, и события во время революции, и героические действия Пархоменко, Чапаева, и борьбу с бандами. Воскресло в памяти когда-то слышанное о партизанах прошлого века: о лихих налетах гусара Дениса Давыдова на тылы Наполеона, о мудрости Василисы Кожиной, о засадах Гарибальди. Постепенно сложился план действий.
21 сентября. День ушел на изучение обстановки и знакомство с людьми. Товарищи, пришедшие в лес раньше, уже установили связь с населением окрестных сел. Выяснили, что оккупанты в основном базируются в Путивле, а в села наведываются только за продуктами. Чувствуют они себя полновластными хозяевами, вылавливают коммунистов, комсомольцев, активистов. Наглость их продовольственных команд растет с каждым днем. Они грабят народ, забирают хлеб, скот, птицу. Население пока не оказывает активного сопротивления, но ненависть к фашистам растет быстро, повсеместно поговаривают о необходимости решительно бороться с врагом.
У нас плохо с боеприпасами. На винтовку всего по двадцати патронов, к автомату — по одному неполному диску, во всем отряде восемь гранат. Аммоналом пользоваться нельзя — нет детонаторов.
Единственное, что радует душу,— это люди. В отряде собрались представители трех поколений большевиков: старые бойцы революции, умудренные большим жизненным опытом; люди средних лет, закаленные трудностями строек индустриализации и борьбы с кулачеством, и, наконец, молодежь, красноармейцы, вышедшие из окружения и сохранившие свою воинскую честь и достоинство. Хотя у некоторых из молодых есть случаи недисциплинированности и молодечества, но это наносное, временное. Подтянутостью и военной выправкой выделяются сержанты Карпенко, Васильев и Цимбал.
Среди дня услышали сильный взрыв со стороны Новой Шарповки. Послали разведчиков.
Те вернулись и доложили:
— Корова подорвалась на минном поле.
Поручил Курсу выяснить, можно ли снять мины с этого поля и использовать их для диверсионной работы.
Николай Михайлович Курс —большой души человек, умный, вдумчивый. Он из рабочей семьи, окончил институт, служил в армии, демобилизовался в звании лейтенанта, а последние годы работал директором средней школы в белорусском городке Речице.
22 сентября. Утром построил весь личный состав и огласил первый приказ по Путивльскому партизанскому отряду. Отряд разбивался па четыре боевые группы: две оперативные, командир первой — Карпенко, второй — Васильев, группа минеров — командир Юхновец, группа разведки — командир Попов. Курс назначался начальником штаба, Коренев — помощником командира отряда.
Каждой группе и штабу указано точное место расположения, поставлена конкретная боевая задача и определено время ее выполнения.