Вечно с тобой

Остаток вечера прошёл на ура. Дэйв, правда, устал после переезда и скоро уснул. Кайли же сегодня радовала приятным расположением духа. Они весьма мило побеседовали о том о сём и разошлись ближе к полуночи.

На следующий день, однако, всё было уже не так сладко да гладко. Форта разбудил громкий крик над ухом:

— Изменник! Чёртов обманщик! Работал он! Как же! Завёл себе шлюху, не погнушался в нашем доме с ней жить, а теперь от сына бежишь к ней! Ты жалок!

Форт вздохнул. Как ни скрывал он, а Кайли всё пронюхала.

— А я-то думаю, чего ты такой подозрительный весь. Так и знала, что-то скрываешь! Как ты мог, а? Под носом у сына? Как ты мог?!

— Хватит верещать, Дэйва разбудишь.

— Не разбужу! — ещё громче заорала Кайли. — Проваливай к своей уродской любовнице!!! Чтоб я тебя больше не видела здесь! Проваливай ко всем чертям!

Она начала стягивать его с кровати. Форт зло отмахнулся.

— Спасибо мисс Пир, что открыла мне глаза! Я поверить не могу, — бушевала она, — как ты после этой измены смеешь показываться мне на глаза! Вон отсюда, грязный ублюдок!

Форт стремительно поднялся, схватил Кайли, посадил её на кровать и грозно навис над ней.

— Не строй из себя святошу, — прорычал он. — Ты изменяешь мне направо и налево, не тебе требовать моей верности. И не смей называть её шлюхой — это звание целиком твоё.

Кайли набрала побольше воздуха в грудь, и Форт понял, что сейчас последует ещё одна более яростная и громкая тирада, полная возмущений и обвинений.

— Про сына мне говоришь, как я мог, спрашиваешь, — прервал он её. — Как ты могла дурь принимать под носом у Дэйва? А? Отвечай!

— Ничего подобного!

— Морфин в аптечке откуда взялся? — наседал Форт.

— Это... он остался! Он давно там лежит. Я забываю его выбросить.

Кайли говорила всё тем же независимым тоном, но гораздо тише — верный признак того, что лгала.

— Не ври. Стыдись. Ты — мать.

— А ты — отец! — вновь повысила голос Кайли.

Форт нашёл последнее высказывание справедливым, поэтому ничего не ответил.

— Заткнись, Кайли, и вспомни о Дэйве. Он может всё слышать.

— Пусть знает, какой его отец скотина!

Форт снова ничего не ответил. Он быстро оделся под прожигающим взглядом жены и вышел из комнаты.

— Ты к ней, да?! Ты к ней? — кричала она вслед. — Ненавижу!

Он зашёл к сыну в комнату. Тот не спал и играл в кубик-рубик, а точнее делал вид, что играет. Дэйв взглянул на отца большими грустными глазами.

— Посему вы лугаетесь?

— Не волнуйся, парень, мы с мамой любим ругаться. И тебя мы любим.

— А ты уходис?

— Ухожу, но я скоро вернусь. Обещаю. Веришь своему папаше?

Дэйв серьёзно задумался минуты на две, после чего кивнул.

— Вот и хорошо, малыш. Жди меня и слушайся маму.

Он расцеловал Дэйва, крепко обнял, потом вышел. Кайли ждала за дверью. Кричать снова она не стала, только смотрела на него неотрывно, будто ждала, что он станет оправдываться. Не дождётся! Форт полоснул её равнодушным взглядом и прошёл мимо.

— Чтоб тебя... — донеслось до него сдавленное бормотание.

***

Лекси проплакала всё утро. Форт ушёл, не попрощавшись! А она так надеялась, что увидит его ещё раз — в этом времени, — когда засыпала. Если бы Форт только знал... Господи, она должна была сказать ему, должна была предупредить о том, что собирается сделать. Он вернётся и обнаружит квартиру пустой... и целых девятнадцать лет будет ждать, питаясь одними воспоминаниями, которые, несомненно, поблекнут со временем.

Но даже ради нормального прощания Лекси не собиралась отступать от своего решения. Ни к чему было дожидаться своего дня рождения. Ещё несколько дней — что они решат? К нему приехали жена с сыном, он снова вернётся к прежней жизни, когда её рядом не было. Их история — в этом времени — подошла к концу. Нужно было принять это и уйти.

Но уйти просто так, молча, Лекси не могла. Она собрала свои небольшие пожитки (в том числе взяла один из своих портретов), оставила Палитре побольше еды на кухне и засела за столом в комнате над листом бумаги. Она думала, что испишет много листов, прежде чем результат ей понравится, но, напротив, правильные слова лились как из рога изобилия. Буквы только ужасно прыгали, как будто она очень сильно торопилась. На самом деле Лекси тянула время, только не знала зачем.

«Форт, прости, что ушла, не дождавшись тебя. Я уверена, ты сам понимаешь, что так будет лучше. В этом времени мы не можем быть счастливы. Между нами всегда будет стоять твоя семья. Я не знаю, изменится ли что-нибудь в будущем, но я буду верить в это всем сердцем! И помни, ты назначил мне свидание. Двадцать третьего июня две тысячи десятого года.

Знай, что я люблю тебя. Никогда во мне не сомневайся. Я буду ждать тебя и ждать нашей новой встречи. А ты... ты, Форт, будь счастлив. Твоему сыну нужен отец, который любит жизнь. И мне ты нужен... мне ты нужен любым.

Вечно с тобой,

Лекси»

Прикрепив записку к холодильнику, Лекси прочитала её ещё раз. Что почувствует Форт, когда придёт сюда и обнаружит эту записку? Ей снова стало так горько, так жаль их обречённой с самого начала любви. Она посмотрела на подаренное Фортом кольцо, вспомнила то романтичное свидание в лодке... как они были счастливы! Как счастливы они были ещё вчера... И вот настал тот самый момент, которого она страшилась с тех пор, как поняла, что любит Форта, — момент расставания.